Глава 38Бурный роман
До того как встретила Кирилла, часто фантазировала, представляя свой идеальный роман. Но меня смущало несколько моментов. Основной – через какое время уместна близость между девушкой и парнем? Родители считали, что только после брака. Я неизменно отвергала робкие попытки своих кавалеров перейти черту, но не потому, что разделяла мнение родителей. Мне были противны претенденты на моё расположение.
Подруги, блогеры, писатели советовали абсолютно противоположные вещи. Кто-то проповедовал свободу и наслаждение моментом, несмотря на фальшивую мораль. Другие напирали на то, что нужно «держать мужчину на крючке», соблазняя, но оставаясь недоступной. Они с пеной у рта утверждали, что у мужчин исключительно охотничья натура и к сдавшейся добыче они сразу же теряют интерес. Более мудрые ратовали за золотую середину, советуя прислушаться к себе, определить момент, когда отношения станут по-настоящему серьёзными.
Я была согласна с последними. Но при встрече с Кириллом всё произошло настолько стремительно, меня захлестнула такая волна страсти, что мы оказались в постели в первый вечер знакомства. Он стал моим первым мужчиной, и я очень надеялась, что останется единственным в жизни.
Любимый же был немало удивлён:
– Аня, я у тебя первый? – недоверчиво спросил он.
– Да, – расслабленно ответила я. Сомнений в моём решении у меня не было.
Моя голова лежала на плече Кирилла. Мир вокруг стал цветным и выпуклым. Жизнь манила меня, открывала свои объятия. Теперь я наконец-то знаю, что такое чувственная любовь. В ней нет глупых запретов, нет стыда. Мы снова занялись любовью, и я позволила любимому всё, о чём тайком читала в порнороманах. Мне хотелось доставить ему невероятное удовольствие, показать себя достойной и роскошной партнёршей. Чтобы остальные пассии поблёкли, стали навсегда неинтересны. Мне стало понятно, что кое-чему ещё нужно учиться, и я непременно это сделаю. Кирилл не стеснялся показывать, что ему нравится. Он уверенно направлял мою голову. Переворачивал меня, чтобы получить максимальное удовольствие. А уж что он вытворял с моим телом!
Когда всё закончилось, я почувствовала счастье каждой клеточкой. А мужчина выглядел растерянным. Он стал тихим, задумчивым, ушёл в себя. Наверно, ему казалось, что теперь он отвечает за меня. Размышлял о моей девственности и оказанном ему доверии. Кирилл не понимал, что даже если бы мы немедленно расстались, я бы ни о чём не жалела, несмотря на разбитое сердце.
Все наши крики и ссоры были бутафорией. Нашей игрой. Той самой, что разжигала кровь и бросала в омут страсти. И мы никогда не переходили граней. Любимый ни при каких обстоятельствах не поднял бы на меня руку, это было табу. Даже в играх. Да, мы вскоре стали играть. Такого возбуждения и наслаждения ещё никогда не чувствовала. Теперь я принадлежала Кириллу и телом, и душой.
Но вскоре обнаружила, что Кирилл не поддерживает многие мои взгляды, которые я считала основополагающими для людей с интеллектом. Но ведь мы любим друг друга – значит, это можно изменить.
Первой моей победой стало то, что любимый разрешил мне рассортировать мусор в его квартире, завести три отдельных ведра. Правда, за это он попросил и ему сделать небольшое одолжение. Я с радостью согласилась, потому что должна была его поощрить. Сначала подумала, что речь идёт о чём-то, что мы ещё не делали в постели, хотя вроде бы мы уже испробовали всё. Но оказалось, что речь шла о скучной услуге. А потом он объяснил мне, как на этом можно зарабатывать очень хорошие деньги.
Деньги – не презренный металл, как считали мои родители. Это энергия, свобода, чтобы жить так, как хочется. Я смогла купить себе одежду, о которой давно мечтала. Правда, её приходилось скрывать от родителей, потому что они по-прежнему не одобряли, когда я вырывалась за пределы классического стиля. Переодеваться приходилось у Майи Фёдоровны, или нужно было ждать, пока родители уйдут.
Деньги давали и чувство собственной значимости. Я наконец-то могла помогать родителям, мне хотелось вернуть им хотя бы малую толику того, что они вложили в меня. Не из-за упрёков, их никогда не было. Просто это приятно – радовать близких. Но вместо ожидаемой благодарности мне учинили форменный допрос.
– Где ты взяла такую сумму денег? – спросил потрясённый отец вместо того, чтобы сказать спасибо и обнять повзрослевшую дочь.
– Заработала, – улыбнулась я.
– Это чем же? Ты понимаешь, что тут моя зарплата за полгода? А я заведующий кафедрой в «вышке»! Профессор!
Это была сумма, которая в среднем доставалась мне за неделю. Я считала это поводом для гордости, но отцу зачем-то были нужны подробности. Ох это уязвлённое самолюбие!
– Какая разница, папа? Подрабатывала после учёбы. Хотела вас порадовать.
– Доченька, наверно, ты долго копила? – с надеждой спросила мама. Она смотрела на меня странным взглядом, словно подсказывая ответ.
– Да нет, – растерялась я, – ну то есть да, копила, но не очень долго.
– Так чем же молодая девушка с неоконченным высшим образованием может заработать такую прорву денег? – повысил голос отец.
– Папа, ты на что намекаешь? – срывающимся голосом спросила я.
Ну почему, почему в родном доме меня всегда бьют по рукам?
– Я не намекаю, я спрашиваю прямым текстом и настаиваю на ответе!
Всё закончилось криками, взаимными обвинениями, слезами мамы, а потом и моими. Папа хлопнул дверью и ушёл. Это был первый и последний громкий скандал в нашей семье, где считалось верхом неприличия слегка повысить голос.
На следующий день я попросила прощения. Объяснила, что это была глупая шутка. Мне хотелось порадовать родителей, и я взяла кредит в банке.
«Дорогие родители, просто я вам очень за всё благодарна и вижу, как тяжело приходится сейчас нашей семье».
Папа с мамой были растроганы до слёз, долго обнимали меня. Потом мы все ещё раз просили друг у друга прощения. Всё закончилось тем, что папа категорично всучил мне сумму денег на «погашение процентов» и настоял на обещании, что я в тот же день закрою кредит. Мир в семье был восстановлен.
А я пребывала в отчаянье. Зачем мне деньги, если я не могу порадовать близких? Часть средств тратила на себя, часть откладывала на будущую квартиру (покупку которой тоже придётся как-то объяснять). Но мне хотелось быть полезной. Конечно, существовала умная благотворительность, проверенные фонды. Приятно помочь больным детям и инвалидам. Вот только они никогда об этом не узнают. А мне, эгоистке, хотелось видеть восхищённые и благодарные глаза родных.
И я такие глаза нашла. Моя дорогая Майя Фёдоровна деньги с удовольствием взяла. Она позволила сделать новый ремонт в её квартире, полностью заменить обстановку. Со слезами благодарности на глазах она брала пухлые пакеты с наличными, которые я ей приносила. Мы договорились, что моим родителям она скажет, что внезапным благополучием обязана наследству от умершей двоюродной сестры.
Неожиданная боль пронзила моё тело. Первой была мысль о возвращении воздействия злобной Ирины. Но нет, я просто вылетел подобно пробке из-под шампанского из странного прошлого Анечки.
Снова очутился в странном тумане, на этот раз окружённый тенями, которые тянули ко мне свои щупальца. Они уже не казались снулыми рыбками или слепыми котятами. Их действия были осмысленными. Изо всех сил рванулся из тумана туда, где, по моим ощущениям, всё же должен был располагаться какой-то верх.
И влетел в своё тело. Меня шатнуло. Чтобы не упасть, я вцепился в стоящего рядом Кирилла. И услышал крик Анечки:
– Мальчики, не надо!
Глава 39Дивная парочка
Оказывается, первым делом Анечка, схватившись за щёку, метнулась к двери на кухню, поспешно закрыла её и для верности вцепилась в ручку. Ей было важно, чтобы наш скандал не услышали в гостиной. Побывав в прошлом девушки в качестве внутреннего наблюдателя, я стал куда лучше её понимать. Но вернуться в своё тело было приятно. Ещё раз убедился на практике, что приятно быть именно собой и никем другим.
Мы с Кириллом стояли в опасной близости, я держал его за грудки и с ненавистью смотрел в его глаза, в которых почему-то плескалось удовлетворение. Какие там у него корочки? Хочет воспользоваться служебным положением? Мне плевать. Он не при исполнении. Воспользуется своими связями? Что же, а я тогда – своими способностями.
Управлять ими я ещё не умел. Но это вопрос времени. Да и без всяких способностей я не могу отказать себе в удовольствии съездить по этой самодовольной роже.
– О, какие мы грозные. – «Птичка» не пыталась освободиться, а откровенно насмехалась. – Пойдём выйдем!
– Кирилл, – очень спокойно и ровно произнесла Анечка, – сейчас ты зайдёшь в гостиную, поблагодаришь хозяйку за прекрасный приём. После этого скажешь, что, к твоему глубочайшему прискорбию, у тебя неожиданно образовались срочные дела и ты вынужден нас покинуть. И я настаиваю – выбирай выражения. Затем уйдёшь. Между нами всё кончено. А если ты не сделаешь то, что я говорю, я прерву и наши деловые отношения. Николай, я очень прошу вас – просто вернитесь в гостиную.
На лице мужчины возникло совершенно искреннее изумление, он рывком оторвал мои руки, резко развернулся к девушке:
– Аня!
– Это не шутка, Кирилл.
– Прости, я думал, ты поняла… – он с досадой оглянулся на меня и прошептал: – Нам надо объясниться. Наедине.
– Нет, об этом не может быть и речи.
– Если ты хочешь, чтобы я выполнил твои условия, удели мне пять минут. Всего пять.
Девушка заколебалась. Было видно, что ей не хочется скандала в доме Майи Фёдоровны. Она вымученно посмотрела на меня.
– Мне выйти? – спросил я.
Кирилл благоразумно молчал. Если бы «птичка» посмела сейчас вякнуть, дипломатия его подружки пошла бы прахом. Лёгкий кивок. Что же. Это её жизнь. «Я могу набить морду Кириллу и вне квартиры», – успокоил я себя.