После бурных октябрьских дней движение потеряло на время свой крайне острый уличный характер и приняло более спокойные, не утратившие, однако, своего революционного значения формы. Всюду шли профессионально-политические митинги. Разные общественные группы явочным порядком осуществляли всевозможные свободы и льготы. Фактически была осуществлена свобода печати. Многие радикальные литературные органы обратились в революционные. Не прекращались в разных пунктах частичные забастовки, для руководства которыми возникали стачечные комитеты и кассы. С новой силой вспыхнуло крестьянское аграрное движение, охватившее более трети от числа всех уездов. Разрасталось революционное движение на окраинах России. В некоторых войсковых частях произошли беспорядки, в Севастополе же военный бунт.
Главным участником этого движения, последовавшего после 17 октября, был пролетариат и по деревням крестьянство, руководителями же движения являлись находившийся в Санкт-Петербурге Совет рабочих депутатов и другие революционные коллективы, народившиеся по разным городам по примеру названного Совета. Главенство петербургского Совета признали также Железнодорожный и Крестьянский союзы и съезд почтово-телеграфных работников, приславшие в Совет своих представителей. Союз союзов шел в своей тактике за Советом рабочих депутатов.
1 ноября Совет рабочих депутатов объявил со 2-го числа всеобщую политическую забастовку в знак протеста против объявления Польши на военном положении и против предания военно-полевому суду нижних чинов, участвовавших в кронштадтских, 23 октября, беспорядках. Союз союзов постановил присоединиться к забастовке. Провинция, за исключением нескольких железных дорог, не поддержала забастовку, и она прекратилась 7-го числа. После нее петербургские рабочие пытались ввести явочным порядком восьмичасовой рабочий день, но встретили дружное противодействие капиталистов и прекратили захватное введение.
7 ноября в Москве открылся съезд Всероссийского крестьянского союза, давший целый ряд чисто революционных резолюций. 15 ноября вспыхнула почтово-телеграфная забастовка, руководители которой постановили примкнуть к Совету рабочих депутатов. 22-го Совет рабочих депутатов обратился к населению с воззванием брать вклады из ссудосберегательных касс, требовать расплаты золотом, а 27-го, в ответ на последовавший арест его председателя, постановил готовить вооруженное восстание.
2 декабря Совет рабочих депутатов совместно с Центральным комитетом партии социалистов-революционеров и центральными органами других революционных партий и организаций обратился к населению с «манифестом», которым призывал: «Отказываться от взноса выкупных и всех других казенных платежей. Требовать при всех сделках, при выдаче заработной платы и жалованья уплаты золотом, а при суммах меньше пяти рублей – полновесной звонкой монетой. Брать вклады из ссудосберегательных касс и из Государственного банка, требуя уплаты всей суммы золотом… Не допускать уплаты долгов по всем тем займам, которые царское правительство заключило, когда явно и открыто вело войну со всем народом».
После такого выступления Совет был арестован. 6 декабря вновь выбранный Совет рабочих депутатов постановил начать с 8 декабря всеобщую политическую забастовку, к каковой решил присоединиться союз железнодорожников. Союз союзов постановил помогать забастовщикам деньгами. В тот же день 6 декабря забастовку объявил и Совет рабочих депутатов в Москве, постановив начать ее с 7 декабря.
Забастовка в столицах началась согласно постановлениям. Ее подхватили многие провинциальные города и часть железных дорог. Начались беспорядки, перешедшие в Москве и некоторых других городах в вооруженные восстания, для прекращения которых понадобилось серьезное вмешательство войск. Войска прекратили беспорядки. Такова общая картина происходившего после 17 октября противоправительственного движения.
Партия социалистов-революционеров во весь этот период не имела своей самостоятельной тактики. Она шла за теми крайними организациями, которые по тем или иным причинам оказывались в данный момент лидерами революционного движения, и принимала участие во всех их предприятиях. Ее представители вошли в Совет рабочих депутатов и, действуя по директивам Центрального комитета партии, участвовали во всех решениях Совета рабочих депутатов, которые принимались в дальнейшем руководящим центром партии как обязательные для партии.
Вот как изображал на суде Совета рабочих депутатов роль партийных представителей в нем и взаимоотношения партии и совета социалист-революционер Авксентьев, входивший в Совет представителем от партии. «Представители партии, – говорил он, – не имели решающего голоса. Они и не хотели этого. Их роль – роль советников, роль идейных помощников Совета. Они пытались внести часть своего разума в коллективный разум Совета. Воля осуществлялась самим пролетариатом и должна была лишь им и осуществляться. Партия отвергала право на „материальное“ влияние, даваемое правом голосования. Она была горда идейным влиянием. Вне Совета к услугам его партия предоставляла свою прессу и своих агитаторов. Последние должны были по заводам проводить решения Совета; должны были освещать эти решения с новых сторон, углублять и выяснять их смысл, партия тесно связывала свою деятельность с деятельностью Совета. Она не могла и не должна была действовать иначе, как массовая партия, ибо в этой организации пролетариата, в этом совете выражалась его воля, а лишь эта воля и могла санкционировать самую деятельность партии. В октябрьские дни партия тесно спаяла свое дело с делом Совета, и в этом она находит и свое удовлетворение, и свою гордость»[49].
Упомянутый выше финансовый «манифест» был подписан также и Центральным комитетом партии. По объявлении декабрьской забастовки в Петербурге Центральный комитет партии совместно с комитетами Российской социал-демократической рабочей партии и Бунда обратился к населению с призывом к борьбе, выпустив прокламацию «Ко всему народу». И не вина партии, что петербургские рабочие не откликнулись на призывы и что забастовка началась вяло и успеха не имела, – партия хотела беспорядков и призывала к ним. В московских событиях того года социалисты-революционеры сыграли большую роль.
Московский комитет партии был в то время в полном расцвете своих сил. Ряд выдающихся по смелости работников, как Соколов (Медведь), братья Мазурины и другие, большие денежные средства, хорошая техника ставили комитет среди подобных ему партийных организаций на первое место.
Уже в октябре среди московских социалистов-революционеров, как и у социал-демократов, были сформированы боевые дружины. Дружины выбирали представителей в так называемый Коалиционный совет дружин, являвшийся как бы боевым штабом московских революционных организаций. Целый ряд энергичных агитаторов действовал среди рабочих кругов, возбуждая их против правительства, стараясь уверить их в своевременности восстания в целях изменения существующего политического строя. Раздавались даже голоса о необходимости отнятия в собственность народа не только земли, но и фабрик и заводов. Передававшиеся по районам сплетни о происходивших в войсках беспорядках, о готовности войск к мятежу, слухи о происходивших в Петербурге событиях еще более приподнимали и без того взвинченное агитаторами настроение рабочих.
4 декабря Московский Совет рабочих депутатов, в составе которого были и представители от социалистов-революционеров, вынес резолюцию, что по обстоятельствам происходящих событий «московские рабочие должны быть готовы в каждый данный момент ко всеобщей политической забастовке и вооруженному восстанию» («Борьба», № 8).
В ночь на 5-е дружинники во многих местах стреляли по городовым; днем же 5-го числа большевики социал-демократы уже постановили объявить всеобщую забастовку; такое же постановление сделали «конференция 29 железных дорог» и ряд митингов, на которых выступали и социалисты-революционеры.
6 декабря Московский Совет рабочих депутатов постановил объявить всеобщую политическую забастовку и перевести ее на вооруженное восстание, руководство же им возложить на Исполнительный комитет Совета и на революционные партии.
7 декабря в Москве, в первом номере «Известий Московского Совета рабочих депутатов» жирным шрифтом было напечатано: «Московский Совет рабочих депутатов, комитет и группа Российской социал-демократической рабочей партии и комитет партии социалистов-революционеров постановили: объявить в Москве со среды 7 декабря с 12 часов дня всеобщую политическую стачку и стремиться перевести ее в вооруженное восстание».
За объявлением следовало воззвание ко всем рабочим, солдатам и гражданам, в котором Московский комитет партии социалистов-революционеров совместно с другими партиями призывал всех к вооруженному восстанию, дабы свергнуть правительство, созвать Учредительное собрание и утвердить демократическую республику.
Забастовка началась. Она охватила железные дороги, трамваи, конки, типографии, аптеки, фабрики, заводы и много других учреждений. Забастовщики толпами ходили по городу; дважды на Тверской они выкидывали красные флаги, начинали петь «Марсельезу» и были рассеяны драгунами и казаками. Вечером в театре «Аквариум» состоялся митинг, на котором собралось свыше 10 000 человек из разных организаций и рабочих. Театр был окружен воинским нарядом, но дружина социалистов-революционеров сумела уйти задними ходами. Расположившись затем по тротуарам в тылу войск, дружинники приготовились открыть по ним стрельбу из револьверов, если бы те открыли огонь по «Аквариуму». Однако войска вошли в здание без выстрела, и выступление дружинников не состоялось.
7-го же числа под влиянием социалистов-революционеров и социал-демократов рабочие некоторых фабрик и заводов приступили к изготовлению холодного оружия; в ночь на 8-е дружинники разграбили оружейный магазин на Большой Лубянке.
8-го числа забастовка стала всеобщей; забастовщики силой заставляли прекращать работы те учреждения, которые почему-либо продолжали работать. Тысячи освободившегося народа повалили на митинги, на которых выступали члены революционных партий. На митинге в «Олимпии», у эстрады, с которой социалисты-революционеры призывали всех к немедленному вооруженному восстанию, была выставлена надпись: «Земля и воля».