И вдруг происходит чудо: его пальцы нащупывают лестницу в стене. Он поднимается, медленно и осторожно, достигает верха. Держась левой рукой за ступеньку, он вытягивает правую и нащупывает решетку. Сквозь нее хлещет дождь, заливающий ему лицо и волосы. Паппи со всей силой давит на решетку, но та не поддается.
– Эй! – кричит он, стуча по решетке. – Сюда! Мне не выбраться!
Он снова и снова повторяет свою мольбу. Он уже готов оставить надежду на вызволение, когда снаружи раздается голос:
– Что ты тут делаешь?
Голос мальчишечий.
– Долго рассказывать, – говорит мальчишке Паппи. – Ты можешь поднять решетку?
Мальчишка пыхтит, пытаясь сдвинуть ее с места.
– Ее заклинило.
– Найди крепкую палку, а еще лучше – какую-нибудь железку. Она послужит рычагом.
– А что вообще случилось? – спрашивает мальчишка. – Нас тут вроде как быть не должно.
– Не оставляй меня. Мне самому не выбраться, – говорит Паппи, не отвечая на его вопрос. – Пожалуйста.
Юный помощник исчезает. Может, совсем убежал? Паппи слишком долго держится за ступеньки лестницы, и у него устали руки. Вряд ли он сумеет благополучно спуститься обратно. Но потом он слышит лязг. Вернувшийся мальчишка подсовывает что-то (вероятно, железяку) под кромку решетки. Медленно, со скрипом решетка поддается. Мальчишка отодвигает ее, протягивает руку и помогает Паппи вылезти.
– У тебя рука кровоточит, – говорит он.
Наверное, ободрал в туннеле или на лестнице.
– Мистер, нам нужно выбираться отсюда.
– Откуда именно?
Но Паппи снова один. Его спаситель исчез, растворился, как облачко дыма. Дождь не унимается. Паппи выбирает направление. Через пять шагов его руки натыкаются на кирпичную стену. Куда теперь? Он останавливается, прислушивается. На него накатывается лавина звуков: крики и топот множества ног. Неподалеку происходит что-то значительное. Паппи ощупью идет вдоль стены, пока та не заканчивается. Перед ним снова широкое пространство. Кто-то проносится мимо него, едва не сбив с ног.
– Прошу вас, подскажите…
– Идем, не отставай! – кричит женщина, но не ему.
– Я и так стараюсь! – хнычет ребенок.
– Нам нельзя здесь застревать!
Мимо пробегают люди. Паппи напрочь потерял ориентацию. Ему кажется, что толпа движется в одном направлении, потом в противоположном, а затем в двух сразу. Паппи умоляет помочь ему, однако никто не откликается. Кто-то толкает его в спину, и он падает.
– Смотрите, куда идете! – досадливо кричит Паппи.
Но человек продолжает идти, не обращая на него внимания. Быть старым означает быть обреченным на забвение. Никому нет дела до Паппи. Мир проносится мимо: бурлящая человеческая река, от которой он отделен. Это клуб, членом которого он перестал быть. Потом он чувствует: вокруг что-то изменилось. Людской поток поменял направление. Люди кричат, орут, вопят. Не разобрать ни слова. Кто-то хватает его за руку и помогает встать.
– Что с тобой, старик? Тебе нужно поскорее выбираться отсюда!
Человек подталкивает его. Паппи слышит другие шаги. Сюда движется другая группа людей. Эти идут в ногу. Он идет дальше, дважды падает, но поднимается и продолжает идти. Множество голосов повторяют нараспев:
– Прибытие свершилось! Прибытие свершилось! Прибытие свершилось!
Толпа вокруг Паппи густеет. Его толкают вперед, снова и снова.
– Паппи! – вдруг слышит он.
Кто его позвал?
– Паппи, оставайся там, где стоишь! Я сейчас протолкнусь к тебе!
Это Матерь. Паппи пытается удержаться на месте, но не может. Толпа неумолимо напирает на него.
– Прибытие настало! – скандируют собравшиеся. – Прибытие свершилось! Прибытие свершилось!
– Возьми мою руку!
– Где ты?
– Справа от тебя. Держись за меня!
Но он не может. Ему не поднять руки.
– Паппи!
Голос Матери тонет в скандировании толпы. На нее со всех сторон надвигаются цепи охранников. Паппи едва способен дышать. Он в плотном людском кольце. Толпа вдруг устремляется вперед, и Паппи чувствует, как его ноги отрываются от тротуара. Несколько секунд он парит в воздухе, затем падает в гущу тел.
– Прибытие свершилось!
Кулаки молотят воздух.
– Прибытие свершилось!
– Прибытие свершилось!
34
– Начну с хороших новостей, – объявил Квинн.
Мы вчетвером сидели в конференц-зале для руководства. С момента нашей дезинтеграции прошло шесть часов.
– Прежде всего отмечу, что потери незначительны. Из всех инвесторов и колонистов в криокапсулах умерло менее трех процентов, что вполне согласуется с нашими прогнозами и является замечательным показателем в условиях, о которых я еще буду говорить. Все системы корабля работают нормально, нарушения несущественны и легкоустранимы. Шаттлы для перевозки колонистов на планету приведены в рабочее состояние.
– Отлично. Что еще? – спросил я.
– Боюсь, отдел хороших новостей больше ничем не располагает, – неуклюже отшутился Квинн.
– То есть это все хорошие новости? – удивилась Тия.
– Перейду к новостям так себе, – продолжил Квинн, не ответив на ее вопрос. – Они довольно пестрые. Достигнув орбиты, мы успешно провели зондирование. Два зонда потеряно, но остальные восемь справились с поставленными задачами. У планеты великолепная атмосфера. Содержание кислорода несколько повышено, но находится в пределах допустимого. Период обращения планеты вокруг своей оси – двадцать семь часов. Колонистам понадобится какое-то время для адаптации, но постепенно все приспособятся к новым суткам. Ускорение силы тяжести равно нулю целых и восьмидесяти шести сотым «же», что чуть ниже расчетных показателей. Этим и объясняется потеря двух зондов.
– Почему же «так себе»? – спросил я. – Вполне оптимистично.
– Но оказалось, что на поверхности планеты холодно. По-настоящему холодно. Средняя планетарная температура равна сорока четырем градусам Фаренгейта[12]. Примерно такая же была на Земле в последнюю ледниковую эпоху. Ледники расходятся от обоих полюсов во все стороны и тянутся до двадцатой параллели на севере и юге.
– Но внешне они похожи на голубую водную поверхность, – сказала Тия. – В чем же дело?
– Лед сильно сжат. Такое наблюдается на поверхности глетчерных ледников. Внутри льда мало пузырьков воздуха, преломляющих свет, поэтому лучи проходят сквозь всю поверхность, а она поглощает значительную часть света из красной части спектра. Лед кажется водной поверхностью, но это не так.
– Есть ли на планете хоть какое-нибудь место, куда мы можем высадиться? – спросил я.
– Перехожу к этому вопросу. Система, выведи на экран снимки с зондов, со сто шестьдесят третьего по сто семьдесят девятый.
Над столом появился экран с семнадцатью снимками. Квинн быстро прошелся по каждому, взмахом руки увеличивая необходимые фрагменты.
– Восемьдесят восемь и семь десятых процента поверхности Кэлуса занимает океан, что вполне соответствует ожиданиям. На планете есть три основных континента: на южном полюсе, в Южном и Северном полушариях. Первые два целиком покрыты льдом, однако третий, – Квинн развел пальцы, увеличивая изображение, – тянется почти до самого экватора. Точнее, до седьмого градуса северной широты. Южная треть этого континента более или менее свободна ото льда и в основном покрыта лесами альпийского типа, согласно характеру климата. Есть области с более скудной растительностью, состоящей из мхов и лишайников. Местность сильно пересеченная. Северная часть изобилует ледяными моренами, однако никто не замерзнет насмерть.
– Насколько там холодно?
– Я бы захватил свитер, – ответил Квинн. – Чем-то похоже на север Финляндии.
– А какая там растительность? – спросил Антон. В симуляции он был уличным мальчишкой с Аннекса, а на деле – тридцатитрехлетним биологом-почвоведом. – Мы сможем что-нибудь выращивать?
– Я пошлю тебе образцы данных. Если отвечать коротко, то да. Сведений о животном мире меньше. Обнаружены мелкие наземные млекопитающие. Во всяком случае, они напоминают млекопитающих. Нечто среднее между крысой и бурундуком. Есть и рогатые особи, похожие на оленей и лосей. Эти перемещаются крупными стадами. Наверняка есть и другие животные, но мы их не видели.
– Значит, разумной жизни не обнаружено, – сказала Тия.
– Однозначно утверждать нельзя.
– То есть как?
– Система, покажи видеозапись с дрона. Номер записи – один-восемь-семь-ноль, с третьей по двадцать четвертую минуту. – (Снимки на экране сменились видеороликом: каменистая береговая линия, высокие пенистые волны, бьющие о берег, белая стена известковых утесов.) – Съемка сделана дроном, запущенным с седьмого зонда вскоре после того, как тот приземлился на юго-восточном побережье континента. Просто смотрите.
Дрон, до тех пор скользивший вдоль утеса, остановился и стал снижаться вертикально, зависнув всего в нескольких футах над волнами.
– Почему он остановился? – спросил Антон.
– Потому что он запрограммирован на поиск определенных объектов.
– Каких?
– Прямых линий.
– А зачем их искать?
– Затем, что в дикой природе прямые линии отсутствуют.
Дрон обнаружил под водой длинный прямоугольный объект, один конец которого был искривлен.
– Послушайте, это же… – Я вытянул шею. – Это похоже на…
– Да, это похоже на корпус судна, – сказал Квинн. – Я сам подумал так, когда увидел. Подождите, сейчас начнется самое интересное.
Дрон еще немного повисел над затонувшим кораблем, затем поднялся и полетел дальше. Среди камней виднелось что-то странное. Эти объекты явно имели искусственное происхождение и чем-то напоминали искореженные сцепленные руки. Мы не отводили глаз от экрана. Прибрежная полоса становилась все более захламленной; груды непонятного мусора упирались в подножие горной цепи. Сама цепь стала поворачивать на север, делаясь все ниже. В одном месте скалы резко оборвались и показалась бухта.
Нет, не бухта.