Радиопередачи Геббельса и трансляции радио «Вервольф» были полны истерических предупреждений: «Бог уже не защищает наш народ… наступило царство сатаны… Жуткие злодейства творятся над нашими женщинами и детьми». Для мальчиков и девочек, некоторым из которых было всего девять лет, существовали тайные опознавательные знаки, а на домах тех, кому суждено было стать жертвой, рисовали руку ангела-волка. Геббельс разражался речами подобного рода: «Мы, вервольфы, считаем нашим высшим долгом убивать, убивать и еще раз убивать! Используя всю свою хитрость, мы будем красться по городам и деревням подобно волчьим стаям, бесшумно и таинственно под покровом ночи!»
Согласно данным SHAEF (главного штаба экспедиционных войск союзников), в ходе воздушной разведки в марте 1945 года было зафиксировано по меньшей мере двадцать мест и многочисленные пещеры вокруг Берхтесгадена, в которых велась подпольная деятельность. Аллен Даллес докладывал из своего наблюдательного пункта в Швейцарии, что фанатичные нацисты могут создать там последний оплот сопротивления. Он располагал свидетельствами о поспешных приготовлениях к сооружению горной крепости, которыми командовал генерал-майор фон Марцинкевич.
Борман изменил весь ход военных операций союзников, прибегнув к обманному маневру. Поддельная крепость давала убежище многим нацистам, строившим планы на будущее. Прежде чем отправиться в лагерь в качестве военнопленного, там можно было скрыть документы, обладая которыми можно было торговаться. Там скрывали бесценные полицейские сводки, награбленные иностранные акции и облигации, затаившись до тех пор, пока союзный ветер не начнет дуть в нужном политическом направлении. Там отсиживались те, кто был уверен, что в случае обнаружения его точно повесят. Все они собирались в Альпийской крепости, зная, что им некуда спешить. Прежде, чем поисковые группы союзников могли оказаться для них реальной угрозой, должны были пройти недели, а то и месяцы. По многим дорогам можно было пройти либо пешком, либо на вездеходе.
Спустя многие годы Эйзенхауэр продолжал требовать полномасштабного расследования этого дела. В то время, когда он был главнокомандующим союзных войск, паника достигла таких размеров, что его служба безопасности запрещала ему выходить за пределы парижской территории главного штаба экспедиционных войск союзников. Утверждали, что будто «Скорцени и воздушные силы СС намерены убить его». Впоследствии глава разведки Эйзенхауэра заявлял: «Поступали доклады о сбрасывающихся на парашютах вооруженных немецких десантниках, переодетых священниками и монахинями».
Данный маневр Бормана облегчил русским захват территории вокруг Берлина. Позже это стало одной из причин, по которым считалось, что Борман все время работал на русских. После ухода с поста главы западногерманской разведки Гелен настаивал на том, что Борман специально сделал все так, чтобы Берлин очутился в руках русских. Но не стоит забывать еще одно обстоятельство: Борман располагал недвижимостью на территории Альпийской крепости, которая вскоре стала резиденцией новой шпионской сети Гелена. Именно там он придумал отчет для американцев, в котором существование среди приближенных Гитлера советского шпиона подтверждал, ссылаясь на данные адмирала Вильгельма Канариса, «короля шпионажа» и бывшего главы абвера, немецкой военной разведки.
Что касается адмирала, то имеются свидетельства о его сотрудничестве с британцами. Но Канарис никогда не называл Бормана шпионом, хотя действительно заявлял, что Кремль получал сверхсекретную информацию, и это его крайне беспокоило. Канарис не был предателем. После падения Франции он предупредил британцев о готовящемся немецком вторжении, но сделал это в надежде предотвратить столкновение с извечным сильным противником. К тому же он все еще надеялся создать западный блок против Советского Союза. Тайны инициатив Канариса заключены в его дневниках, полностью еще не опубликованных.
Борман принял решение остаться с фюрером. Позднейшие исследования, направленные на изучение образа мышления Бормана, пролили свет на его скрупулезную разработку весьма интересных концепций. То, что на первый взгляд представлялось безумными схемами, Борман исполнял с таким хладнокровием, что он заработал репутацию бесчувственного тупого крестьянина. Он упорно добивался письменного распоряжения фюрера о назначении его на пост министра партии. Все остальные кадровые перестановки ничего не значили! Он совершенно спокойно отнесся к назначению пропагандиста Геббельса, этого мелкого безумца, рейхсканцлером, ибо знал, что Геббельс будет мертв не позднее, чем через несколько часов после того, как Гитлер составит свое завещание.
Почти все, кто наблюдал за его действиями, ненавидели его, но это была та ненависть, что порождает страх, а потом и подчинение. Он методично уничтожал остававшихся врагов: после смерти Гитлера — смерть Геббельса, превратившегося в лакея Бормана и уже не способного ни на что полезное. Далее было подготовлено смещение Гиммлера. «Новое предательство!!! — телеграфировал Борман гитлеровскому наследнику Деницу еще до того, как Гитлер умер. — Гиммлер предлагает сдаться… Необходимо срочно принять самые жесткие меры…». Смерть уготована и заклятому врагу — Герингу. «Вы знакомы с интригами, которые плел Борман, чтобы меня уничтожить?» — скорбно вопрошал Геринг Деница. Необходимо было упаковать и спрятать ценные документы и записи, сделанные Борманом на первом этапе саги о национал-социалистической трансформации мира. Ганна Райч видела, как он «отражал на бумаге величественные события, дабы сохранить их в вечности», прежде чем похитить все документы. Прежде, чем выбраться из развалин, Борману нужно было свести кое-какие счеты.
Развалины в Берлине кое-кто до сих пор называет «собранием произведений Гитлера». Там были просто горы обломков, семь миллионов квадратных метров руин. В войне погибли восемь миллионов немцев. Некоторые особо чувствительные души до сих пор чувствуют в Берлине зловоние. От бывших восточной и западной зон к небесам возносится запах оперной трагедии и вареной капусты.
Непредвзятый исследователь все еще может обнаружить удивительные детали, меняющие взгляд на официальную историю — примером может служить случай с Артуром Аксманом.
Кто видел Бормана последним? Кто утверждал, что Борман погиб? Артур Аксман — единственный свидетель, на которого ссылаются все, кто заявляет, что Борман погиб под огнем утром 2 мая 1945 года. В свое время эксперт по нацистской Германии Хью Тревор-Ропер комментировал это следующим образом: «Верить Аксману или нет — дело вкуса… Если у него имелась цель — защитить Бормана, самым естественным было бы сделать ложное заявление о его смерти».
Берлинец Артур Аксман являлся главой отрядов гитлерюгенда, брошенных на защиту Берлина. События, происходившие, когда ему было тридцать два года, живы в памяти, будто все случилось только вчера. Места, названия которых мелькают во всех книгах, написанных об этом периоде, для него являлись территорией повседневной жизни.
Его описание ночной бомбежки Берлина отличается живыми подробностями. Он заявляет, что не могло быть и речи о беспечной вылазке Бормана из гитлеровского бункера, даже если бы русские не взяли его на мушку. «Вам нужно быть солдатом, чтобы понять, что русские не просто болтались по Берлину. Они вступали в город, который символизировал все, что они ненавидели, с такой же одержимой свирепостью, с какой мы атаковали Сталинград — не ради его стратегической ценности, но чтобы разрушить его как символ. Русские слышали наши радиопередачи и знали, что Гитлер в Берлине. Также они знали о том, что англичане и американцы верят докладам о последнем редуте в Баварии. Они не торопились вступать в город, но были беспощадны. Они стреляли во все, что двигается».
Так, значит, Бормана могли убить? В свои пятьдесят девять лет Аксман был уже не столь в этом уверен. Он полагал, что видел труп Бормана бок о бок с телом личного хирурга Гитлера доктора Людвига Штумпфеггера. Их убило взрывом на мосту над железнодорожными путями, ведущими к станции Лертер. Теперь он припоминал лишь, что в ночной темноте он прошел мимо двух мужчин, лежавших среди многих других мертвых и умиравших. Позднее ему говорили о радиопередачах Штумпфеггера из Советского Союза.
В ту ночь он отправлялся в Альпийскую крепость, зная, что там не увидит никаких укреплений. Но получив инструкции, должен был присоединиться к одному из отрядов гитлерюгенда, скрывавшемуся в горах. Ему повезло меньше, чем остальным, нашедшим прибежище в Италии, но тогда он и не собирался бежать из Германии. Его личное дело было чистым, и он мог лучше послужить общему делу, оставшись на родине.
Первые сомнения в истинности рассказа Аксмана появились в 1965 году, когда была предпринята попытка найти тело Бормана. Поиски основывались на том, что берлинское почтовое отделение № 40, расположенное на станции Лертер, сообщило госпоже Гертруде Штумпфеггер о гибели ее мужа. Говорилось, что были посланы четыре железнодорожника, чтобы похоронить его вместе с трупом коренастого невысокого мужчины в Выставочном парке. Парк перекопали, но не обнаружили ничего, что подтвердило бы эти сведения, и уж точно не было найдено тело Бормана. В ходе второй попытки в 1973 году нашли черепа и кости, к которым общество отнеслось с сомнением.
Вырисовывалась следующая версия. Аксман, ревностный нацист, занимавший ответственный пост в гитлерюгенде, преемник старого друга Бормана — гомосексуалиста Бальдура фон Шираха, поспешно отправился в Альпийскую крепость, преодолев путь в шестьсот километров, пролегавший по чрезвычайно опасной территории, занятой армиями противника. Он двигался очень быстро, зная, что Гитлер мертв, а Германия находится на пороге капитуляции. Он направлялся туда, где собирались остальные люди, объявленные в розыск за военные преступления. Ко времени, когда там оказались эти преступники, союзники уже знали, что не существует крепости, откуда Гитлер мог бы командовать партизанскими армиями в новой войне, способной продлиться годы. Гитлер был в Берлине и был мертв. Борман исчез. Солдаты союзных армий расслабились.