Но Кэди себе врала. Все это время она оставалась совершенно одна.
Был бы у нее всего один настоящий друг, она бы позвонила и сказала: «Мне страшно, одиноко, и я не уверена, что смогу одновременно создать новую фирму и родить ребенка».
Ей сразу же вспомнилась Эмми, помощница и вероятная любовница Бека. Уж она‑то наверняка никогда не была одинока. Такие общительные живчики всегда найдут с кем поговорить.
И что самое плохое, больше всего ей хотелось позвонить Беку.
Потому что единственным человеком в жизни, которому она когда‑либо могла рассказать действительно все, был Бек. Все, за исключением правды о брате‑аутисте, которого родители, не желавшие с ним жить, отослали в интернат. Узнай об этом и так не слишком любивший ее родителей Бек, и они упали бы в его глазах еще ниже. Поэтому и не говорила, что жила в постоянном страхе, что однажды и ее сочтут недостойной и тоже отошлют.
Кэди всю жизнь жертвовала отношениями в погоне за бесконечными достижениями, и Бек стал ее первым настоящим другом, говорить с которым она любила ничуть не меньше, чем обниматься и целоваться. Она наслаждалась его вниманием и впервые с тех пор, как Уилла отослали прочь, ничего не боялась и просто радовалась жизни.
А теперь вдруг поняла, как мало Бек ей о себе рассказал. Он всегда охотно слушал, но о себе почти не говорил. Она досконально изучила его тело, но не знала, что им движет и к чему он стремится.
Что ж, похоже, их отношения были весьма односторонними. И почему ей до сих пор больно это сознавать?
Встряхнувшись, Кэди отогнала меланхолию. В конце концов, человек сам творит свою судьбу. В последнее время она занималась исключительно парнем, оказавшимся женатым мерзавцем, и делом. От первого она избавилась, а второе шло на поправку, и, когда она закончит эту компанию и прочно встанет на ноги, обязательно займется своей социальной жизнью и заведет новых друзей.
Или нет. Потому что стоит чуть ближе с кем‑то сойтись, как он оказывается совсем не тем, кем сперва казался.
Услышав стук в дверь, Кэди нахмурилась. Гости к ней ходили не часто, собственно говоря, за последний год она сюда вообще никого, кроме Тома, не водила. Кэди мгновенно напряглась. Кто может в такое время стучать к ней в дверь?
Быстро пройдя в прихожую, она посмотрела в глазок и нахмурилась. Бек? Но что ему нужно от нее в пол‑одиннадцатого вечера пятницы? Почему он не ужинает с любовницей в каком‑нибудь пятизвездочном ресторане или не развлекается в ночном клубе, как и положено богатому холостяку, на Манхэттене в преддверии выходных?
— Коллинз, я здесь мхом зарасту, открывай уже.
Повернув в замке ключ, она попыталась открыть дверь, поняла, что та все еще закрыта на цепочку, захлопнула дверь, сняла цепочку и наконец‑то открыла дверь.
Глубоко вдохнув, Кэди заставила себя успокоиться. Нечего так возбуждаться от одного его вида.
— Что ты забыл в Бруклине? Заблудился? — спросила она, прислоняясь плечом к дверному косяку так, чтобы Бек не мог войти в крошечную квартирку. Черт, да у него одна ванная наверняка больше всего ее жилища.
Бесцеремонно ухватив за локти, Бек на руках внес ее в квартиру и захлопнул дверь.
— Эмми сказала, что тебе нужно со мной поговорить, — заявил он, не обращая внимания на возмущенный писк.
— Да, по рабочему вопросу и в рабочее время.
Бек устроился на диване в черно‑белую полоску.
— Мы вполне можем обсудить твой вопрос прямо сейчас. Пиво есть?
Склонив голову, Бек помассировал виски, словно пытаясь унять головную боль. Да и вообще он казался до предела вымотанным.
Кэди махнула рукой в сторону бара.
— Только вино. Ничего особенного, но бокалом угощу.
В два шага преодолев расстояние до кухни, он вытащил пару бутылок и принялся изучать этикетки. Она ждала едкой реплики насчет ее сомнительного вкуса, но вместо этого он молча откупорил бутылку каберне и взял два бокала.
— Мне не надо, — быстро выдохнула Кэди, когда он начал наполнять первый бокал.
— Почему?
Не желая ничего объяснять, она лишь пожала плечами.
— Не в настроении.
Вернув бутылку на место, он пригубил вина, вернулся на диван и принялся задумчиво изучать обстановку.
— Зачем ты пришел? — не выдержала Кэди.
— Две причины. Во‑первых, я должен извиниться. Мне не следовало пытаться от тебя откупиться. Я тебя оскорбил и… — Он наконец оторвал глаза от бокала и сосредоточился на Кэди. — Мне не понравилось, что мы так легко вспыхнули, и я попытался сбежать из огня первым попавшимся способом.
Она и сама была не готова ни к чему подобному и отлично его понимала. Да и нельзя забывать, что еще немного, и она сбежала бы, взяв деньги.
— Ладно, проехали.
Бек едва заметно улыбнулся и пригубил вина.
— Вторая же причина в том, что Эмми велела мне уделить тебе время, потому что ты ее уже своими мольбами достала.
— Мольбы — очень сильное слово. Но мне действительно нужно с тобой поговорить.
— Да, я знаю, извини, мне выдалась не простая неделя. — Откинувшись на спинку дивана, он закинул ногу на ногу. — Может, сейчас и поговорим?
Кэди посмотрела на крошечный столик в углу, где рядом с ноутбуком лежали аккуратные стопочки документов. Весь необходимый материал был под рукой, но она никогда не любила обсуждать дела в спортивных штанах и чужих футболках. Но раз уж он сам сюда пришел… Кивнув, она вдруг заметила, как Бек пытается незаметно подавить зевок и как напряжена его шея. Неделя выдалась долгой, и они оба чертовски устали.
— Выглядишь уставшим.
Бек потер лицо.
— Много дел. Линк взял пару недель, чтобы разобраться с собственными делами, и мне приходится держать оборону за двоих.
Стоило ему опустить руки, как она увидела совсем непривычного Бека. Обычно весь мир видел лишь языкастого красавчика плейбоя или собранного решительного дельца, что никогда своего не упустит. Перед ней же сейчас сидел человек, работавший по восемьдесят часов в неделю, что уже давно нормально не высыпался и толком не ел.
— Ты ужинал?
— Вечность назад обедал. Собирался дома разморозить пиццу.
Кэди поморщилась. Не нужно быть великим поваром, чтобы знать, что в замороженной пицце нет ничего хорошего.
— Если ты предпочитаешь настоящую еду, а не подметки, у меня есть домашний соус, спагетти и все для салата.
Глаза Бека на секунду вспыхнули, но быстро угасли.
— Не утруждайся, просто говори, что тебе нужно.
Ей нужны ответы и разрешения, а ему нужна нормальная еда. К тому же прямо сейчас она все равно вряд ли сумеет четко и подробно все рассказать. Да и он вряд ли в состоянии слушать.
— Сейчас слишком поздно обсуждать дела, и мы не станем этого делать. У тебя есть последняя возможность согласиться на спагетти с соусом.
Бек неохотно кивнул.
Итак, ему неловко, когда о нем заботятся. Это новая черта или она была и раньше? Он никогда не стремился перед ней раскрыться, и она знала так мало, что он вполне мог, выбравшись прямиком из утробы матери, отправиться торговать акциями на Уолл‑стрит.
Сама же она была настолько занята родительским разочарованием и собственным бунтом, что ей и в голову не приходило, что порой он тоже нуждается в поддержке.
Ей стало стыдно.
— А кстати говоря, где ты живешь? — спросила она, наливая в кастрюлю воды.
— В Сохо.
Разумеется, он живет в самом дорогом и престижном районе Манхэттена, где же еще?
— В лофте?
— Мне принадлежит верхний этаж одной из фабрик, переделанных в девяностые под жилье. Пространства много, но я большой парень и не люблю, когда меня запирают в спичечной коробке.
— Тогда здесь тебе точно тесно.
Бек огляделся по сторонам.
— Квартирка крошечная, но пропитана тобой, да и зеркала на стенах делают ее ощутимо больше. Вдвоем мы вряд ли сумеем развернуться на кухне, но в ней есть свое очарование.
— Да, это максимум очарования, что я могу себе позволить.
Слив макароны, Кэди добавила оливковое масло и соус, жалея, что нет пармезана. Что ж, когда у нее появится постоянный доход, в холодильнике всегда будет сыр, соусы и травы.
Поставив тарелку с вилкой на кофейный столик перед Беком, она молча предложила ему приступать к трапезе.
— Потрясающий аромат, — объявил он, стягивая галстук.
— А вкус еще лучше, — улыбнулась Кэди, устраиваясь в кресле с ногами и наблюдая, как он ужинает. Бек всегда любил хорошую еду и в путешествии охотно пробовал новые блюда.
— Восхитительно, — выдохнул Бек, отправляя в рот очередную порцию.
Улыбнувшись, Кэди откинула голову на спинку кресла. Бек сидит на ее диване, ест ее еду и при этом так чертовски хорош собой, что ей почти физически больно. Если бы только можно было устроиться у него на коленях, прижаться щекой к теплой груди и ощутить, как ее обнимают крепкие руки… Рядом с ним она всегда чувствовала себя в безопасности.
Но теперь все изменилось.
Стоит только к нему прикоснуться, как они мигом лишатся одежды, слившись в жарких объятиях. Но это недопустимо. Она больше никогда не будет разгуливать обнаженной в обществе Беккета Баллантайна. А еще он ее клиент, и с клиентами она тоже больше никогда спать не будет. Том преподал ей отличный урок.
К тому же она беременна и должна думать о ребенке.
Зевнув, Кэди подложила под голову подушку и прижала руку ко все еще плоскому животу. Точно, нужно думать не о Беке, а о малыше. Да и вообще пора уже сходить к доктору на осмотр.
Задумавшись о ребенке, Кэди невольно вспомнила о родителях. Мать настаивает, чтобы она приехала домой ради собеседования в церкви, и рано или поздно ей все равно придется сообщить им, что у них скоро появится внук. Но она пока еще не готова ни с кем это обсуждать. И в особенности с Беком. Да и что тут говорить? «Я только что рассталась с женатым клиентом, от которого беременна?»
Да она тем самым распишется в собственном непрофессионализме.
С Беком же она покажет себя настоящим профессионалом. Она уже дос