Мужчина не замечает появления Каллисты – или делает вид, что не замечает. Только когда она останавливается рядом, Отто поводит плечами, однако не поворачивается, продолжая смотреть в сторону горизонта. Впрочем, при такой погоде линия горизонта является чисто гипотетической. У тротуара стоит черный седан. Вероятно, Отто приехал на нем.
– Приветствую, Каллиста, – говорит он, слегка наклонив голову, держа раскрытый зонт. – Благодарю за то, что пришли.
– Отто, зачем вы позвали меня сюда?
– Я подумал, что будет неплохо отвлечься от дел. Подышать воздухом. – Он машет рукой в сторону горизонта. – Время от времени полезно отвлекаться и обращать внимание на красоту природы. Согласны?
– У меня есть дела. И я терпеть не могу стоять под дождем.
Отто рассеянно хмурится. Кажется, его мысли витают где-то далеко.
– Ну что ж… – говорит он. – А позвал я вас потому, что положение, в котором мы оказались… никуда не годится. Аннекс все больше выходит из-под контроля. Обслуга на грани полномасштабного бунта. Проктор и другие выбрались наружу, но, держу пари, они обязательно вернутся. Он не допустит, чтобы все это рухнуло.
– Отто, позвольте мне поискать выход из сложившегося положения.
– О том и речь. Вы уже занимались поисками выхода. И куда это нас привело?
– Она успокоится. Уоррен позаботится об этом.
– Насчет Уоррена я не беспокоюсь. Меня беспокоите вы. Вам не хватает духу для решительных действий. И никогда не хватало.
На что ей не хватает духу, так это на выслушивание речей министра Уинспира.
– Отто, я дала вам слишком много свободы и теперь наблюдаю последствия. Я отдаю распоряжение о выводе сил безопасности с Аннекса.
– И что потом? – спрашивает Отто, изумленно вскинув брови.
– А потом стану выяснять, чего они хотят.
– Каллиста, они хотят того же, что и всегда. Наших голов, насаженных на копья. Проктор был чертовски уверен в этом.
– Я увольняю вас, Отто.
– Ну-ну. – Отто бросает взгляд поверх плеча Каллисты. – Директор Брандт, прошу вас.
Каллиста оборачивается и тут же чувствует острую боль в шее, которая сменяется ощущением чего-то густого и холодного. Регана вдавливает поршень шприца. Все происходит так быстро, что Каллиста не успевает отреагировать. Она роняет зонт и пятится к ограждению.
– Что за…
Закончить фразу не получается. Голова кружится, язык еле шевелится. В ногах появляется слабость. Она пытается схватиться за перила, но промахивается и оказывается на четвереньках.
– Каллиста, вы неважно выглядите, – говорит Отто. – Пожалуй, нужно проверить ваш показатель жизненности.
У нее нет сил, чтобы сопротивляться. Регана заходит сзади, здоровой рукой хватает Каллисту за воротник и сажает ее спиной к ограждению. Отто распахивает левую полу плаща Каллисты и засучивает рукав, а Регана вставляет кабель в ее монитор. Вскоре ридер подает сигнал. Регана отсоединяет его от монитора и подает Отто.
– Ого! Семь процентов, – говорит он и морщится. – Совсем плохо. – Он возвращает монитор Регане. – Благодарю вас, директор Брандт. Можете взять машину. Я пройдусь.
Регана садится в седан и уезжает. Отто достает из пиджачного кармана неизбежный в таких случаях документ. Каллиста едва обращает внимание на происходящее.
– Это постановление о принудительном ретайрменте. Желаете взглянуть?
Собрав все оставшиеся силы, Каллиста открывает рот:
– А идите вы… Отто… сами знаете куда.
– Не юлите, Каллиста. Вы же знали, что когда-нибудь это произойдет.
– Он был… прав насчет нас. Насчет… вас.
– Прав? Конечно этот человек был прав. Я что, делаю это просто так?
– Она – моя… дочь.
Отто заливается визгливым смехом на одной ноте:
– Боже милостивый, неужели вы сейчас думаете об этом? Никакая она вам не дочь. Вы проиграли, Каллиста. – Отто опускается перед ней на корточки и приподнимает ей подбородок, заставляя смотреть на него. – Открою вам маленький секрет, госпожа председатель. Вы не вернетесь. Я вас отсек.
Отсек. От этого слова ее горло наполняется желчью.
– Неужели вы всерьез думали, что я не оставлю открытой дверцу к Системе интеграции сознания? Кто-то должен был это сделать.
– Прошу вас, – шепчет Каллиста. – Не делайте этого.
Отто вскидывает два пальца, словно подзывает официанта. Откуда-то появляются двое охранников, подхватывают Каллисту и уносят. Отто следит, как они достигают сходней, поднимаются на палубу парома, усаживают бывшую госпожу председателя на скамью и торопливо спускаются обратно. Двигатели парома оживают, сходни втягиваются в корпус. Издав долгий басовитый гудок, он отчаливает.
Отто возвращается в свой кабинет. У него много дел, но вначале надо позвонить. Регана не заставляет себя ждать.
– Регана, не хотите ли стать новым министром общественной безопасности? – (Ее лицо озаряется радостью.) – Подчиняться будете только мне.
– У меня нет слов. Для меня это такая честь.
– Директор Брандт, полагаю, что я могу рассчитывать на ваше молчание относительно недавнего… происшествия на причале. Или я уже должен обращаться к вам «министр Брандт»?
Регана вытягивается по стойке смирно:
– Можете в полной мере рассчитывать, сэр. На причале не было никаких происшествий.
– Мне нужно, чтобы вы провели ряд арестов. Я подготовил список.
Отто подает ей папку, которую Регана пристраивает на свою гипсовую повязку, открывает и читает.
– Так это же вся Коллегия по надзору.
– Как ни печально, все факты говорят о том, что они находились в сговоре с подрывными элементами Аннекса.
– Есть доказательства?
– Неопровержимые.
Несколько секунд они молча смотрят друг на друга.
– Не завидую я им, – говорит Регана.
– Я тоже. Наказанием станет немедленная реитерация.
Регана закрывает папку и сует под мышку.
– Принято к исполнению, сэр.
– Я перемещаюсь в кабинет председателя Коллегии по надзору. Когда закончите, подниметесь туда.
Новоиспеченный министр общественной безопасности уходит. Отто прислоняется к спинке кресла и старается разобраться в испытываемых им чувствах. Все шло к этому давно. Он понимает, что это было предопределено с самого начала, с того дня, когда на подиуме зала заседаний штаб-квартиры корпорации «Проспера» в Анкоридже появился всклокоченный ученый по имени Проктор Беннет и объявил присутствующим о грядущей гибели человечества.
– Леди и джентльмены, у меня плохие новости. Конец неумолимо приближается. Мне, вам и всему роду человеческому грозит неминуемая гибель. Однако, вложив девять триллионов долларов, вы сможете спастись, и я расскажу, каким образом.
Свет в зале потускнел. На экране за спиной Беннета появилась изумительная, захватывающая дух картина.
– Это спасательная шлюпка для человечества, – сказал он. – Это «Ораниос».
Зрелище и в самом деле было впечатляющим. Но девять триллионов долларов! (Впоследствии оказалось, что стоимость проекта превышает двенадцать триллионов.) Такой суммы хватило бы для безбедного существования жителям целой страны, причем большой. Однако Проктор сумел получить деньги. Отто наблюдал за ним повсюду: в конференц-залах и богатых особняках, на задних сиденьях лимузинов и в уютных салонах частных самолетов. Пожалуй, Проктору нужно было бы заниматься не наукой, а страхованием на все случаи жизни. Ведь именно это он и делал – продавал богатым людям страховку с красивым названием «Ораниос». Может, планета действительно двигалась к гибели, а может, и нет. (Нет, надо быть честным: Земле угрожала гибель.) Мнения могли разниться, но для горстки избранных, чьи несметные богатства хранились на бесчисленных номерных счетах банков всего мира – от Каймановых островов до Гонконга, – слова Проктора звучали вполне осмысленно. Почему бы не отдать часть денег на реализацию запасного плана Б, хотя бы ради собственного спокойствия? И какой может быть цена, если речь идет о спасении твоей жизни? (Но цена была. Один миллиард долларов.) А вдруг, пока длится полет, эти счастливчики смогут вести привычный для себя образ жизни, причем целых восемьсот лет? Чем вам не билет первого класса, когда в соседних вагонах – грязь, вонь и людишки калибром помельче, напиханные туда как селедки в бочку?
Молоток аукциониста звонко ударяет о стол. Продано.
Но в конечном счете кто оказался пассажирами и кто – грузом? У Отто с самого начала имелись подозрения на этот счет, но только когда Сингх вывел его из стазиса, он понял, что́ на самом деле задумал Проктор. Этот человек дал инвесторам то, о чем те просили: веревку достаточной длины, на которой все они смогут повеситься.
«Итак, настало время для очередного сна», – думает Отто. Нынешний утратил заметную часть своей привлекательности.
Небо за окнами его нового кабинета помрачнело. Прекратившийся было дождь пошел снова, став еще сильнее. Отто снимает телефонную трубку.
– Кэмпбелл слушает.
– Как обстановка на Аннексе?
– Все наши силы приведены в полную боевую готовность… Разрешите узнать, каким будет план.
– План для всех: выполнять поступающие приказы. Продолжать аресты и допросы.
– Вы имеете в виду, арестовывать… каждого?
– Кто-то что-то знает. Мне нужно, чтобы этих людей нашли. И подгоните машину к подъезду.
– Куда мы отправляемся?
– Ненадолго прокатимся за город.
Окончив разговор, Отто присоединяется к Системе интеграции сознания. Он входит туда через заднюю дверцу и вызывает корабельный манифест. Коллегия по надзору была лишь началом; настало время как следует почистить дом.
Он склоняется над клавиатурой.
Цепочка набираемых имен становится все длиннее.
«Главное преимущество слепоты – отсутствие страха перед темнотой», – думает Паппи.
Во время их беспорядочного бегства что-то произошло; небольшая ошибка, неверный поворот, потом еще и еще, и он оказался один. Его окликали. Он слышал голоса, пытался идти в том направлении, но снова забрел не туда. Голоса звучали все тише, а потом и вовсе пропали. Зловоние усиливалось. Паппи оказался в канализационном коллекторе. Он услышал и вскоре стал осязать крыс, щекотавших ему ноги. На свету он еще как-то различал очертания, но в кромешной темноте становился полностью слепым. Так он бродил несколько часов подряд, одной рукой держась за стену, а другой ощупывая воздух.