Все симпатии нашей интеллигенции были еще на стороне социал-демократии. Маркс и Энгельс владели умами молодежи, их портреты украшали комнатки и углы студенчества. Когда же до революционных кружков дошел слух об учреждении лиги, дошла брошюра «Очередной вопрос» – дело Брешко-Брешковской пошло живее. Кружковая интеллигенция, призываемая уже и лигой к работе среди крестьян, стала относиться к предложению Брешко-Брешковской более сочувственно. Большую поддержку нашла она в саратовских кружках. Там, в Мариинском земледельческом училище вблизи Саратова, среди ее учеников, в большинстве из крестьян, опытная пропагандистка нашла подходящий для своей работы материал. Пропаганда ее имела столь большой успех, что скоро первые пропагандисты уже понесли в деревню привитые им идеи необходимости социализации земли, недовольства низшей администрацией, необходимости перемены существующего политического строя.
Недоставало только подходящей литературы. Тогда были разысканы экземпляры старых агитационных брошюр «Хитрая механика», «Кривда и правда», несколько листков Толстого и началась работа по размножению их на гектографах. Несколько интеллигентов принялись за писание народных книжек. Были получены первые издания лиги: «Беседа о земле», «Как министр заботится о крестьянах» и другие.
Эти-то брошюры и начал переиздавать Саратовский комитет. Вот как рассказывает про ту работу руководительница ее Брешко-Брешковская в своих «Воспоминаниях и думах»: «Саратовский комитет, набрав до сотни участников из молодежи обоего пола из имеющихся там учебных заведений, открыл невиданное до тех пор в России домашнее производство социально-революционной литературы, обращенной главным образом к крестьянам. Нанимались особые флигеля и мезонины, где девицы десятками и дюжинами сидели за перепиской гектографскими чернилами целых брошюр под диктовку кого-либо из наблюдавших над работой. По воскресеньям и по праздникам молодые люди – семинаристы, реалисты, техники – в разных местах города устраивали по пять-шесть гектографов за раз и с утра до ночи стояли за отпечаткой переписанных листов. Брошюры издавались в виде ученических тетрадей с синими обложками, по совету самих же крестьян. Сотнями и тысячами распространялись эти издания сначала только по Саратовской губернии, затем, но мере роста партии, они шли в Пензенскую, Тамбовскую, Самарскую, перелетели в Вятскую и Пермскую и одновременно в Харьковскую и Полтавскую губернии. Но так как все, что производилось в Саратове, а затем в Пензе и других городах, не удовлетворяло и сотой доли народившегося спроса, то огорченные мужики сами являлись в города и требовали, чтобы их обучили гектографскому искусству. Сердце мое восхищалось при виде взрослых бородатых крестьян, осторожно выводивших печатные буквы гектографскими чернилами, так же осторожно варивших гектографскую массу и с сияющими от радости глазами снимавших один лист за другим, предвкушая радость распространения любимых книжек на всю волость и, быть может, на весь уезд. К нашему огорчению, к нашему ужасу, литература из-за границы не приходила, несмотря на то что образцы новых книжек появлялись все чаще и чаще. Целый год мы бились как рыба об лед.
Но к середине 1901 года в Саратове вышел отпечатанный на мимеографе первый номер „Крестьянской газеты“ – толстая тетрадь, прекрасно составленная, в количестве 400 экземпляров. Вскоре после нее вышла толстая книжка, изданная на гектографе, составленная из статей, написанных отчасти самими рабочими, отчасти их пропагандистами. Прекрасный по изданию и по содержанию, этот сборник имел огромный успех».
Зимою 1901 года Брешковская поехала в Полтаву и, найдя там целую колонию в 200 человек поднадзорной интеллигенции, начала среди них пропаганду своих идей о крестьянской работе. Сойдясь затем с уволенным из Харьковского университета Алексеенко, который, наезжая в свое имение, вел пропаганду среди крестьянской молодежи и давал им читать революционную литературу, Брешко-Брешковская быстро поставила дело на широкую ногу. В Полтаву была доставлена нелегальная литература из Саратова; началось размножение ее на гектографах и мимеографах. Все изданное направлялось по деревням, где и распространялось молодыми парнями, сеяло там смуту в умах неразвитого крестьянства и незаметно подготавливало почву для вспыхнувших позднее аграрных беспорядков. В то же время ездили по России для ознакомления с положением дел в деревне и еще некоторые социалисты-революционеры. Все они устанавливали связи с близко стоявшей к крестьянам интеллигенцией, а где можно было – и с самими крестьянами.
Так была заложена революционная работа в крестьянстве, получившая дальнейшее развитие в 1902 году и позже и принесшая плоды в 1905–1907 годах.
VI
1902 и 1903 годы. – Рост партии и ее организация. – Деятельность среди интеллигенции. – Союз народных учителей партии социалистов-революционеров. – Деятельность среди учащихся, рабочих и военных. – Общий характер работы. – Пропаганда в деревне. – Крестьянский союз партии социалистов-революционеров. – Договор с Аграрно-социалистической лигой. – Совместная работа лиги и партии
Первые два года жизни сплотившейся партии составляют период быстрого ее роста. Идет организационное строительство, налаживается дело пропаганды и агитации, прочно ставится издательская работа.
Бессословный характер партии, приглашавшей в свои ряды все слои населения, более простая и понятная по сравнению с социал-демократической партийная теория, приманка террора – все это сразу завоевало партии сочувствие в среде старых народников, народовольцев и молодежи разных классов. Отдельные революционеры, целые кружки стягиваются к партии. Около наиболее энергичных одиночек-руководителей по городам группируются интеллигенты, создавая тем первичные ячейки. Около этих последних нарастают постепенно кружки из учащихся и рабочих – так создаются целые местные организации или комитеты. Организациями руководят обычно несколько заправил, составляющих местный комитет в узком смысле слова. Комитеты через представителей ведут сношения с Центральным комитетом, достают для местной организации литературу, средства, ставят типографии, руководят на местах работой во всех ее проявлениях.
Центральный комитет является руководящим партийным центром. Он направляет всю работу партии, руководит движением, издает и водворяет литературу. Обособленно работает Боевая организация партии, сносящаяся только с Центральным комитетом.
В 1902 году существовали комитеты: Петербургский, Саратовский (в Саратове социалисты-революционеры работали в согласии с социал-демократами под именем Саратовская объединенная группа социалистов-революционеров и социал-демократов), Пермский (он входил в состав Уральского союза социал-демократов и социалистов-революционеров), Харьковский, Киевский, Волынский, Одесский, Екатеринославский и Гомельский. Менее же сильные организации или группы были следующие: самарская, пензенская, тамбовская, воронежская, московская, симферопольская, севастопольская, кишиневская, рязанская, тульская.
Летом в партию влились кружки Рабочей партии политического освобождения России, о чем 3 июля последняя выпустила особую прокламацию (напечатана в «Революционной России», № 11), а в декабре 1902 года к партии присоединилась киевская организация «Рабочего знамени». В 1903 году организовались комитеты: Смоленский, Екатеринбургский (входил в состав Уральского союза социал-демократов и социалистов-революционеров), Херсонский, Брянский; и группы: пинская, витебская, астраханская, златоустовская, курская, житомирская, орловская, тифлисская, бакинская, александровская группа Екатеринославского комитета, полтавская, елисаветградская, бессарабская, васильсурская, бердичевская, белостокская, азовская и елецкая. Существовавшие до того группы – пензенская, тамбовская и воронежская – обратились в комитеты.
Деятельность партии заключалась в ведении устной и через литературу пропаганды и агитации среди интеллигенции, учащейся молодежи, городских рабочих и крестьянства, в издании для этих надобностей брошюр и прокламаций и в террористической борьбе с правительством. Были, кроме того, сделаны попытки к пропаганде среди военных.
Пропаганда среди интеллигенции носила в большинстве одиночный и скорее случайный характер. Общность работы по профессии, встреча на службе, у знакомых – давали социалистам-революционерам возможность распознавать людей подходящих убеждений, делиться с ними мыслями, приобщать их к своим взглядам. Кому можно – предлагалась литература, шло дальнейшее распропагандирование, привлечение к своей организации. Низший медицинский персонал, земские учителя, служащие управлений железных дорог, исключенные из высших учебных заведений студенты, интеллигенты без определенных занятий с научным багажом четырех – шести классов среднеучебных заведений, так называемые «экстерны» из евреев – вот контингент интеллигенции, пополнявшей ряды партии.
Примером интенсивно поставленной работы среди интеллигенции может служить работа в Курске в 1903 году. В том году курская группа социалистов-революционеров задалась целью вести пропаганду среди учителей народных школ и учащейся молодежи, чтобы через них пойти затем с пропагандой в крестьянство. Был организован кружок из учеников фельдшерской земской школы, а летом была начата пропаганда среди учителей земских школ, собравшихся в июне на съезде в Курске.
В результате этой быстро поставленной работы 15 и 22 июня были устроены две сходки учителей, а 27 июня земством был устроен для учителей пикник, обратившийся в явно противоправительственную демонстрацию, и только последовавшие аресты прекратили эту деятельность по Курску и парализовали отчасти тот вред, который могли принести учителя, разъехавшись подготовленными пропагандистами по своим местам службы.
В мае 1903 года из среды народных учителей образовался Союз народных учителей партии социалистов-революционеров, во главе которого стоял комитет (не надо смешивать его с беспартийным Союзом народных учителей).