Бутусов: «Остановиться, нельзя нарушить». Должны быть выработаны какие-то внутренние правила – как заповеди, но для каждого человека свои. Они должны работать регулярно, чтобы уже не задумываться: можно это делать или нельзя, нужно или нет. Нельзя нарушать равновесие, это совершенно точно. Нельзя, потому что наклоняется плоскость, на которой ты стоишь, и куда тебя скатит – непонятно.
Парсуна митрополита Псковского и Порховского Тихона (Шевкунова)
К сожалению, в каждый конкретный момент жизни, особенно когда наши упования не осуществляются так, как мы этого хотим, каждому человеку в душу закрадываются сомнения. Оптинские старцы не просили бы веры, если бы она у них была в совершенстве. Да, мы находимся в падшем состоянии. И сомнение, маловерие – духовная болезнь, от которой мы никуда не уйдем. Надо учиться жить с нею до самого конца, до самого смертного часа, и ее преодолевать.
Самое главное, чем мы живем, – это вера в Бога и в промысл Божий, и доверие к Богу у нас, грешных, недостойных, слабых, падающих, встающих, снова падающих, но все равно остающихся Божьими.
Что касается любой другой веры, в том числе веры в самого себя, то это вопрос необычайно сложный.
Человек, безусловно верящий самому себе, находится в тяжелейшей духовной опасности.
И самоуверенность – это, конечно, духовная болезнь, необычайно тяжелая и очень часто заканчивающаяся в том числе и смертью духовной, и страшнейшими поражениями.
Чудо иногда бывает похоже на совпадение, но распознать, что есть что, всегда можно. Судите сами, расскажу одну историю. Меня как-то один очень известный человек попросил крестить его полуторагодовалого ребенка. Но я не понял, что речь идет именно о сыне. Обычно я дарю крещаемому небольшую иконочку святого, имя которого он будет носить. А тут даже не помню – мальчик или девочка. Ладно, думаю, возьму икону Спасителя и икону Божией Матери. Пошел в монастырский магазин, директор водит меня и между прочим говорит: «А вот нам принесли очень интересную икону архангела Михаила». Я думаю: «Почему нет? Не просто ангел-хранитель, а целый архангел». Я посмотрел: икона очень красивая, и взял ее.
А перед крестинами отец приехал пораньше и говорит: «Я хотел посоветоваться. У нас в семье традиция – всех мальчиков называть на букву «В». Вот мы и думали, как сына назвать: Вячеслав, Василий? А через несколько дней после его рождения приносят мне по какому-то случаю в подарок икону архангела Михаила. Ну, мы с женой обсуждаем, как назвать ребенка, а через неделю приносят в подарок вторую икону – и тоже архангела Михаила. Ну, принесли и принесли. Но позавчера мне снова принесли икону. И опять Михаила. И я не понимаю, как к этому относиться». Я говорю: «Вон там коробочка лежит, посмотрите, пожалуйста». Он открыл коробку и увидел икону архангела Михаила.
Совпадение? Да, конечно, о чем говорить. Но для действующих лиц этой истории вопрос был снят. Чудо, не чудо – я не хочу это квалифицировать. Но для данного человека это был совершенно особый знак.
Молодежь для меня загадка, которую очень интересно разгадывать. Могу повторить за Пушкиным: «Здравствуй, племя младое, незнакомое!» Незнакомое. Есть вещи, которые мы постигнуть не можем. И это не гаджеты. Мы должны с уважением относиться к этой тайне молодого поколения. Это люди, которых Господь призвал вести церковную жизнь после нас. Они очень живые, интересные, живущие своей особенной жизнью, в которую они иногда пускают, иногда нет.
Естественно, они в чем-то похожи на нас в их возрасте. Но для них Церковь – это данность. У них не было проблемы найти какую-то литературу, почерпнуть откуда-то знания о Церкви, включить телевизор и увидеть там не XXVII съезд КПСС, а телеканал «СПАС». Это все для них нормально. А все, что привычно и нормально, конечно же, не так ценится. Конечно, всякий благочестивый человек, хотящий жизни во Христе Иисусе, гоним будет. И наши православные дети в обычной школе все равно белые вороны. Они другие. И это хорошо. Они там отстаивают свое православие.
Интернет – это для нас серьезнейший конфликт. Я не говорю о каких-то непристойных или совершенно ненужных, праздных сайтах. Но вот монастырь, обычный городской монастырь, который ведет просветительскую деятельность. У него есть какой-никакой интернет-сайт, батюшки в социальных сетях работают. И наше священноначалие тоже призывает, чтобы мы в этой интернет-жизни каким-то образом участвовали. Я уж не говорю об издательской деятельности.
Или просто приходят молодые люди, которым надо отвечать на вопросы, а для этого зачастую нужно сидеть в библиотеке и искать ответ. Или обращаться к поисковым системам. Поэтому с Интернетом сложный вопрос. Конечно, здесь, как и относительно любой информации, должна быть аскеза. Должен быть внутренне обоснованный разумный отбор. И молодым людям это дается тяжело. Потому что легче всего подсесть на бесконечный информационно-новостной контент. Хоть и понимаешь, что все это – абсолютная пустота. Но это пустота затягивающая, как любой вакуум. И здесь надо ставить какие-то жесткие барьеры.
Терпению, о котором говорили старцы, никакой тренинг не научит. Оптинские старцы в своей молитве говорили о духовном терпении. Оно нужно для того, чтобы вера стала совершенным действием. В терпении вашем стяжите души ваши – это закон спасающегося мира, который утвердил Господь наш Иисус Христос. Собственно, это закон и Церкви. «В монастыре нужен терпения не воз, а целый обоз», – говорил преподобный Амвросий Оптинский. И это величайшее и важнейшее духовное качество мы должны в себе развивать. Не тренинги устраивая, а опытом нашей жизни приходить к тому, что это неотъемлемая часть нашего духовного опыта, нашей молитвы, нашего упования и надежды. Без этого не бывает ничего.
Что касается всего остального, то, конечно, все зависит от ситуации. И здесь уже надо использовать тот самый великий духовный дар, который дан человеку от Бога, – дар рассуждения в каждом конкретном случае.
Когда при тебе начинают публично глумиться над иконой, я пойму человека, который жестко это остановит. Другое дело, когда в массовой культуре – не назову это искусством – мы сталкиваемся с таким явлением, когда частью каких-то представлений становятся эпатаж, глумление и так далее. Здесь есть несколько путей.
Можно отзываться на провокации негативно: каждый раз выступать с протестами, подавать иски в суды. Это активное противостояние. И мы имеем на все это право. Но это как раз то, чего и ждут провокаторы – привлечения внимания. А спрос рождает предложение: понятно, что дальше все это дело пойдет по нарастающей.
Но и молчать нельзя тоже. И я как председатель Патриаршего совета по культуре считаю, что важнейший путь, по которому мы должны попробовать пройти, – это все-таки диалог с тем самым культурным сообществом, в том числе и на эти темы. Чтобы люди постепенно поняли, что любая агрессия, любое причинение боли другому человеку должно быть среди порядочных людей просто нетерпимым. Это не должно быть инструментом некого псевдоискусства. Или они должны публично заявить, что ради самовыражения готовы устроить пытку над множеством людей.
Мы оставляем за собой право везде, где мы считаем это необходимым, говорить об исторической неправде. Помните историю с фильмом «Матильда»? Я прочитал сценарий, честно поговорил с режиссером и обозначил ему всю ту ложь, которая есть уже в самом замысле. Никаких измен императора Николая Александровича Александре Федоровне с 1894 по 1896 год, когда происходят события этого фильма, не было. Никаких метаний между балериной Матильдой Кшесинской и императрицей Александрой Федоровной у него даже близко не было, не общался он вообще в это время с Матильдой Феликсовной. Мы высказали свою позицию: первое – что мы против запретов, второе – что инструментов для таких запретов в современной России просто не существует, и мы должны это понять. Нас не услышали.
А те люди, которые говорили, что надо фильм запретить, шли своим путем. Мы делали свое дело, они – свое. И мы знаем, чем все это закончилось: фильм, естественно, показали. Не буду давать никаких оценок, но это большой урок для всех нас, как мне представляется.
Может, это у меня полностью и не получается, но я стараюсь относиться к авторам множества касающихся меня ругательных статей как к своим благодетелям.
Преподобный святитель Феофан Затворник говорит, что клевета – это грязь, но грязь целебная. И христианин должен к напраслине относиться именно так. Другое дело, что это тяжело, но тяжело сделать только первый шаг.
Смирению я учусь на примере друзей. Я вспоминаю своего друга, отца Романа Матюшина, нашего замечательного поэта, певца и композитора. У него были очень сложные отношения с одним наместником, тот даже его выгнал из монастыря и жестко с ним обошелся. И отец Роман рассказал: «Приезжаю я однажды в этот монастырь, идет всенощная, и этот наместник совершает елеопомазание. Я думаю: подойти к нему или нет? И не могу подойти – ведь надо подставить лоб, потом поцеловать руку… Но надо же действительно простить и примириться. И я это с огромнейшим трудом делаю. Наместник мне что-то грубое буркнул, оттолкнул. Я отошел в сторону и заставил себя ему поклониться. И вдруг я почувствовал то, о чем я слышал, читал где-то: явление благодати Божьей в моей душе. Такого мира, такого ощущения присутствия Христа я не чувствовал никогда. Хотя я сделал это насильно, хотя мне было страшно тяжело, я переступил через себя, но я почувствовал, что Господь приласкал меня, погладил меня по голове и сказал: «Молодец, отец Роман! Молодец, так и надо, давай»!»
Примирять людей с их прошлым я оставляю Спасителю, а мы давайте займемся созиданием будущего.
Когда у нас был год столетия революционных событий, были люди, которые говорили: давайте примирим тех, кто был в том страшном, кровавом, жутком, непримиримом противостоянии в 1918-м, 1919-м и 1920-е годы. И даже была идея провести какое-то большое шествие, где рядом были бы и белые, и красные. И я сказал: знаете, это невозможно, это не наша прерогатива, мы не можем примирить Деникина с Троцким, а Каменева и Бухарина с Врангелем, я уже не говорю о новомучениках. Хотя новомученики-то как раз примирились, простив своих мучителей. Но примириться с большевистскими идеями, конечно, никто из них не мог. И если это всеобщее примирение все же произойдет, то только силой Божией, а не нашими мизерными силами.