скамейкой по нанимателю. Тот, словно снаряд для игры в лапту, улетел в кусты.
После чего, провожаемый шокированными взглядами, Рей закинул бессознательное тело Ричарда на плечо. И растворился в темноте.
Комендант общежития выдал инвалиду набор эликсиров, которые ему приносили из лавки поздним вечером. На открывшееся ему зрелище он не сказал не слова. Слишком много денег ему заплатили эта чудаковатая парочка.
Гринривер пребывал в глубоком нокдауне. Впрочем, находясь в сознании.
— Мистер Салех, за что? — простонал графеныш, едва эликсиры начали действовать, выбитое плечо было вправлено, а жуткий отек на пол-Ричарда начал резко зудеть изнутри, на глазах рассасываясь.
— Ты же сам просил? — смущенно прогудел здоровяк.
— Я думал, что вы придумаете что-то другое… — простонал «пациент», ощупывая лицо. — Можно было метнуть лавку в зрителей.
— В следующий раз уточняй. Ты просил что-то страшное. Исполнил в точности, — буркнул Салех.
— Боюсь, нашу репутацию уже ничего не исправит, — со вздохом протянул Гринривер, изучая содержимое шкафа.
— Да ладно тебе, жесткие тренировки и все такое… Ты ведь этого добивался? — Рей колдовал щеткой над перепачканными штанами.
— Все, кто был вчера утром в столовой уверены, что мы несчастного демона сожрали. Я хотел, чтобы меня опасались, уважали, испытывали почтение. А не вопили от ужаса при одном моем виде. Хотя…
— Тебе это ведь по нраву?
— Не буду отрицать. Но это не очень сопоставимо с такой штукой, как репутация. А она мне нужна. Я собираюсь людьми править, а не пасти их, как стадо баранов, — пафосно закончил графеныш.
— Ричард, я весь день хотел сказать… — задумчиво начал Салех.
— А?
— А пошел бы ты нахер!
— С чего вдруг? — удивился графеныш.
— Ты во всем виноват. Если бы не ты, не было бы у меня таких проблем. Ни с дирижаблем, ни с этими демонами, вся эта чертовщина мимо меня бы прошла. Я на пенсии, понимаешь, на пенсии! В тридцать четыре года. То есть я совершил очень много всякого геройства. Мне дали за это денег, и отправили в тихое место получать полезное обществу образование. Где же я так согрешил-то в прошлой жизни?.. — Заразительно зевнул Рей.
— Так, погоди, это меня каждый день избивают, расстреливают, выбрасывают из окна, пытают и выковыривают мне глаза ложкой, это я постоянно нахожусь или без сознания, или обездвиженный от боли! — обиделся Ричард.
— Так ты за это платишь, всегда. И постоянно втягиваешь в нас в неприятности. Хороший ты парень, Гринривер, хоть и аристократ. Я обязательно помяну тебя. И насру на могилу… — закончил свою мысль инвалид и тут же отключился, изрядно утомившийся за день.
Ричард какое-то время лежал, задумчиво глядя в потолок. В голове у него происходило… всякое. Нет, ну, в конце концов, не может же Салех быть на самом деле правым?
Так и не найдя нужных слов Ричард Гринривер погрузился в сон.
— Мда… — только и смог выдать графеныш оглядываясь.
Комната была все та же, но какая-то не такая. За окном падали белые хлопья. Потолок был покрыт брусчаткой, из стен торчало небольшое дерево. За столом у кровати сидел старый Роберт, уткнувшись лицом в руки. Четырехрукий демон был мертвецки пьян. Вокруг стояла тройка очень знакомых бутылок. Пустых. На другой кровати сидел Рей помолодевший, подогнув под себя ноги. Бывший лейтенант листал небольшой альбом и чему-то довольно скалился. Рей заметил внимание Ричарда, прижал палец к губам, призывая того не шуметь. Тот снова озадаченно огляделся. После чего жестами спросил про альбом. Салех постучал себя пальцем по виску. Графеныш сосредоточился и перед ним в воздухе повисла книга. Это были «Записки на истоптанных сапогах», любимая история, которую он перечитал раз сорок. Гринривер расслабленно вздохнул, хоть что-то светлое в этих безумных днях. Хотя обстановка и не располагала. Старый Роберт так и не проснулся, до самого рассвета.
— Хочу предупредить, что в эти календарные сутки вы меня уже били! И мы израсходовали запас эликсиров! — произнес Ричард, стоило ему только открыть глаза.
— Ну хоть пнуть пару раз, для острастки? И тогда никакой тренировки!
— Пару раз? Пнуть? — уточнил Гринривер с надеждой.
— Да, и я сразу пойду покупать цветы…
— Ну… Наверно…
От зычного гогота Ричард проснулся окончательно.
— Прости, Ричард, я не хотел тебя ломать! Давай, собирайся, пробежка, разминка, без членовредительства. И я действительно за цветами, раз обещал, — сказал Салех просмеявшись.
С чувством нарастающего подвоха Гринривер облачился в тренировочную одежду. Впрочем, в этот раз тренировка выглядела как тренировка, а не как битва на выживание. Сразу после пробежки Салех отправился за цветами, получив наказ выбрать самые дорогие. А Ричард, проинспектировав шкаф, отправил вестового за портным.
Надо пояснить, что Рей поднимался на тренировку в пять утра. И к завтраку все всё успели. Хотя лучше бы не успели, но…
Стоило компаньонам зайти в столовую, как их тут же заметили.
— Сэр Ричард Гринривер? — раздался женский голос.
Ричард огляделся. И улыбнулся в его сторону шла едва знакомая преподавательница, Виолетта Дэвис. На лице женщины было нечитаемое выражение лица.
— Мисс Дэвис! — приподнял цилиндр Гринривер.
— Это вы мне прислали цветы сегодня утром?
— Да…
Ничего больше молодой аристократ сказать не успел. Преподавательница подошла к графенышу вплотную и в его пах впечатлялся острый кулачок.
— Ууууииии — с тонким воплем графеныш согнулся пополам. Женщина схватила избиваемого за горло и вздернула приблизив к себе с какой-то совершенно не женской силой. Рука преподавательницы блеснула металлом.
— Меня никто никогда так не оскорблял. Я сделаю все, чтобы превратить вашу жизнь в ад! И ваш ручной монстр вас не спасёт, — мисс Девис бросила взгляд на растерянного Салеха и, слегка пнула того в коленную чашечку. Удар вышел такой силы что нога ушла в сторону а Салех грохнулся на каменный пол. Сверху на него рухнул стонущий Ричард.
Добавив пару ударов ногами, куда придется, преподавательница покинула зал столовой.
— Ничего, Ричард, самое худшее, что может случиться при общении с девушкой — равнодушие. Судя по твоей классификации, мисс Девис почти была готова раздеться, — пробурчал Салех, поднимаясь.
— Уррод лысый, ты что за цветы заказал?
— Самые дорогие…
— Сэр Ричард Гринривер? — прошипели откуда-то сверху.
— А, мисс Стюарт… Погодите, я всё… — женская туфля впечаталась Ричарду в лицо, сворачивая нос.
Девушка махнула чем то, и Гринривер, следуя вновь приобретенным рефлексам, откатился в сторону. Рядом что-то вошло в мрамор пола, выбив крошку.
— Монстр, чудовище, скотина! — острый каблук впечатывается в солнечное сплетение. — Оставьте меня в покое!
Девушка удалилась. Ричард оглянулся и стал с интересом разглядывать букет, вонзенный в камень пола. Сейчас было сложно различать, что изначально это были за цветы, все листья заострились. Но по разлетевшмся лепесткам можно было сделать вывод…
— Солнечные пионы и золотые рододендроны… — простонал молодой аристократ, поднимаясь с пола. Одиннадцать пионов, мистер Салех, это слишком сложная подстава для вас. Они были самыми дорогими? О боги, что с вами? — в этот момент Ричард увидел, что его душехрантель пытается вправить себе ногу, которую, судя по всему, выбили из сустава. Нога с противным хрустом встала на место. Инвалид поморщился.
— Самые дорогие, как и сказал, по себрбянному за штуку… — сквозь зубы выдал бывший вояка.
Ричард поднялся на ноги.
— Сэр Гринривер? — снова девичий голос.
— А, мисс Сертос, может быть, вы хоть дадите… — пощечина обожгла лицо.
Вскинув хорошенькую головку, девушка удалилась в другой конец зала.
— Мистер Гринривер, дурашка, ну не при людях же! В конце недели, после занятий, надеюсь вы будете так же решительны! — прошептал кто-то на ухо Ричарду. Но владелица голоса явно была слишком далеко.
— Мистер Салех, дайте угадаю, Ребеке вы дарили другие цветы? — Ричард закинул голову.
— Да, фиолетовые… — прогудел Рей.
— Ох болван… — простонал Ричард в ответ.
— Да что такое? Что за муха их укусила? Это же были цветы, просто цветы! — простонал в отчаянии Салех тяжело опускаясь на лавку. Он достал из кармана платок и протянул нанимателю, чтобы тот унял кровь из разбитого носа.
— Есть такая наука, флориография! Вы явно не слышали такое слово. Желтые цветы означат неприязнь и разлуку. Рододендроны — цветы страсти. Пионов ведь было одиннадцать? Это число — выражение пламенной благодарности возлюбленной. Теперь перевожу, вы этим милым дамам от моего имени сказали следующее: спасибо за ночь страсти, это было омерзительно. Мистер Салех, если бы вы дважды за эти дни не спасли мне жизнь, я бы повесил вас на собственных кишках!
— А что Стюарт? — попытлся сменить тему Рей.
— Фиолетовые пионы? Рододендроны красные?
— Угу…
— Буду рад вас совратить! Обращение к действующей любовнице.
— Один из трех — это результат… — оптимистично заявил смущенный инвалид. И я ведь не знал, эту вашу флори…
— Только это вас и извиняет! Считаю наш спор насчет мисс Стюарт аннулированным!
— Нет, — буркнул Салех.
— В каком это таком смысле? — окрысился Ричард.
— Это запросто мог быть твой план. Эти пионы стоили по полторы серебрушки за штуку. Они были самые дорогие в лавке. Ты мог этот план и придумать! Так что Ричард, некрасиво вышло, но тут только ты виноват.
Графеныш только скрипнул зубами. Возразить ему было нечего. Студенты гудели, обсуждая случившееся. На компаньонов старательно не смотрели. Повар принес поднос с едой, а еще пару полотенец и миску с колотым льдом. Ричард лишь благодарно кивнул такой заботе.
Между ними и остальными студентами снова возникла зона отчуждения. Хромающий Рей суетился, готовясь к занятиям. Ричард молчал и болезненно шипел, касаясь распухшего носа.
Первой лекцией была география. За ней — натуроведение. На каждом из предметов проходил письменный тест, который Ричард проходил едва не зевая. Отчуждение молодого аристократа прерывалось лишь редкими, бросаемыми украдкой взглядами, которые было сложно прочитать.