Естественно, Советы несли нелегкую ответственность за рост взаимных подозрений. Их связь с довоенной Германией была отвратительна, и именно она расчистила дорогу Борману как источнику информации для русских. Возможно, появились бы основания для послевоенного альянса с Россией, если бы доверие не было вновь подорвано неожиданным самоубийством Гиммлера. Неизвестны последние слова человека, чье имя связано с массовыми убийствами ради улучшения человеческой породы. Поспешные похороны Гиммлера в анонимной могиле очень удивили русских… По времени и месту эти события совпали с началом работы, оплачиваемой западными союзниками нацистского эксперта по русским вопросам — генерала Гелена.
Всю войну единственным условием, предлагаемым Германии, была «безоговорочная капитуляция». Ее добивались затем, чтобы, показав немцам масштаб их преступлений, продемонстрировать гнев цивилизованного общества и подчеркнуть, что народ, виновный в столь варварском поведении, должен понести наказание. Президент Рузвельт от лица всех союзников заявил, что только так можно не дать немцам возродить старую версию о предательском «ноже в спину», полученном Германией после Первой мировой войны, которая оправдывала нацистские планы на вторую войну.
Но советским компетентным органам казалось, что союзники несколько изменили намерение не идти ни на какие сделки с немцами. Тут как раз подвернулся под руку Гиммлер, очутившийся у британцев и готовый заговорить, но в следующую минуту уже мертвый. При этом ничто не свидетельствовало о том, что он открыл нацистские планы побегов. Когда все находились в замешательстве, произошла самая большая катастрофа — исчезновение Бормана, законного вожака нацистского движения, которому было доверено все наследие «пророка».
Сталин понимал значение Бормана как лидера партии, не нуждавшейся в территориальной привязке, и потому не было необходимости пускать по следу Бормана наемных убийц, как в случае с Троцким. То, что русские могли сделать и эффективность чего доказали в истории с Троцким, так это начать слежку за Борманом и за другими беглецами.
Изучив краткую хронологию заинтересованности Советского Союза в Бормане, можно сделать интересные выводы.
Год 1942-й. Высокопоставленный американский дипломат Джордж Кеннан, эксперт по вопросам СССР, предлагает западным союзникам устранить после войны всех нацистских чиновников, но сохранить центральные власти, чтобы объединить Европу.
Это предложение возобновило страхи Сталина. Впоследствии Кеннан писал в своих мемуарах, что «русские, намеревавшиеся эксплуатировать экономический потенциал Западной Германии и Западной Европы и опасавшиеся, что их лишат права голоса в этих регионах, не услышали ничего кроме этих строк».
Год 1943-й. Нацистские чиновники начинают тайные переговоры с представителями союзников о возможности свержения Гитлера.
Сталин ошибочно трактует это как готовность союзников к сговору с новой Германией против России.
Год 1945-й. Апрель. Президент Рузвельт телеграфирует Сталину: «Я не могу избавиться от негодования относительно ваших информантов, которые сколь неправильно интерпретируют мои действия и действия моих доверенных подчиненных».
Так формулировался раздраженный ответ Рузвельта на послание от Сталина, который сетовал по поводу переговоров в Швейцарии между Алленом Даллесом, генералом Карлом Вольфом и другими лицами. Рузвельт заявил, что о соглашении с немцами не может быть и речи: «О, ваша информация исходит из немецких источников».
Год 1945-й. 17 июля. Сталин заявляет государственному секретарю США Джеймсу Бирнсу о своей уверенности, что Гитлер жив и находится в Аргентине или в Испании.
Год 1945-й. 31 августа. Русские передают по радио сообщение о том, что Борман находится в руках союзников. Британский штаб Монтгомери отвечает: «У нас его нет. Это совершенно точно. Думаем, что и у американцев его тоже нет».
Год 1945-й. Сентябрь. Русская следственная комиссия докладывает: следов Гитлера не найдено, но существует неопровержимое доказательство того, что 30 апреля из Берлина в сторону Гамбурга вылетел небольшой самолет, а из Гамбурга отправилась подводная лодка с таинственными пассажирами на борту.
Год 1947–1948-й. Появляется сообщение, что Мартин Борман прибыл под чужим именем в Аргентину.
Год 1955-й. Генерал Гелен конфиденциально докладывает, что его люди располагают доказательством побега Бормана.
Тем временем другие люди, подобно нацистскому пропагандисту Вернеру Науману, изменяют свои рассказы о судьбе Бормана. Теперь Науман заявляет, что был с Борманом в ту судьбоносную ночь и видел, как Борман присоединился к своим настоящим хозяевам — русским.
Год 1963-й. Ким Филби, бывший британской разведчик, внезапно исчезает и объявляется в Москве.
Год 1964-й. Майор советской разведки представляет доклад, который публикуют в открытой печати. В нем описаны перемещения Бормана до его отъезда в Аргентину.
Год 1965-й. Западногерманские власти перекапывают парк в Западном Берлине, в надежде доказать, что Борман мертв.
Год 1971-й. Генерал Гелен, бывший шеф западногерманской разведки, публично заявляет, что в пятидесятые годы Борман был жив, и утверждает, что Бормана видели в России.
Почему же генерал Гелен ошибался относительно судьбы Бормана? В середине пятидесятых у него имелось достаточно свидетельств того, что Борману удалось бежать, а позднее стало удобно утверждать, что он вернулся на свою духовную родину — в Россию. Когда Гелен делал это заявление, Ким Филби уже находился в Москве и, как известно, стал советником советских спецслужб и идеологических органов по вопросам психологической борьбы и манипуляций средствами массовой информации.
Вскоре после того, как Филби раскрылся, в печати появилась русская версия произошедшего с Борманом. Тогда же доктор Отто Йон, который в 1945 году занимался допросами основных военных и политических нацистских главарей, догадался об истинной причине его похищения в то время, когда он был назначенным британцами шефом западногерманской службы безопасности. Это оказалось связано с Филби, с тогдашней угрозой альянса между немецкими и западными милитаристами, а также с потенциальной возможностью будущего альянса подобного рода.
Эту заинтересованность СССР во всем, что касалось немецкой власти, ее настоящего и будущего, нельзя переоценивать. Советская разведка внедрила Филби в центр англо-немецких связей еще до того, как началась Гражданская война в Испании. Советы тогда не без оснований подозревали общность интересов западных промышленников и рурских баронов. К тому же глубокая заинтересованность СССР в Германии имела давний исторические корни, Германию когда-то считали будущей основой международной коммунистической власти. Она дала миру Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Если предположить, что в самом сердце британского истеблишмента оказался советский агент с безупречными английскими рекомендациями, то это же могло произойти и в Германии. И было бы странно считать, что Советы не добились успехов в стране, расположенной к ним намного ближе, менее закрытой, нежели Великобритания, и гораздо более подверженной политическим крайностям.
Яркое описание роли Мюллера как ушей и глаз Сталина в самом сердце Третьего рейха принадлежало Вальтеру Шелленбергу, которому приходилось часто консультироваться с шефом гестапо. В своих опубликованных дневниках Шелленберг привел цитату из высказываний Мюллера: «Национал-социализм не более как новый сорт дерьма в духовной пустыне. В России сосредоточена непреодолимая духовная и биологическая мощь. Глобальная цель коммунистов — революция в духовном и материальном мире дает мощный импульс для преодоления нашего западного негативизма». Эти слова поразили Шелленберга, и он решил, что Мюллер пьян и слишком много болтает, но при этом ждет от Шелленберга какого-то ответа. Они наедине проговорили всю ночь. Мюллер сказал тогда: «Мы все делаем наполовину. Гиммлер силен, поскольку за ним стоит Гитлер. Борман — вот человек, который знает, чего хочет…»
Шелленберг был удивлен. Он думал, что Мюллер считает Бормана примитивным преступником. Он пошутил: «Товарищ Мюллер, давайте начнем говорить «Хайль Сталин!» — и наш папаша Мюллер возглавит русскую тайную полицию».
Мюллер, прежде чем ответить, сурово посмотрел на шефа разведки. «И когда это произойдет, — наконец сказал он, — вас и ваших буржуазных друзей повесят».
Если Мюллер был, как впоследствии решил Шелленберг, источником информации для Москвы (хотя бы ради собственного морального удовлетворения), то возникают подозрения, что Братство стало инструментом далеко идущих планов по возрождению Германии и объединению ее под опекой Советского Союза. Не исключалась и возможность возвращения немецкой военной касты к своим старым связям с Россией. Мюллер, имевший право заглядывать в любой уголок Третьего рейха, знал, где можно найти для этого потенциальных новобранцев. Известно, что в Кремль порой поступала информация о частных разговорах фюрера.
Иногда информация катастрофически искажалась, словно невидимому наблюдателю не хватало как бы более государственного взгляда, чтобы правильно понять происходящее. Например, как стало ясно из разговора Сталина с Бивербруком, побег Гесса был описан неверно. Это недопонимание никак не могло исходить от Бормана, который прекрасно знал все обстоятельства побега.
То, что русских информировал кто-то из немцев, стало очевидно позднее. Когда был повешен друг Бормана Рудольф Хесс, премьер Польши Йозеф Циранкевич со знанием дела говорил Стивенсону о бормановской клике и планах сохранения нацистской идеологии.
Постепенно Стивенсон вышел на главу «Красной капеллы» — Леопольда Треппера. Этот человек использовал поддельный канадский паспорт, выданный на имя Михаила Джумаги из Виннипега, канадского добровольца, сражавшегося и погибшего в Испании. Как всегда, паспорт подправили, и в нем появилось новое имя — Адам Миклаш, а также фотография Треппера.
Данные об этом фальшивом паспорте присутствовали в архивах гестапо. После войны документы из Германии возвращали тем странам, к которым они имели отношение. Канадских специалистов службы безопасности спросили, известен ли им гражданин Миклаш, примкнувший к нацистам. Следователи зашли в тупик, когда узнали, что фальшивый паспорт и другие документы, принадлежавшие Трепперу, хранились в личном сейфе Мюллера.