– Скоро рассвет, – напомнил Григорий Алексеевич. – Ты не успеешь до дома добраться.
– А вот это не твоя печаль. Открывайте!
Джек исподлобья смотрел на врача. И вдруг, вскрикнув, упал. Вадим Александрович сумел-таки нащупать в кармане шокер.
***
Адапта заперли в изоляторе – небольшой клетушке с привинченной к полу кроватью и унитазом в углу. К потолку над кроватью крепилась металлическая штанга. По штанге скользили тросы, от ручных и ножных кандалов – длина тросов позволяла арестанту лечь на кровать или доковылять до унитаза. За все годы существования Бункера изолятор использовался впервые.
Вадим рвался допросить «вора» немедленно, но Елена сумела настоять на своем – какие могут быть допросы после всего пережитого! Адапт никуда не денется, а полузадушенному Вадиму надо прийти в себя. Она подождала, пока Григорий поставит ему капельницу с витаминным раствором, содержимое колбы должно было задержать Вадима в клинике не меньше, чем на час, и побежала в изолятор.
– Зачем ты это сделал?!
– Чё? – Сидящий на кровати адапт старательно изображал умственно отсталого.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я! Для чего тебе понадобились реактивы?
Адапт не ответил. Затряс головой.
– В твоих интересах говорить правду. Если не скажешь добровольно, я вколю тебе пентотал!
Адапт снова встряхнул головой. Приложил к уху ладонь:
– Чё?
– Не придуривайся. Сыворотку правды.
– Не слышу. – Парень встал. – Уши заложило… Чего свистишь?
Елена подошла ближе.
– Отвечай на мои вопросы, – четко, раздельно повторила она, – это в твоих интересах.
Вместо ответа адапт запрыгал – тряся головой, словно выливая из уха воду. Проорал:
– Ни хрена не слышу!
Елена подошла ближе. Тронула парня за плечо, чтобы прекратил прыжки. Нигде не читала о такой реакции на электрошок, как потеря слуха, но к адаптским организмам учебники вообще малоприменимы… Светлые глаза адапта сверкнули нахально и довольно. Парень поднял скованные руки, схватил Елену в кольцо.
– Ух, как соскучился! – и впился губами в губы.
Пропажу пропуска с тем, что произошло три месяца назад между ней и адаптом, Елена не связала. А негодяй успел, видимо, обшарить ящики стола, пока Елена принимала душ. Спохватилась она только через неделю, в хранилище выбиралась нечасто. Решила, что карточка затерялась в комнате, и попросила Тимофея изготовить дубликат.
– Отпусти! – Елена уперлась ладонями адапту в грудь. – Ты украл у меня пропуск! Как ты мог?
– Дак, я бы отпустил – руки связаны. – Парень позвенел у нее за спиной наручниками. – Расцепи, а?.. Хоть потискаю как следует. А то, когда еще получится.
– Как ты посмел! – Елена дергалась в кольце его рук. – Ты ведь мог забраться ко мне в комнату, когда меня там не было! Двери мы не запираем!
– Прости, лапушка, – адапт поцеловал ее в щеку. – Торопился шибко. Да к тому же – и мне польза была, и тебе удовольствие. Скажешь, нет?
– Для чего ты грабил хранилище?! Как убедил Дашу помогать?!
Парень ухмыльнулся.
– У меня убеждать – один способ. Старый, зато действенный.
– Неправда! Дашу ты не соблазнял! Зачем тебе реактивы?
Адапт скорчил изможденное лицо:
– Голодал. На еду менял.
– Прекрати юродствовать! Ты мне отвратителен!
– Ух, как мы заговорили. – Шутливый голос резко поменял тональность. За спиной Елены снова лязгнул металл. – Сними браслеты! А то весь Бункер про аллергию узнает.
Елена похолодела.
– Тебе не поверят…
– Мне – ясный день, не поверят. А камере – легко. – Адапт кивнул на мигающий в углу огонек следящего устройства. – Думала, я совсем идиот – не отдуплю, что у вас тут покруче, чем у Толяна, кино снимают?
– Какого еще Толяна? Что ты несешь? – Идиоткой сейчас почувствовала себя Елена. Вот что значит, никогда не доводилось кого-то допрашивать… Как можно было забыть, что в изоляторе постоянно работает камера?!
– Да кореш мой один, – ухмыльнулся адапт. – Выдумщик – ух! Кино шибко любит, особенно про любовь. – Он крепче прижал Елену к себе.
Объятия, несмотря на ярость, волновали. Против воли накрывала знакомая сладкая волна.
– Поди, на записи хорошо видно, как мы тут с тобой обжимаемся… И куда пропуск делся, ты только что сказала.
Елена снова попробовала вырваться. Бесполезно, держал адапт крепко.
– Далеко собралась?
– Я закричу, и сюда придут!
– Да на здоровье, мне не жалко. Я сейчас сам орать начну. И рассказывай потом своему Ваде, что ничего у тебя со мной не было. – Адапт чуть отстранился, заглянул Елене в глаза. Холодно, с нажимом проговорил: – Снимай браслеты. И выводи меня отсюда.
***
Даша снова сидела в комнате взаперти. На этот раз без Любови Леонидовны.
Она не плакала. Вместо горя прорезались злость и обида. Джек ведь почти вырвался! А его, так подло – шокером! Навалились втроем, утащили куда-то. И даже Григорий Алексеевич не заступился.
«Я пытался договориться по-хорошему, – отрезал врач в ответ на Дашины рыдания, – он не захотел. Теперь пусть пеняет на себя».
Щелкнул, открываясь, дверной замок.
– Я не желаю ни с кем общаться, – демонстративно отвернувшись и не глядя на вошедшего, объявила Даша. – И кушать не буду. – Приближалось время обеда.
– Ну и ходи голодная, – фыркнули от двери.
Даша подпрыгнула. В последний миг сумела задавить восторженный визг:
– Ты вырвался?!
– Нет, блин, сижу… Тихо ты, не пищи. Пойдешь со мной?
– Куда? – обомлела Даша.
– К нам.
– Разумеется, не пойдет! – Джек, оказывается, пришел не один. Вслед за ним в комнату шагнула Елена Викторовна. – Я предупреждала, что это глупая и бессмысленная затея.
– Вы его отпускаете? – Обалдевшая Даша во все глаза смотрела на наставницу. – Вы все выяснили, да? Джек не виноват?
Джек хохотнул:
– Угу, еще как выяснили… Лапушка, не тормози. Решай быстрее.
– Нечего тут решать, – вмешалась Елена. – Дашин ответ очевиден, и я тебе об этом говорила.
– Ты много чего говорила. – Джек повернулся к Даше. – Ну? Со мной пойдешь или здесь останешься, дальше сказочки глотать?
– Дарья, не слушай его!
– Вы ведь почему-то слушаете. – Даша нахмурилась. – Елена Викторовна, что происходит?
Елена досадливо вздохнула.
– Я ведь сказала. Твоего… знакомого мы отпускаем. Поскольку, как это только что выяснилось, гнусность с хищением реактивов спланировал не он.
Джек ухмыльнулся. Елена спокойно продолжила:
– Он – всего лишь исполнитель, удерживать его в Бункере не имеет смысла. Он мог бы уже уйти, но почему-то вбил себе в голову, что ты можешь захотеть того же. Объясни, пожалуйста, что это бред, и он здесь на минуту не задержится.
Джек негромко похлопал в ладоши.
– Гладко брешешь, – оценил он, – аж завидно! Я бы так не смог.
– Я ничего не понимаю… – Даша растерялась окончательно.
– Тебе и не нужно ничего понимать, – отрезала Елена. – Просто скажи, что не хочешь с ним идти! И всё, никогда больше его не увидишь. С Вадимом Александровичем я поговорю, обещаю. Уверена, что он тебя простит. Мы оба понимаем, что ты действовала из лучших побуждений, верила, что своими действиями спасаешь Кирюшу… Надеюсь, нет нужды объяснять, что тебя вероломно обманули! Воспользовались твоей наивностью и душевным благородством. Реактивы нужны вовсе не Кирюше. Они нужны тому, кто прислал сюда его. – Елена кивнула на Джека.
Тот смотрел на нее с искренним восхищением.
– Охренеть… А кто прислал-то? Ну, чтоб я тоже знал?
Елена вопрос проигнорировала.
– Дарья, – поторопила она, – я жду.
– Это… правда? – глядя на Джека, пролепетала Даша.
Тот пожал плечами.
– А какая разница? Доказать я все равно ничего не могу. И она, – Джек кивнул на Елену, – тоже не может. Так что, лапушка, правда тут одна осталась – твоя. Сама решай, кому больше веришь.
Даша растерянно молчала.
– Дарья, – Елена Викторовна повысила голос. – Я не понимаю, о чем ты думаешь! Он тебя даже по имени ни разу не назвал, подозреваю, что попросту не потрудился его запомнить! Неужели у тебя действительно может возникнуть мысль о том, чтобы променять наше общество на адаптское? Жить в антисанитарных условиях, слушать грубости и пошлятину? Отзываться, вместо имени, на дурацкую кличку? Не о чем тут говорить. – Елена повернулась к Джеку. – По-моему, все ясно.
Тот ненадолго замер, глядя на Дашу – ей снова показалось, что прокалывает взглядом насквозь. Неловко поежилась.
Джек развел руками:
– Ну, ясно так ясно.
Подошел к Даше. Подмигнул, заглядывая в глаза, легонько пожал ее руку.
– Не поминай лихом, лапушка. – Развернулся и быстро вышел.
– Дарья, сиди здесь! Я скоро вернусь. – Елена Викторовна вышла вслед за Джеком. В двери повернулся ключ.
Обалдевшая Даша еще немного посидела на кровати. А потом вскочила и отчаянно заколотила в дверь.
Глава 19
Бункер. 151 день после возвращения. Елена
Стирая с камеры злополучную запись, Елена заметила, что у нее дрожат руки. Несколько раз вдохнула и выдохнула. Надо успокоиться. Надо пойти к Вадиму, пока он сам не начал ее искать. Объяснение предстоит нелегкое… Так.
Адапт обманом подозвал ее к себе. Придушил цепью от наручников – Елена еще раз заглянула в зеркало; натертая поясом халата красная полоса на горле выглядела вполне убедительно – и заставил открыть замки. Угрожая, проник вместе с Еленой в комнату к Даше. Бедная девочка поверила адаптским бредням о том, что она нужна Кириллу, и согласилась бежать.
Да, Елена согласна, что поступила глупо, отправившись в изолятор в одиночку. Да, она тоже думает, что в рубке и впредь должен будет находиться дежурный…
Елена невольно вспомнила быстрые, неслышные шаги адапта. То, как он подошел к сидящему спиной ко входу, увлеченному книгой дежурному. Замахнувшись, ударил кулаком – сбоку, по голове. Удержал сползающего со стула мужчину и уложил на пол.