Кроме арестов различных боевых и экспроприаторских отрядов и дружин, военных организаций, а также арестов типографий, о чем уже говорилось, в течение всего 1907 года производились систематические разгромы партийных организаций по всем городам, где они только заявляли о своем существовании.
В январе была ликвидирована большая организация в Петербурге. В феврале в Москве взята областная конференция, в Петербурге же арестована конференция из 66 человек, собравшихся в XI аудитории университета, и арестован во время собрания Петербургский комитет. В марте произведены аресты в Харькове. В апреле – в Нижнем Новгороде, в редакции «Народной мысли», задержан руководящий коллектив местной организации. В мае произведены аресты в Курске, где обнаружена лаборатория разрывных снарядов и бомб, а также были аресты во Владивостоке, Нижнем Новгороде и Вильно. В июне – в Петербурге, где арестован весь состав местного комитета, в Красноярске и в Могилеве. В июле – в Севастополе, где было арестовано собрание из 54 человек, Самаре, Петербурге и Одессе, где были взяты представители областного комитета. В августе – в Одессе, Вятке, Ревеле, Кривом Роге и Николаеве. В сентябре – в Ташкенте, Киеве, Петербурге, Саратове, Ярославле, где взят местный отдел Волжской судоходной организации, Нижнем Новгороде, Харькове, Екатеринославе и Уфе, где взято более 65 фунтов гремучего студня и разрывной снаряд с механическим заводом. В октябре – в Воронеже, Саратове и Тифлисе. В ноябре – в Ростове-на-Дону, Воронеже и Нижнем Новгороде, где аресту подвергся губернский съезд крестьянских работников. В декабре – в Николаеве, Саратове, где взят Поволжский областной комитет, Боре Нижегородской губернии, где взят руководящий коллектив по работе среди крестьян, в Одессе, Казани, Хабаровске, Петербурге, Владивостоке, Нижнем Новгороде и Киеве, где взят исполнительный комитет Рабочего союза.
В том же году, 22 сентября в Симбирске была арестована Брешко-Брешковская, приехавшая в названный город на предполагавшийся там съезд организованных крестьян.
Арест столь популярной, энергичной и опытной работницы, какою являлась Бабушка, был одним из сильнейших ударов для партии. Целая отрасль партийной деятельности, работа в крестьянстве, теряла не только своего главного идеолога, но и главного организатора-практика. Террор терял едва ли не самую фанатичнейшую из своих поборниц.
В результате по совокупности всех неблагоприятных для партии условий ряды ее пустели, работа тормозилась. Партийная интеллигенция разбегалась, крестьяне, притянутые к партии, отстранялись от нее. Центральный комитет должен был покинуть Россию и перебраться вновь за границу, для непосредственного же руководства всеми партийными делами в пределах России из его состава было выделено Организационное бюро при Центральном комитете. Это последнее оставалось в России и как бы заменяло собою Центральный комитет. За границу было перенесено и печатание лучших литературных органов.
Почти все руководители партии находили положение партийных дел весьма неважным.
Центральный орган «Знамя труда» в № 8 давал такое изображение положению дел того времени. Позиции правительства укреплены и усилены. Общественное брожение ушло внутрь. Всю обстановку можно бы было повернуть в благоприятную для революции сторону только террором, но для него нет сил.
«Наши организации, – говорилось в № 8, – и без того во многих местах представляют собою развалины. Где стол был яств – там гроб стоит. Полицейские опустошения и отлив разочарованных или усталых ограничил численность активных работников; на безлюдье и Фома стал дворянином; понизился уровень требований от членов организации, отлетела разборчивость; общение между различными частями организации ослабело; выборы чаще стали производиться вслепую, наудачу; элемент случайности вступил в свои права. Открылись незащищенные места организации; полицейские провокаторы, ловя момент, поспешили устремиться в бреши, чтобы изнутри подтачивать ее. Провалы стали следовать за провалами.
Демократия стала превращаться в пустое слово, в форму без содержания. Масса обслуживалась слабо, связи заводились, возобновлялись и снова обрывались. О полноте комитетских функций становилось смешно и мечтать. Число организованных рабочих или крестьян понижалось. Формально ультрадемократические организации все меньше и меньше охватывали массу, следовательно, фактически становились закрытыми для последней, оставаясь открытыми для кого? – для провокаторов и шпионов, уберечь от которых может только наличие прочного, устойчивого руководящего состава. А вместо этого общим правилом становилась крайняя текучесть, неустойчивость, а отсюда и случайность этого состава. Следствием этого является разношерстность, в свою очередь ведущая к разброду, к неустойчивости в тактике, к организационным трениям и отсутствию дисциплины.
С другой стороны, все больше начинает сказываться понижение уровня работников – самый угрожающий симптом в такое время, когда требуется углубление работы…»
В качестве мер для поправки дел партии руководящий орган рекомендовал: углубление пропагандистской и организаторской работы, планомерную постановку боевого дела и сосредоточение всех активных, испытанных партийных сил. Эти меры, по мнению органа, поднимут партию, придадут ей силу и популярность, а последнее вновь привлечет к партии сочувствие общества, без чего партия почти бессильна.
Едва ли надо доказывать, что развить свою деятельность в таких широких размерах, как то было в 1906 и отчасти в 1907 годах, партия социалистов-революционеров могла, лишь обладая хорошими денежными средствами. Средства эти имелись у партии. Они составлялись из пожертвований оппозиционной интеллигенции, из пожертвований некоторых членов партии, обладавших хорошими личными средствами, от партийных предприятий до экспроприаций включительно и, правда в весьма незначительной степени, из членских взносов. Есть данные утверждать, что в центральную кассу партии в 1906 году поступила большая сумма денег от одного из иностранных государств, а также что в кассу партии поступали суммы от некоторых иностранных капиталистов, спекулировавших на «русской революции».
В № 6 «Партийных известий» помещен следующий краткий денежный отчет Центрального комитета партии за 1906 год.
ПРИХОД
От членов партии – 62 000 руб.
От еврейской и американской социалистической партий и рабочих союзов – 25 000 руб.
Пожертвования, сборы, доходы от литературы и от предприятий – 18 000 руб.
Итого – 105 000 руб.
От лиц и учреждений, сочувствующих партии – 125 000 руб.
Всего – 225 000 руб.
РАСХОД
Боевое – 65 000 руб.
Литература – 60 000 руб.
Военное дело – 30 000 руб.
Освобождение из тюрем и ссылок – 20 000 руб.
Помощь организациям, товарищам и общепартийные расходы – 50 000 руб.
Итого – 225 000 руб.
Центральный комитет заявлял притом, что ему было передано 156 964 франка 9 сантимов[75], собранных Гершуни на устроенных им в Америке митингах и банкетах, на которых он делал сообщения о революционном движении в России.
XVIII
1908 год. – Удары, наносившиеся партии. – Предупреждение покушения на великого князя Николая Николаевича и министра Щегловитова. – Проявления партийной деятельности. – Первая общепартийная конференция и четвертое собрание Совета партии, их резолюции. – Конец года. – Партийные распри за границей. – Парижская группа социалистов-революционеров. – Группа «Инициативного меньшинства» и ее взгляды. – Розыски предателей в партии. – Измена Азефа
В 1908 году партия социалистов-революционеров продолжала получать со стороны разыскных органов удар за ударом. В январе в Петербурге, в столовой Технологического института, была арестована конференция из представителей различных групп Петербургского комитета в числе 13 человек.
В январе же предупреждена экспроприация кассы Императорских театров, для ограбления которой была составлена дружина из 10 человек, во главе с запасным унтер-офицером Яном Жвирблисом. Все предприятие разрабатывалось и подготавливалось жившими в Выборге интеллигентами. Осуществление его назначалось на 23 января. К этому числу должны были быть обследованы проходные дворы и изготовлены бомбы, для перевозки которых революционеры склонили молодого жандармского унтер-офицера из Финляндии Богданова. 23 января Богданов был арестован на Финляндском вокзале с четырьмя метательными снарядами, а вслед за тем были арестованы Жвирблис и остальные члены дружины.
В феврале произведены групповые аресты в Рыбинске и Самаре, в Перми же обнаружена хорошо оборудованная лаборатория, в которой найдены как готовые бомбы, так и различные взрывчатые припасы.
В том же месяце Петербургское охранное отделение расстроило главнейшее в году партийное предприятие: подготовлявшиеся летучим боевым отрядом Северной области покушения на великого князя Николая Николаевича и на министра юстиции Щегловитова. Покушения эти должны были явиться результатом кампании, которая уже давно велась против названных лиц и на которую не жалели ни денег, ни людей. Как уже было сказано после ареста в ноябре предыдущего года Карла, во главе летучего боевого отряда Северной области встал Марио Кальвино-Лебединцев.
Лебединцев приехал в Россию из Италии, где он прожил несколько лет, изучил в совершенстве итальянский и французский языки и взлелеял мысль, вернувшись на родину под видом итальянца, совершить грандиозный террористический акт – взрыв заседания Государственного совета. Предложенный Лебединцевым проект был принят Карлом. Предполагалось, что террористы проникнут в зал заседаний Государственного совета под видом корреспондентов, имея в портфелях бомбы, и, когда будет указано, произведут взрыв. Начались постепенные приготовления, изучение расположения мест Государственного совета, устройство пропускных билетов для корреспондентов и т. д. Но направленные в эту же сторону меры охраны послужили для боевиков грозным предостережением, и осуществление плана Лебединцева, о котором он так мечтал, оттягивалось. С арестом Карла Лебединцеву пришлось принять руководство над боевым отрядом и заняться прежде всего делом покушения на великого князя и министра Щегловитова.