— прижаться к нему и спрятаться в его объятиях от всего мира. Когда он непререкаемым тоном сказал, что завтра мы пойдём под венец, я чуть не умерла от счастья.
Служанка слушала госпожу, раскрыв рот. Глаза у неё наливались слезами. Она только и смогла произнести несколько фраз:
— Давно ты меня так не называла. Понимаю тебя. Подобное было и у меня в жизни. Но как же отец? Ведь он не простит?
— Знаешь, я всегда переживала, как папа отнесётся к тому или иному моему поступку. А сейчас мне все равно. Почему-то я уверена, что Сергей не даст меня в обиду никому. И в том, что он обеспечит меня всем необходимым, я тоже не сомневаюсь. За ним, как за каменной стеной. Я это чувствую.
Служанка не выдержала и расплакалась. А через секунду к ней присоединилась и молодая графиня. Довольно долго они предавались главному женскому занятию, присущему дамам в случае любого изменения привычной окружающей действительности. Немного проплакавшись, служанка отстранилась и произнесла:
— Ладно, хватит нам с тобой дурью маяться. Времени мало, а сделать нужно много. Венчание один раз в жизни бывает.
Графиня улыбнулась и ответила:
— Ну вот, узнаю свою кормилицу. Меньше слов — больше дела.
Сказала и уже весело рассмеялась.
Конец интерлюдии.
Почему-то, немного постояв возле огорода, я почувствовал дикую усталость. Да и рана на ноге начала подергивать. Всё-таки рано я начал нагружать ногу. Надо бы правда полежать пока, дать возможность ране зажить. Не торопясь, сильно хромая, я отправился домой и улегся в кровать. К вечеру почувствовал стремительно повышающуюся температуру. Раз начало потряхивать, значит, точно поднялась больше тридцати восьми. На всякий случай, я ещё раз обработал рану перекисью и сделал перевязку. После этого заглотил таблетку антибиотика и после недолгих раздумий закинул в пасть ещё и жаропонижающее. Думаю, что от него точно хуже не будет. После такого лечения очень быстро уснул. Проспал до самого утра, как убитый, даже не шелохнувшись. Это я так думаю, потому что проснулся в том же положении, в котором засыпал.
Утром почувствовал себя лучше. Жар спал. Рана, хоть и немного побаливала, но уже не дёргала. Немного понежившись в постели, я поднялся и принялся заниматься гигиеной. Сегодняшний день обещал быть насыщенным разными делами, надо настроиться на плодотворной труд.
После плотного завтрака и кружечки кофе пришлось заняться делами, попутно размышляя:
— Как я буду обходиться без этого напитка? Его надолго не хватит, благодаря одной прекрасной особе, которая пристрастилась к нему не по-детски. Даже не знаю, каким образом буду выкручиваться, когда закончатся все запасы?
Закончив насыщаться и кайфовать, я занялся сначала Егором, с которым вчера так и не поговорил, а потом людьми, отобранными Степаном для партизанского отряда.
С Егором получилось просто и быстро. Он сам понимал, что упорол косяк. Поэтому сразу начал просить прощения и обещать, что больше подобное не повторится. Пришлось поверить и на первый раз простить. Я предупредил, что в случае ещё одного подобного залета с его стороны, он получит двойное наказание. Егор после разговора хоть и вздохнул с облегчением, но при расставании поглядывал на меня с опаской.
С кандидатами на вступление в будущий партизанский отряд я беседовал по очереди. Стараясь понять, подойдёт ли для моих дел тот или иной человек. Я даже не думал отказываться от кого-либо из них. Мне ведь помимо боевого подразделения понадобится и хозяйственное. Я пытался определить, кого и где буду использовать.
Пришлось провести за разговорами большую часть дня. Люди ведь не все находились здесь. Приходили частями, иногда по десятку и более человек. Когда количество перевалило за две сотни, я задумался, не погорячился ли я. Как-то не рассчитывал я на такое количество народа. Хотел было прекратить набор, но не стал. Сколько наберётся, стольких и буду использовать. Справлюсь как-нибудь. В итоге, в общей сложности мне придётся выкупать у графини двести пятьдесят одного человека.
Хорошо, что хоть денег хватает с запасом, притом, огромным. Даже с учётом премии, которую я планирую выдать солдатам, мне хватит средств выкупить ещё раз десять по столько же. Кстати, до венчания бойцам денег давать нельзя. Боюсь местные дамы мухой приберут к рукам парней, ставших в одночасье богатыми. Нет уж, выдам через пару дней. Пусть выбирают себе спутниц на свежую голову и по трезвой.
К концу дня пришлось выдержать ещё одно настоящее словесное сражение с местным служителем культа. Как-то так получилось, что мы дружно забыли уведомить его о будущем венчании. Понадеялись друг на друга, вот и закосячили.
На редкость упорным оказался дядька. Твердил одно и то же. Дескать, не положено так делать, и все тут. Он не реагировал даже на моё упоминание об идущей войне. Никак не соглашался, даже от денег отказался. В итоге, мне это надоело. Я приказал седлать лошадей. Найдём другого батюшку. А этому дубу в рясе обозначил, что, если до утра он не исчезнет отсюда, то пристрелю его нафиг, не взирая на положение. Не место среди нас человеку, не желающему выполнять свои прямые обязанности.
После этого моего довольно эмоционального выступления батюшку, как будто бабка отшептала. Сразу стал покладистым и согласился провести обряд.
Графиня, которая нервничала не хуже моего, когда мы на секунду остались вдвоем, только тихонько сказала:
— Теперь я знаю, каким образом можно воздействовать на эту братию.
И весело рассмеялась.
Сам обряд описывать, наверное, смысла нет. Он одинаков во все времена. Разве что, надо упомянуть о количестве людей, сбежавшихся на это мероприятие из деревень, принадлежащих графскому роду. Их было реально много. Тысячи три, не меньше.
Как не хотелось побыстрее уединиться с молодой женой, а до поздней ночи сделать этого не получилось. Не знаю, откуда здесь нашлось такое количество спиртного, но народ гулял со всей широтой души.
Когда же, наконец, мы отправились отдыхать в дом, построенный для графини, и остались одни, то стоило мне дотронуться до моей женщины даже кончиками пальцев, как случилось настоящее безумие.
Глава 6
Неделю я не слезал с жены. В смысле, проводил время в её компании. Пыл после первой же ночи пришлось поумерить, девственница же. Но реально кайфовал от одного её присутствия. Был, как околдован, честное слово.
Как-то так сложилось, что Ольга сразу заняла правильную позицию. Мужчина в доме главный, и точка. Она взвалила все существующие проблемы на мои плечи. Понятно, что я был совершенно не против подобного расклада. Наоборот, очень даже за. Единственное, что меня напрягло и даже слегка напугало — это нежелание покидать моё совершенство (по-другому назвать женщину, доставшуюся мне, у меня не получается) даже на миг.
Только по прошествии недели удалось взять себя в руки и начать заниматься множеством дел одновременно.
В первую очередь, разобрался с людьми, выкупленными у графини перед венчанием. С ними поступил просто. Разбил на отряды по двадцать человек. Старшими над ними поставил имеющихся у меня солдат. Хозяйскую службу отдал на откуп трём ветеранам, нашедшимся среди поступивших в отряд. Эти отставники, отслужившие по двадцать пять лет в армии, проживали в одной из деревень, принадлежащих жене. Несмотря на то, что они были вольным людьми, все равно пришли поучаствовать в войне. Они мне пришлись очень кстати, как люди, знакомые с армейским бытом. Кому, как не им, можно доверить вопросы, связанные с будущим, немалым, как я надеюсь, хозяйством нашего отряда. Формировать подразделение планирую по совершенно другим штатам и принципам, отличным от существующих сейчас.
Подготовить нормальных, опытных бойцов быстро не получится, а времени на раскачку, можно сказать, нет. Поэтому, ставку поневоле придётся делать на огневую мощь. Благо, для этого есть все необходимое. Конечно, не в полном объёме, но для начала хватит. Со временем добудем все недостающее. Главное, мне очень повезло, что в свое время я освободил из плена именно артиллеристов. Поэтому люди, которых можно использовать, как наставников, в наличии есть.
Пришедших крестьян я разбил на отряды по двадцать человек не случайно. В планах было сделать эти двадцатки своеобразными отделениями, на вооружении которых, помимо ружей, будет ещё и пушка. По сути, я буду формировать артиллерийское подразделение с приданным пехотным прикрытием.
Сейчас мне не хватает материального обеспечения даже для имеющихся людей. Но ведь французы ещё не перевелись, надеюсь, что добуду недостающее у них.
Всех людей, имеющих отношение к партизанскому отряду, я увел на место стоянки, где мы недавно организовали лагерь и спрятали захваченные пушки и обоз.
В овраге, расположенном рядом, мы оборудовали подобие полигона, где будущие бойцы будут учиться стрелять из ружей и пушек. Конечно, риск обнаружения нас из-за шума возрастает, но незначительно при условии выполнения определенных требований. В дни, когда будут проводиться стрельбы, мы организуем на приличном расстоянии от полигона своеобразное оцепление или наблюдательные посты, если хотите. Они предупредят о появлении вражеских войск и не дадут возможности нас обнаружить. Выносить эти посты придётся достаточно далеко относительно места стрельбы, но оно того стоит.
Организационные вопросы, связанные с формированием отряда, заняли целую неделю времени. Это я ещё быстро справился. Повезло, что помощники подобрались толковые. Особенно ко двору пришлись отставные солдаты, прямо находка находок. Они так ненавязчиво поставили службу в тылу, что любо-дорого посмотреть. Старшины или прапорщики из будущего от зависти бы удавились, глядя на порядки, заведенные этими солдатами.
Понимая, что без нормальной разведки воевать — как слепому обучаться снайперской стрельбе, я собрал в одно отделение парней пошустрее. Этаких сорвиголов на минималках, а командиром у них назначил Степана. Он, оказывается, от скуки занимался обучением нескольких крестьянских детей. Они к этому времени неплохо владели французским языком и дружно вошли в его отделение. Не было у меня толкового специалиста по разведывательной деятельности, да и сам я — не особый мастер. Конечно, нахватался чего-то по верхам, но это так, баловство. Поэтому, моим разведчикам предстоит нарабатывать опыт самостоятельно.