Большая, но уютная комната слабо освещена настольной лампой (тут экономили электроэнергию). Среди десятка присутствующих — генерал, представитель ЦК КП(б) Украины. Он поднимается из-за стола, делает несколько шагов навстречу партизанам и пожимает им руки. От этой искренней, по-домашнему теплой встречи исчезла их скованность, и лишь теперь оба партизана смелее глянули на присутствующих, заметив среди них знакомых командиров.
На столе лежала развернутая карта, и Олешинский глазом опытного командира сразу схватил на ней несколько кружочков, размещенных на территории, вытянутой длинным сапожком с востока на запад.
Представитель ЦК перехватил этот быстрый, почти молниеносный взгляд и улыбнулся:
— Смотрите какой любопытный! Ну, если уж так не терпится, раскроем секрет. Собственно, для этого и пригласили вас. — Острие карандаша коснулось карты. — Чехословакия. Узнаете? К нам обратились товарищи из Центрального Комитета компартии Чехословакии помочь их народу в борьбе с оккупантами. Наш долг — поддержать товарищей. Чем мы можем помочь? Во-первых, опытными партизанскими командирами, ветеранами подпольной борьбы. Во-вторых, оружием. Вы полетите в Чехию.
— Чешские товарищи, — генерал указал на нескольких человек, сидевших возле него, — будут иметь с вами отдельный разговор. Я же расскажу коротко и в общих чертах. Коммунисты этой страны работают в обстановке страшного террора. Поэтому понадобится осторожность, чтобы не провалить себя и их. Вместе с нашими партизанами полетят активные деятели чешской компартии. Они свяжут вас с местным подпольем, помогут в создании партизанских отрядов из местных сил Сопротивления. Чехи и словаки — наши братья. Их боевые отряды вместе с нашими бойцами сражались на передовых позициях. Чешский корпус принимал участие в боях за освобождение Киева. Героическими делами корпуса генерала Свободы гордится народ Чехословакии. Ваша задача — подорвать силы фашистов изнутри, не дать Гитлеру зверствовать, грабить и разрушать города и села, помочь чехословацкому народу освободиться от фашизма.
Генерал отложил карандаш, отодвинул от себя карту и бросил взгляд на Строкача. Тот поднялся и рассказал об оперативном задании.
— Десантная группа должна вылететь не позднее третьего марта. Гитлер спешно стягивает на Восточный фронт войска из всех оккупированных стран, и проходить они будут через Словакию и Чехию. Там сейчас кроме других военных соединений, в том числе и власовцев, сильная танковая группа фельдмаршала Шернера. Вы должны помочь чешскому подполью и чешским демократическим силам объединить местные силы Сопротивления в наступлении на фашизм. Нужно усилить партизанскую войну на жизненных коммуникациях, деморализовать немецкую оборону.
Группа вылетит с военного аэродрома в Кросно до 3 марта. Высадитесь десантом в районе села Буковая, километрах в семидесяти от Праги. По словам чешских товарищей, местность здесь в большинстве лесистая, что очень удобно для маневрирования и рейдов. Правда, села там сравнительно небольшие и расположены близко друг от друга. Сбор вот на этой высотке, — Строкач показал точку на карте, — называется Велька Баба. Сюда придет связной от подпольного центра Коммунистической партии Чехословакии. Пароль… Его пароль — «Прага». — И уже более тихим голосом добавил: — Есть сигналы, что заокеанские стратеги очень интересуются Пршибрамским округом Средней Чехии. Их будто бы привлекают ценные ископаемые. По всей вероятности, вы встретитесь там с союзниками. Значит, нужна бдительность, бдительность и еще раз бдительность. Вам нелегко будет согласовывать свои действия с центром, а поэтому чисто придется решать оперативные задания самостоятельно. Здесь все будет зависеть от вашего умения и опыта. Мы верим, что краснеть за вас не придется. Старшим назначается капитан Олешинский. Комиссаром — коммунист-подпольщик Вацлав Баумгартл.
Из-за стола поднялся немолодой лысоватый человек с юношескими голубыми глазами и молча поклонился. «Учитель, наверное, или бухгалтер», — подумал Евгений Олешинский, рассматривая человека со странной фамилией, скорее немецкой, чем чешской. Но Строкач прервал раздумья Олешинского, сразу же рассказав о комиссаре:
— Вацлав Баумгартл — активный деятель тельмановского подполья. Работал в Германии, Чехии, а когда туда пришли фашисты, перебрался в Советский Союз. Хорошо владеет чешским и, безусловно, немецким языками. Вот еще два чешских товарища, — продолжал Строкач. — Олег Беднареж, или просто Олег, и второй — просто Петр.
У Олега, молодого, кареглазого брюнета, оказались удивительно тонкие, прямо-таки артистические руки. Капитан мысленно так и окрестил его артистом. Петр был, наоборот, немного несуразный, с грубоватыми руками, широкими скулами. В его взгляде словно сквозила печаль.
— На первых порах, — говорил Строкач, — Олег поможет вам связаться с пражским подпольем, а потом будет выполнять самостоятельные задания. Боевыми помощниками, — Строкач весело улыбнулся, — рекомендуем вам, товарищ Олешинский: Михаила Манченко — заместителем по диверсиям, Михаила Баранова — заместителем по разведке и Ивана Володарева — начальником штаба. Можете выбрать по своему усмотрению врача, двух радистов и ординарца, что ли…
Все засмеялись. Олешинский подумал, что врачом он возьмет Татьяну Катюженок, старшим радистом — Машу Игнатову и радистом — Сергея Мордвинова, а еще заберет с собой своего Виктора.. Этих людей он знает. На них можно положиться.
— Теперь, — сказал представитель ЦК, поднимаясь, — я с вами попрощаюсь, а вы переговорите с чешскими товарищами. Ну, счастливой дороги, друзья, и главное — счастливого возвращения. Обязательно с победой! — Он по очереди пожал всем руки, и для каждого у него нашлось несколько теплых напутственных слов. Потом сказал всем: — Желаю успеха, — дружески подмигнув Олешинскому, вышел из комнаты.
КРИЖЕК ПРОИГРАЛ
Вольф Мюллер много отдал бы за то, чтобы узнать о киевских встречах Олешинского. Но неприятности постигли майора еще до появления в Пршибрамском округе «красных».
Несколько дней назад почти под самым городом кто-то убил двух мотоциклистов, и все поиски оказались напрасными. Потом кто-то обрезал комендантские телефонные провода. В тюрьме чехи упорно молчали, самые лучшие эсэсовские «спортсмены» не могли развязать им языки. А сегодня ночью снова сюрприз: из лагеря Писек удрали свыше ста русских военнопленных. Они не просто удрали, а перестреляли часовых. Снова вопрос: откуда взяли оружие. Возможно, во время работ кто-то вооружил этих Ива́нов. Но как они пронесли оружие в лагерь? Их же обыскивают там на каждом шагу. Не могли же они проглотить пистолеты и потом… Вопросы сыпались один за другим, а ответа не было. А тут еще начальство недовольно. «…Интересно, что за тип появился в Добржише и добивается встречи со мной? Сообщили, якобы очень нужный человек, с которым нельзя говорить в Праге, чтобы не выдать его. Нужно, чтобы чешские коммунисты ему доверяли. Что ж, для таких встреч Добржиш — подходящее место. Дворец господина Бранку слыхивал и не такое». С этими мыслями Мюллер завернул к князю. Тот был не в настроении. Буквально за минуту до появления майора звонили из Праги.
— Друг мой, — прохрипела мембрана, и Бранку узнал голос гауляйтера из Праги, — я понимаю, вам, конечно, надоел военный госпиталь. Мы намеревались устроить в Добржише что-то вроде временного санатория, но война есть война. Получился госпиталь.
Бранку все еще не мог понять, куда клонит гауляйтер.
— Мне приятно сказать вам, друг, — продолжал тог же хриплый голос, — что мы освобождаем вас и ваш гостеприимный дворец от хлопот. Да… да… Но…
Рука князя задрожала.
— Господин Бранку, — перешел на более интимный тон гауляйтер, — мы немедленно вывезем из имения раненых, а вместо них просим разместить нужных нам офицеров из верхушки русской освободительной армии.
— Что? — несмело спросил Бранку, тяжело дыша. — Русских?.. Господин гауляйтер, наверно, шутит.
Голос из Праги не успокоил князя, а вполне официально объяснил:
— Друг мой, не пугайтесь, я говорю о других русских. Фюрер санкционировал передислокацию в Пршибрамский округ войск генерала Власова. Надеюсь, слышали о нем? Предусматриваются важные операции. Чувствуете, как я доверяю вам?
Не дожидаясь ответа, гауляйтер положил трубку.
В это время и пришел Мюллер, не дав князю даже опомниться после такого разговора. Бранку пожал Мюллеру руку и выпроводил в гостиную.
— Извините, герр Мюллер, вы проходите, а я… я должен на минутку возвратиться в кабинет.
На столе в кабинете лежало письмо от бывшего товарища но колледжу Мирослава Гледичека. «Что это он вдруг решил написать мне?» — удивлялся Бранку, беря письмо.
Отец Мирослава возглавлял какую-то офицерскую школу и готовил сыну военную карьеру. Но с приходом немцев, чтобы не попасть на Восточный фронт, Гледички поснимали погоны и поселились в маленьком, тихом местечке Инце. Они считали себя вконец разоренными и хватались за всякое дело ради хорошей платы. Мирослав стал агентом гестапо. А всем известно, что немцы зря денег не платят. Теперь Гледички захотели купить какое-то предприятие и просят полмиллиона крон. «Нашли дурака, — возмутился князь. — Да и не такой уж приятель мне этот солдафон, чтобы в такое время я одалживал ему деньги!» Бранку положил письмо в ящик письменного стола, круто повернулся и пошел в гостиную.
Там, уставившись в пустую рюмку, сидел Кругер. Хильда молча курила папиросу, обдавая полковника ароматным дымом.
— Господа, поздравьте меня, — неожиданно вбежал Мюллер, — герр Крижек проиграл.
— О, браво! — мигом откликнулась хозяйка. — А где же битый вами Крижек?
— Известно где: бродит по гостиным, никак не может насмотреться на вашу коллекцию.
— Ха-ха! Даже не хочет с горя выпить? — удивилась Хильда.
— Как видите.
— Я на недельку поеду к брату, — наконец заговорил Кругер хмуро.
— К тому, что в Берлине? — поинтересовался князь.
— Нет, к тому, что на Востоке, где-то в той части Украины, которая в свое время принадлежала чехам. Возле Мукачева. Он там начальник военного аэродрома. Жаль, что неспокойное время. Брат пишет, дикие кабаны водятся в лесах.