– Пара или нет, будет известно примерно через месяц.
– Меня это не касается. Я приехала к сестре. Заберите меня отсюда. Пожалуйста, – попросила Дарья, понимая, что сам Камияр ее никогда не отпустит.
– Хорошо. Возможно, так будет даже лучше, – задумчиво произнес ишт Хант, и тут только она обратила внимание на его заметную озабоченность.
– У вас все в порядке? – забеспокоилась она.
– Нет, – огорошил барс. – Собирайтесь. За вами сейчас прилетят.
Он отключился, и Даша не успела больше ничего спросить. Страх за сестру отодвинул собственные неприятности на второй план, и она бросилась собирать сумку.
За ней прилетели действительно быстро. Ни с кем не попрощавшись, Дарья вышла во двор, как только увидела приземляющийся летательный аппарат. Пилот «Серебряной стрелы» доставил ее на большой корабль, где Даше предложили разместиться в гостиной с панорамными окнами. Ей было не до видов, так как только осталась одна, поступил вызов на диск, который впопыхах захватила с собой.
– Как это понимать? – Разозленный супруг требовал ответа.
– Что-то с Элей. Я лечу во дворец.
– Что случилось? – тут же изменился в лице барс.
– Не знаю. Я звонила ей, но трубку взял Марр ишт Хант. Он прислал за мной корабль.
– Почему ты мне ничего не сказала?
– Испугалась за сестру. Не подумала, – слукавила Дарья, не желая выяснять отношения.
– Я лечу за тобой!
– Тебе уже разрешили появляться во дворце?
Барс помрачнел и выругался.
– Я позвоню брату. Постараюсь узнать, в чем дело.
– Хорошо.
Даша сбросила звонок и устало откинулась на спинку дивана, закрыв глаза. Ничего, сначала она узнает, что с Элей, а потом уже объяснится с Камияром. И вообще, она на Баттас летела быть с сестрой, а не в супружескую жизнь играть.
Неожиданно на глаза набежали слезы, и она удивленно вытерла влагу.
– Совсем нервы ни к черту! – сказала себе. Не ожидала, что так расклеится. – Пора браться за ум. Камияр может катиться к Исталии, а с Элей все будет хорошо!
Вопреки внутренней установке разговор с мужем сестры не успокоил, а когда увидела саму Элю, как будто получила удар под дых. Осунувшееся лицо землистого цвета, волосы, потерявшие блеск, бледные губы, синяки под глазами. Она выглядела как после долгой и затяжной болезни. Дашу напугало, что в погожий день сестра была тепло одета и еще куталась в меховой плед, устроившись на лежаке в саду.
– Эля…
– Даша?! – Сестра испугалась и попыталась сесть. – Ты откуда здесь?
– Удивлена? Скажи, а ты мне когда планировала сообщить? Или хотела, чтобы я цветочки уже на твою могилу носила?
– Это Хант тебя вызвал? – нахмурилась Эля.
– Нет, это я попросила у него помощи. Думала у тебя пересидеть до обряда, а потом домой, но теперь…
– Что у вас произошло?
Даша видела, как встревожилась Эля. Что ж, не хотела она ей ничего говорить о разлюбезном Камияре, но придется. Если начнет упрекать за то, что довела себя до такого состояния, сестра только замкнется. Пододвинув рядом стоящий лежак поближе, села на мягкий матрас и взяла Эльку за руку.
– Ничего особенного. Узнала, что гостившая в его доме дочь друга их семьи на самом деле не только его бывшая любовница, но и предполагаемая пара. И женился он на мне лишь затем, чтобы проучить ее за то, что отказалась выйти за него замуж. Девочке романтики хотелось, ухаживаний, зависти подружек, а он ткнул ее носом в привезенную с Земли жену и нежничал со мной ей назло. Вот сегодня она не выдержала и устроила истерику со слезами, соплями и воплями: «За что ты со мной так?!»
– Камияр не мог!
Дарья лишь закатила глаза и решила не щадить, полностью развеивая непогрешимый образ барса:
– Смог! Насколько я поняла, он вообще был у нее первым мужчиной. А еще он выставил ее в слезах из дома, планируя до своего двадцатипятилетия кувыркаться со мной, а потом уж, если она все же окажется его парой, заменить меня ею.
– Даша… – с сочувствием сжала ее руку Эля, начиная верить.
– Я теперь тебя понимаю, – горько улыбнулась Дарья. – Он привлекательный, уверенный в себе мужчина, умеющий обаять и увлечь женщину, вот только за всем этим фасадом находится эгоистичный ребенок, который превыше всего ставит свои желания и ни на миг не задумывается, что делает больно другим.
– Марр такой же, – хмуро призналась Эля.
– Я бы даже с большой натяжкой не смогла назвать его ребенком, – возразила Даша в слабой попытке пошутить и уже серьезно спросила: – Что он сделал?
– Я ему говорила, что не соглашусь на подселение шатхи и не хочу быть его женой. Он же поставил мне метку, не оставляя выбора, и теперь вот… – нехотя заговорила Эля.
– Мне казалось, что у вас все наладилось, – осторожно заметила Дарья.
– Он дал мне на размышление неделю, а потом заявился, уверенный, что я все осознала и приму его с распростертыми объятиями. Ведь только от его близости мне становится легче.
– Я все понимаю, но почему должна страдать ты? Если его присутствие необходимо, пусть носит тебя на руках целый день. Используй главу клана как ездового барса. Чем не месть?
Сестра слабо усмехнулась и поежилась. У Даши сердце кровью облилось при взгляде на нее.
– Тошно от его заботы. Уж лучше так, чем на него любоваться. И какой смысл? Я не желаю быть с ним, а в храме мне хотят подселить шатху, и тогда я буду во всем послушной мужу.
– Элька, ты чего? Да ты со своим ослиным упрямством не одну сотню шатх переупрямишь! К тому же мы землянки, и еще неизвестно, как на нас эти кошки воздействуют.
– Известно. Я общалась с Эвелиной, она из Англии. Раньше была вегетарианкой, а сейчас ест мясо и на мужа даже разозлиться не получается, так как кошка млеет от его шатха.
– Это еще ни о чем не говорит. Как по мне, лучше есть мясо с кровью, чем сдаться и умереть. Пока ты живешь, можно что-то исправить. И мне все равно, что шатха тебя изменит, и у меня есть все шансы состариться, пока ты будешь оставаться юной. С шатхой или без – ты моя сестра и единственный близкий человек в этом мире. Не оставляй меня!
Сама того не желая, Дарья разрыдалась в конце своей речи. Эля села и обняла ее, не зная, что делать. Было непривычно видеть всегда сильную старшую сестру в таком состоянии.
– Понимаешь, – тихо произнесла она, – дело даже не в шатхе. Вернее, не в ней самой. Не хочу оказаться привязанной к Ханту. Жить с ним, рожать детей… Это не мой выбор. Он поступает так, как нужно ему, а меня не слышит.
– Но это же глупо – умирать, лишь бы что-то ему доказать! Попробуйте поговорить. Я виделась с ним. Он переживает и просто не знает, как все исправить.
– Переживает, что подходящее тело для шатхи из рук уплывает. Он со мной не считался, когда от меня хоть что-то зависело. Думаешь, изменится, когда пройду ритуал и уже точно от него никуда не денусь? – грустно усмехнулась Эля. – Я не хочу от него зависеть, а с шатхой даже уйти не смогу. Сейчас у меня, по крайней мере, есть хоть какой-то выбор, и я выбираю остаться собой.
– Ты не совсем права. Если все так, как ты говоришь, то почему он насильно не держит тебя рядом?
– Пытался, но я сопротивлялась, и мне стало плохо. Это его остановило. Видеть его больше не хочу!
Разговор прервали служанки, которые принесли еду. Дарья чуть не плача смотрела на протертые супы, которые поставили перед сестрой. И выглядела та как тяжелобольной человек. Даша не могла сообразить, как отговорить Эльку бороться. Было больно видеть ее такой. Хотелось выть от безысходности. Если бы это могло помочь, сама бы попросила барса быть с сестрой рядом, но Эля настроена непримиримо и уперлась рогом, не желая ничего слышать.
Они еще немного поговорили, и младшая сестра заснула. Вот еще пару секунд назад вяло участвовала в разговоре и вдруг уронила голову. Перепугавшаяся Дарья вскочила и подбежала к ней, но Эля просто спала. Правда, как-то слишком крепко, не реагируя на прикосновения.
Она уже готова была побежать за помощью, не зная, нормально ли это в ее состоянии, но тут появился Марр ишт Хант. Не обращая внимания на Дашу, подхватил жену на руки и лег сам на лежак, разместив Элю на себе, заботливо укутывая меховым пледом.
Дарью поразило, как бережно барс ее держит, и все же она тихо предупредила:
– Эле это не понравится. Если она проснется…
– Не проснется.
Хант бросил на нее короткий взгляд, и Даша была сражена оголенными эмоциями, что бушевали в его глазах.
– Снотворное? – догадалась она. – Это не опасно?
– Если она не будет рядом, то может не дожить до ритуала, – огорошили ее слова, и Дарья на некоторое время замолчала, осознавая такую правду.
– И как вам наблюдать за ее агонией? – не повышая голоса, яростно поинтересовалась она. – Вы за женщинами совсем ухаживать разучились? Неужели так сложно было проявить терпение и внимание? Она… Если она умрет, клянусь, я вас лично убью!
– Не утруждайтесь. Из храма я выйду с женой или не выйду вообще.
– Даже так? Но мне это сестру не вернет. Сделайте хоть что-нибудь!
– Что? Она не дает к себе приблизиться. Даже разговаривать отказывается, не желая видеть. В последнее наше общение случился сердечный приступ. Сейчас ей нельзя нервничать, и я просто не знаю, что еще сделать. Она так подробно объясняет, что я делаю не так, но ни слова не говорит о том, что нужно ей. Ничего о себе, ни что нравится, ни чего хочет. Я готов все, что имею, положить к ее ногам, но ей ничего не надо.
– Может, начинать нужно было со своего сердца? Как и любой девушке, ей нужны любовь, ухаживания, внимание. Зачем вы поспешили? У вас было время завоевать ее. Дали бы ей увидеть, что она для вас не самка, годная к рождению детей, а любимая.
– Я думал, у нас много времени, чтобы узнать друг друга, но когда понял, что она собирается уйти и любит другого…
– Нельзя любить картинку. Уж вы-то должны были понимать это, они с Камияром даже не были знакомы!
– К сожалению, когда дело касается твоей единственной, здравый смысл отказывает.