Фургон катится дальше, потом начинает мотаться из стороны в сторону, обо что-то ударяется и взрывается. На мгновение Элиза оказывается в воздухе. Полет тут же заканчивается; ее швыряет на потолок опрокинувшегося фургона и ударяет о задние дверцы. Все это происходит под действием центробежной силы, заставляющей фургон кружиться на месте. Так продолжается еще какое-то время, пока он не замирает.
Проходит минута, а может, час или целый год. Ничто не меняется. Элиза лежит на потолке, ставшем полом, слушает завывание ветра, стук дождя и прочие звуки, доносящиеся из покореженного фургона: хлопки, потрескивания, шипение пара, что выходит из взорвавшегося радиатора. Она не покалечилась, если не считать запястья: перелом или растяжение. Наручник на месте, а цепи больше нет. Элиза поворачивает голову вбок. С поручня свисает Уоррен. Цепь его наручника не порвалась. Его ноги подогнуты, голова упала на грудь, волосы и губы в крови. С подбородка тоже капает кровь. Никак он мертв? Нет, дышит.
Охранникам повезло гораздо меньше. Одного наполовину вытолкнуло из разбитого лобового стекла. Второй проткнут рулевой колонкой.
Дверцы фургона заклинило. Элиза подползает к ним и ударяет ногами. Оказывается, она сильнее, чем думала. Дверцы распахиваются, и внутрь врываются дождь и ветер. Придерживая поврежденное запястье, Элиза выбирается наружу.
Где «скорая помощь», полиция, прохожие, готовые помочь? Кажется, к этому времени кто-нибудь уже должен прибыть на место происшествия? Но улицы пусты; крушение фургона произошло без свидетелей. Элиза доползает до тротуара, встает на колени и начинает плакать.
Мама!
Элиза поднимает голову.
Мама, я здесь!
Элиза всматривается в темноту и стену дождя. Кажется, там? В темноте она едва различает детскую фигурку.
– Эй, ты меня слышишь?
Мама, найди меня!
– Кто здесь?
Фигурка скрывается в темноте.
– Подожди!
Элиза вскакивает на ноги и бежит.
Появление Тии сопровождалось стоном и ругательством.
Я повернул голову. Тия сидела рядом и смотрела сквозь ветровое стекло на дорогу.
– Все верно, – сказала она. – Тия Димополус. Проспера. Поняла. – Она повернулась ко мне. – Знаешь, они были правы. Дело дрянь.
– Что ты здесь делаешь?
Послышался скрежет металла. Автомобиль накренился: одна из патрульных машин задела мой задний бампер. Я нажал на газ. Охранник сделал то же самое.
Тия оглянулась и вдруг спросила:
– Где этот чертов рычаг?
Сзади опять донесся скрежет. Похоже, охранник задался целью нас опрокинуть.
– Какой еще рычаг?
– Уоррен однажды возил меня покататься. Любил он перышки распустить… Ага. Нашла. – Она протянула руку под приборную панель. – Постарайся не вихлять.
– Что ты…
Парусиновая крыша отделилась от верхней части ветрового стекла, с шумом надулась и взлетела у нас над головой, словно громадный воздушный змей, сорвавшийся с веревки. Я видел в зеркале, как парусина плотно облепила ветровое стекло патрульной машины. «Ослепший» охранник резко затормозил, отчего машину занесло на скользкий от дождя тротуар.
Столкновение нескольких патрульных машин было впечатляющим зрелищем.
– Ага! – торжествующе воскликнула Тия, оборачиваясь назад. – Что, придурки? Вам такое и в голову не могло прийти! – Она снова повернулась ко мне и крикнула: – Проктор, немедленно тормози!
Фургон. Он появился прямо из-за стены дождя. Опрокинутый. Лежащий посреди дороги. Я что есть силы надавил на тормоз.
Этого оказалось недостаточно.
39
– Проктор!
Я был в шаттле. Мы достигли высокой орбиты, и Джейсон остановил двигатели. Тело ощущало невесомость. Если бы не ремни, оно парило бы сейчас внутри шаттла. Однако что-то меня настораживало. Ремни почему-то очень сильно сдавливали грудь. Похоже, в кокпите шел дождь. С каких это пор в кокпите стали идти дожди?
– Проктор!
Я мигом пришел в сознание. Никакой это не шаттл – спортивный автомобиль Уоррена. Машина лежала на правом боку. Я висел в воздухе, удерживаемый лишь ремнем безопасности. Все тело болело.
Я взглянул вниз и в тусклом свете приборной панели увидел, что Тие еще до столкновения удалось защелкнуть ремень безопасности, однако часть панели вытолкнуло внутрь кабины. Словом, Тию заклинило в прямом смысле слова.
– Тия? С тобой все в порядке?
Вопрос был дурацким. От боли ее лоб наморщился и она скрипела зубами.
– Кажется, у меня сломаны ноги.
– Держись. Я вытащу тебя.
Если я отстегну ремень безопасности, то упаду прямо на Тию. Я кое-как повернулся и протянул правую руку к водительской дверце. Но теперь кнопка ремня оказалась вне моей досягаемости. Вспышка молнии осветила то, что было снаружи. Нас вынесло с дороги на травянистый холмик.
– Тия, можешь дотянуться до моего ремня безопасности?
– Что?
Похоже, из-за боли Тия плохо понимала, что творится вокруг нее.
Я подтянулся и сумел упереться ногой в рычаг переключения передач.
– Мой ремень безопасности, – терпеливо повторил я. – Нужно, чтобы ты его расстегнула. Мне самому никак.
Я слышал ее натужное дыхание.
– Поняла. Сейчас сделаю.
Она нажала кнопку фиксатора. Я подтянулся еще выше и выбрался из машины. Искореженная приборная панель зажала ноги Тии. Я попытался вытащить ее, взяв за подмышки, но она так жутко закричала, что я отпустил ее.
– Надо поискать другой способ, – растерянно сказал я.
– Проктор, сделай что-нибудь. Я скоро перестану чувствовать ступни.
Надо было откинуть пассажирское сиденье. Тогда я смог бы вытащить ноги Тии из-под приборной панели. Я подергал рычаг. Безрезультатно. Оставалось лишь применить грубую силу. Я взялся за изголовье сиденья и стал раскачивать взад-вперед. Оно подавалось все больше и больше, и наконец спинка с треском отвалилась. Я подхватил Тию, осторожно вытащил наружу и положил на траву, а сам присел на корточки.
– Ты должен найти Элизу, – сказала она.
– Я не оставлю тебя в таком состоянии.
– Проктор, у тебя нет выбора. – Тия рассказала мне о маневре Отто. – Для этого я и вернулась сюда… Иди. Время дорого, – сказала она и закрыла глаза.
Тия была права: если я не найду Элизу, остальное потеряет всякий смысл. Я подбежал к фургону. Он по-прежнему лежал на крыше, развернувшись от столкновения с нашей машиной. Я надеялся найти внутри его Элизу, однако увидел только Уоррена. Он висел, прикованный цепью наручника к стенному поручню.
– Где она? – спросил я, сильно встряхнув его.
– Не знаю.
Я снова встряхнул его. Голова Уоррена закачалась, как у марионетки.
– Ты прекрасно знаешь! Говори!
– Клянусь тебе, не знаю. Когда я очнулся, ее уже не было. – Уоррен облизал губы с запекшейся кровью. – Прости меня, Проктор. За все.
– Раньше надо было думать!
Его голова качнулась вперед.
– Знаешь, самое смешное, что тогда я вообще не задумывался о своих действиях. Плохо помню, как все обстояло. Это было жутко давно. А сейчас могу сказать лишь одно: до чего все это мне осточертело! – Он посмотрел на меня. – Проктор, я рассказал ей. Про Кэли. Из-за этого фургон и перевернулся. Думаю, Элиза отправилась ее искать.
Я прошел к развороченной кабине фургона и еле дотянулся до кольца с ключами на поясе мертвого водителя. Вернувшись к Уоррену, я освободил его от наручника.
– Не понимаю, – пробормотал он. – Ты меня отпускаешь?
– Там, на холмике, лежит Тия. Перелом обеих ног. Возможно, есть и другие повреждения. – Уоррен не ответил, и я спросил его: – Чего ты ждешь? Ты ведь по-прежнему врач?
Он растирал затекшее запястье.
– Да, я по-прежнему врач.
– Тогда иди и окажи ей помощь.
Я выбрался из фургона на дождь и ветер. «Элиза, где ты? – мысленно спрашивал я. – Где тебя искать?»
Над центром города, почти над самыми крышами домов, разрасталась кружащаяся черная масса. Это не было воронкообразным облаком; скорее миниатюрный ураган с хорошо заметным глазом в центре. Облака кружились все быстрее, глаз расширялся, обнажая круглый участок предрассветного неба. Звезд не было. Только сверкающая голубая точка.
«Туда», – решил я и побежал.
Толпа, хлынувшая на дамбу, не собирается брать пленных. Точно так же людям плевать на охранников. Кто они? Капля в море. Охранники – не более чем препятствие; нечто вроде забора, через который надо перелезть на пути к главной цели. Безофаксы вообще не заслуживают внимания. Те, кто отдавал им приказы, быстренько унесли ноги (если успели), и машины неподвижно стоят. Толпа разбивает их палками и камнями. Кое-кто с наслаждением мочится на обломки.
Водителей фургонов и грузовиков тоже не пощадили. Те, что были подальше, сумели развернуться и уехать. Остались двадцать три человека, которых вытащили из кабин, избили и бросили в море. Кузова грузовиков заполняются бунтовщиками.
Аннекс пустеет. Его жители движутся маршем на Просперу.
Первые грузовики, достигшие просперианского конца дамбы, наталкиваются на спешно стянутых охранников. Те мгновенно оценивают обстановку и даже не пытаются оказывать сопротивление. Грузовики сминают шлагбаум и будку охраны. Как быстро все разворачивается! А ведь эта свобода была доступна им всегда… но люди поняли свою силу только сейчас.
За рулем седьмого грузовика сидит Синтия. Она еще не избавилась от сомнений, но их становится все меньше. Да, кровопролития не избежать. Накал страстей таков, что может дойти до бойни. Однако она помнит, как Паппи умирал у нее на руках, как в его незрячих глазах погасла последняя искра жизни.
– Ты умеешь обращаться с этой штукой? – спрашивает она Стефано.
Он сидит рядом и проверяет магазин винтовки, отнятый у охранника. Стеклоочистители не успевают смахивать дождевые капли с ветрового стекла.
– Ничего хитрого тут нет, – отвечает Стефано, возвращая магазин в ствольную коробку.
– Пожалуйста, постарайся обойтись без стрельбы.
– Там видно будет, – уклончиво отвечает Стефано, хотя прекрасно понимает, что стрелять будут с обеих сторон.