– Если в гостях другая женщина, правильный глоток «итару» может отложить дуэль, а мужчина после первого глотка, случается, предлагает вырастить совместного ребенка.
Пока мужчины шептались, любопытная леди сразу воспользовалась моментом:
– Наш проводник сказал мне, что Вы – заботливая мать…
Преторианка слегка склонила голову, подтверждая, потом перевела взгляд на бутон:
– Вот капсула, в которой мы с мастером Такеши выращиваем свое дитя.
– Выращиваете? – леди едва удержалась от попытки вскочить и рассмотреть бутон поближе.
– Мы не оставляем наших детей с момента зачатия, – объяснила женщина. – Когда мужчина и женщина договариваются о совместном ребенке, им приходится подтверждать уровень своей силы. Мы любим свой мир и не хотим перегружать его слабыми или злобными существами.
– Уровень силы? – леди Яанн жаждала подробностей и мало-помалу вытянула их из преторианки.
Обитатели Претории развивали свой мозг, чтобы управлять невидимыми энергиями своего мира, выращивать невиданные дома, корабли, и…детей! Мужчина и женщина соединяли свои клетки в специальном растении, которое называлось «колыбелью жизни», или просто «колыбелью». И пока шел процесс формирования зародыша, будущие родители воздействовали на него с помощью своих сил, формируя те качества, которые казались им важными и нужными. При этом существовали ограничения на исправление внешности – она должна была соответствовать генетическому коду, позволялось удалять только серьезные нарушения, приносящие вред здоровью, а вот все остальные качества закладывались родителями.
Как объяснила мастер Мишино, существовали протоколы «взращивания младенца». Обычно ими пользовались в первое зачатие, либо те, кому сил едва хватало на беременность. Но настоящие мастера, опираясь на стандарт, творили своих детей, как драгоценные вазы, и потому каждого жителя этой планеты можно было назвать произведением искусства. В среднем, будущие мать и отец должны были уделять зародышу три-четыре часа в день, а остальное время за потоками наблюдало само растение.
– Но бутон так мал! – удивилась леди Яанн, – земные женщины вынашивают младенца девять месяцев, и в итоге он вырастает почти до четырех килограмм!
– «Колыбель» растет вместе с младенцем, – спокойно объяснила преторианка.
– Но почему тогда нам объясняли про «капсулу», если ваш инкубатор натуральный? – старая женщина недоверчиво рассматривала бутон.
– Пережитки древних времен, – отмахнулась мастер, – когда-то «колыбель» пытались создать из искусственных материалов – из стекла и металла. Но это было очень давно.
Корас представил, что такое «очень давно» для тысячелетней дамы и едва сдержался от удивленного возгласа, ведь на Земле возможность зачать ребенка в пробирке появилась не более трех столетий назад, а уж вынашивать дитя до сих пор предпочитали внутри женщины, так как инкубаторы часто ломались, да и результаты такого «вынашивания» не удовлетворяли родителей и докторов.
– Но, если ваши дети появляются на свет с такими усилиями, отчего в системе заселено столько планет? – задала нескромный вопрос старуха, подходя ближе к чаше и любуясь нежно розовыми, с красными прожилками лепестками бутона.
– Эти планеты начали заселять теми, у кого не хватало сил жить здесь, – пояснила мастер, настороженно следя за леди. – Это было милосерднее, ведь они жили меньше и не могли вырастить себе дитя в капсуле. К сожалению, сократив сроки жизни, испортив планеты ме-ха-низмами, они вернулись к животным инстинктам и принялись размножаться с помощью обмена жидкостями. В этом случае детей рождается больше. Но больше и тех, кому потом нужна помощь целителей. – В голосе преторианки звучала искренняя печаль, а леди Яанн сочувственно покачала головой.
– Значит, рождение сильных детей возможно только на этой планете? – уточнила придирчивая гостья.
– Если родители очень сильны, наверное, смогут родить ребенка и в другом месте, – пожала плечами Мишино, – только без сильных энергопотоков с ним придется быть круглые сутки, а это непросто.
– А на тех планетах рождаются сильные дети? – неосторожно спросила леди Яанн и потому, как сразу насупились преторианцы поняла – рождаются. Только это очень раздражает местных. Они так привыкли к своим «колыбелям», что любой другой способ зачатия, вынашивания и рождения воспринимают как варварский. Но это так же значит, что сотрудничество с «молодежными» планетами Претории Земному Союзу очень выгодно.
– А почему цвет бутона меняется? – спросила вдруг леди, наклонив голову.
Промолчав вместо ответа на вопрос, преторианка едва-едва коснулась лепестков бутона тонкими пальцами и, вздрогнув, подняла на гостью удивленные глаза:
– Как Вы это сделали, саари?
– Что? – леди Яанн сама была в недоумении, а прозрачные бледные лепестки стремительно прорастали капиллярами, меняя нежный цвет на насыщенный темно-розовый.
– Наш ребенок не получался, несмотря на все усилия, – ответила преторианка, – ему не хватало каких-то энергий, но мы с мастером Такеши не понимали каких. Это наша пятая попытка, и все говорило о том, что через день-два малыш умрет, а теперь он полон сил! Смотрите, как бьется его сердце! – женщина коснулась одного лепестка и на нем проявилась крохотная пульсирующая точка.
Сержант промолчал, но понял, почему их пригласили именно сюда – раз младенец все равно умрет, показать его инопланетянам безопаснее всего.
– Я ничего не делала, – отказалась от почестей леди, – просто подумала, что бутон слишком слаб, чтобы выдержать младенца, и пожелала ему сил. У нас на Земле считается, что доброе пожелание сродни молитве или заклинанию.
Мастер Мишино торжественно поклонилась и прижала морщинистую руку гостьи к своей щеке – жест, означающий на Претории высшую степень почтения.
Конечно, теперь мастер не могла отойти от своего бутона, и потому вызвала помощницу, предложив гостям прогулку по мастерским. Они, конечно же, согласилась.
Леди была задумчива.
То, что она успела узнать в этом поселке, открыло ей глаза. Она размышляла о том, что чем больше у неё получится собрать информации, тем больше будет надежды на то, что Земной Союз не станет вкладывать деньги в бессмысленные попытки воссоздать преторианские корабли. Им стоит больше внимания уделить механизмам «молодежных» планет, чем растительным технологиям этой. Но был еще пресловутый тхар…
Прогулка получилась приятной. Леди пообщалась с мастерицами и помощницами, полюбовалась на результаты их труда, заметила несколько совсем юных девочек, помогающих матерям, и к обеду закончив поверхностный осмотр, они все вернулись к огромной птице.
Кухл выглядел сонным, сытым и очень довольным. Ребятишки уже оставили его в покое, и он вполне благодушно поглядывал на пассажиров. Леди задумчиво опустилась в креслице и слегка поморщилась – после непредвиденной нагрузки суставы начали ныть. Вот они «прелести» возраста… Придется растирать их согревающей мазью. Обед в общине отменился, но вечером почетную гостью ждали на официальном приеме. А так хотелось лечь, вытянув старые кости…
Корас тоже заметил, как его подопечная потирает колено, и едва птица доставила их к дому, а сопровождающий старший простился с ними до заката, телохранитель подхватил пожилую леди на руки.
– Сержант? – старуха очнулась от своих дум и задала вопрос, одним словом.
– У Вас болят ноги, а вечером еще одно мероприятие, – объяснил мужчина и тут же напомнил: я отвечаю за Вас.
– Что ж, наверное, это правильно, – согласилась без возражений леди и обхватила десантника за крепкую шею.
Глава 10
В доме их уже ждал горячий обед, но леди Яанн попросила отнести ее в спальню и подать из багажа сине-зеленый тюбик:
– Нужно растереть ногу, спину и шею, – вздохнула она, пытаясь представить, как это можно сделать в её нынешнем болезненном состоянии, когда даже в состоянии покоя ныла каждая косточка.
– Если позволите леди, я Вам помогу, – сказал Корас.
Его не утомляло проявление постоянной заботы. Порой, он чувствовал, что пожилой женщине хочется попросить его о чем-то, или просто поговорить по душам, но она отстраняется, помня о том, ЧТО он должен будет сделать, если им придется срочно эвакуироваться с планеты.
Вот и сейчас леди Яанн явно колебалась, и сержант напомнил:
– Согласно местным обычаям, телохранитель отвечает за здоровье подопечного.
Тогда утомленная дама обречённо махнула рукой и потребовала:
– Отвернись. Я, конечно, – старая кошелка, мальчик, но еще не настолько, чтобы с каменной мордой стягивать перед тобой юбку!
Короткая возня, пара стонов, шуршание ткани, и телохранителю дозволили обернуться. Леди Яанн, действительно, стянула юбку, пиджак и блузку, зато завернулась в простыню и теперь протягивала десантнику мазь. Корас спокойно выдавил немного непрозрачной сине-зеленой субстанции, погрел её в руках и попросил обозначить фронт работ.
– Левое бедро, спина и шея, – проговорила женщина и осторожно прилегла на постель, приоткрыв ногу в чулке.
Сержант сглотнул. Чулок был простой, оттенка кожи, ни кружева, ни соблазнительного шва – простая и практичная вещь, разве что резинка дорогая, удерживающая тонкий шелк на коже без дополнительного пояса. Почему-то эта часть женского гардероба неизменно смущает мужчин, вот и сержант не сразу втер резко пахнущее снадобье в бледную морщинистую кожу. После процедуры леди моментально прикрыла ногу, зато открыла молочно-белую спину. Десантник едва удержался от свиста – если сейчас эта спина была такой белой и даже изящной, то какой же она была прежде? Втерев, мазь мужчина сам накрыл утомленную женщину одеялом, положил тюбик на тумбу и вышел со словами:
– Подогрею обед. Отдыхайте, леди.
Она хрипло хихикнула в ответ:
– Теперь, как честный человек, сержант, Вы обязаны жениться…
Фраза повисла в воздухе, телохранитель захлебнулся воздухом, а леди продолжила в том же нарочито серьезном тоне: