— А куда мы, собственно, приехали?
— Здесь дом нашей семьи, — тут же просветила меня жена и выпорхнула из кареты.
Я рассматривал через окно это великолепие и на душе стало очень неспокойно. С главой семьи я ведь ещё не знаком. Неизвестно, как он воспримет такого зятя.
Как в воду глядел. Когда слуги внесли меня в этот дворец, я сразу услышал громкую ругань. Спорящие хоть и находились в другой комнате, слышимость была отличная, и слова, сказанные грубым мужским голосом, резанули по сердцу не хуже, чем если бы это сделали ножом.
— Зачем ты приволокла сюда эту падаль безродную? И так ублюдка нагуляла, так теперь ещё и это?
Ответа жены я уже не слышал. В голове появился непонятный шум, а перед глазами кровавая пелена.
Усадили меня в доме в инвалидное кресло. Поэтому, не раздумывая, я покатил на шум перепалки.
Моего появления не заметили. А зря, очень зря. Посреди просторной комнаты стоял здоровенный, богато одетый мужик, и схватив мою жену за волосы, громким голосом говорил ей в лицо разные гадости. Не возьмусь повторить сказанное этим уродом, не запомнил. Да и не слышал, если честно. Планка упала, я даже сам не понял, как пистолет оказался в руке. Но стрелял я очень аккуратно и осознанно. Два выстрела и на одного калеку стало больше. Целился по коленям и не промахнулся.
Мужик с воем повалился на пол, жена дурным голосом заорала:
— Нееет!!!
А с противоположной стороны комнаты открылась дверь, и оттуда повалила толпа народа. Слуги, как я понял. Несколько человек кинулись к раненному вельможе, потерявшему к этому времени сознание. А большая часть направилась ко мне. На крики жены, пытающейся их остановить, лакеи не обратили никакого внимания.
Я ухмыльнулся и решил подороже продать свою жизнь. По глазам видел желание этих слуг меня прибить. Стрелять решил таким образом, чтобы забрать с собой как можно больше. Целился в горло одному из подходящих, пытаясь подгадать момент выстрела, и поразить сразу двоих одной пулей.
Не дали. Непонятно откуда взявшийся слуга, подкравшийся сзади, выбил пистолет из рук и завалил моё кресло набок. Набежавшая озверевшая толп, начала избивать меня ногами. Минуты не прошло, как вмешались сопровождавшие меня ликвидаторы, прибежавшие на выстрелы. Работали так, что любо-дорого было посмотреть. Залп из пистолетов, выкосивший чуть не половину слуг, и дальше пошла потеха с холодняком. Моих людей не волновало, что лакеи начали убегать. Рубили и кололи всех без разбора.
Я в это время лежал и улыбался. Ног по-прежнему не чувствую, а вот рефлексы определённой части тела заработали. Осознал, что теперь могу контролировать некоторые позывы организма, и даже глядя на раскрасневшуюся жену, ощутил непреодолимое желание прямо сейчас же добраться до своей женщины со всей известной целью. Успел ещё приказать одному из ликвидаторов везти меня с женой и сыном (которого ещё так и не увидел) к императору и со счастливой улыбкой потерял сознание.
Глава 17
Я очнулся, огляделся и подумал:
— Чувство дежавю. Шикарная кровать, в которой я нагло разлегся, и спящая в кресле, стоящем рядом, жена. Но, самое главное, кричащий мочевой пузырь и непреодолимый стояк.
Мордаха сама собой расплылась в улыбке, а я окинул плотоядным взглядом мою прелесть, которая после родов, казалось, стала ещё краше и желаннее.
С другой стороны кровати стояло мое инвалидное кресло. Я, стараясь двигаться аккуратно, тихо начал переползать ближе к краю в надежде перебраться в коляску, не разбудив спящую красавицу.
Не получилось. Жена проснулась и кинулась, как наседка к цыплёнку, пытаясь уложить меня обратно. Пришлось объяснять:
— Милая, если я в ближайшее время не попаду в туалет, то лопну. Я тебя предупредил.
До жены не сразу дошло то, что я сказал. Когда осознала, а потом и увидела торчащее безобразие, просто обняла и молча заплакала.
Я гладил её по голове и был реально счастлив. Пусть я не могу ходить, пусть инвалид, зато, рядом со мной человек, которого так и хочется обнять и никуда от себя не отпускать. Никогда.
Так бы и лежал здесь всю жизнь, но не судьба. Во-первых, организм нервничал, во-вторых, до жены дошло, что, если так продолжится, придётся опять заниматься не совсем приятным делом. В итоге, она помогла мне перебраться на горшок и на минуту исчезла из комнаты. Пока я делал свои дела, для себя решил: первое, чем я займусь, нарисую во всех проекциях унитаз и добьюсь, чтобы его изготовили в максимально короткие сроки.
Я не успел закончить, как в комнату набежала целая когорта слуг, и все завертелось. Меня обмыли, переодели, даже причесали. Между помывкой и переодеванием я подвергся внимательному осмотру врача. Когда эта вакханалия закончилась, в комнату вместе с женой зашёл император и прямо с порога задал вопрос:
— Ты зачем родственника искалечил и погубил его людей?
— Сейчас уже жалею, что не пристрелил, как бешеную собаку. Любого убью, кто хоть пальцем жену тронет, — сразу же оскалился я.
Эйфория, появившаяся после пробуждения, схлынула, и я смог собраться. Мысли были чёткими, какими-то холодными и рациональными. Соответственно, и говорил я очень конкретно.
Император почувствовал смену настроения и чуть сбавил тон.
— Я не в претензии, — сразу обозначил он свою позицию и продолжил:
— Граф сам виноват в случившемся. Нельзя так обращаться с дочерью, поэтому получил по заслугам. Конечно, со слугами нехорошо получилось, но и здесь претензий быть не может. Ведь графиня пыталась их остановить. Не послушались, значит, сами себе выбрали такую судьбу. Конечно, в случившемся есть и моя вина. Я даже на секунду не вспомнил о тяжёлом характере графа. Радость от встречи глаза застила. Но, это ладно. Поживаете пока здесь, потом что-нибудь придумаем. Может, подарю вам какой-нибудь дворец.
Мою попытку ответить я пресек одним движением руки и продолжил:
— Тебе такой подарок делать не жалко, заслужил. Недельку отдохни и давай, включайся в работу. Дело у нас с тобой на двоих, а тружусь я один. Кто из нас император?
После этого он рассмеялся, распрощался и удалился, так и не позволив мне сказать что-либо в ответ.
Когда мы остались в комнате вдвоём с женой, я задал вопрос:
— Скажи, только честно, у тебя есть обида за то, что я покалечил твоего отца?
Жена как-то задумчиво покрутила локон волос на пальчике и ответила:
— С самого детства он меня не любил и старался наказать за любую провинность. Если бы не признание настоящего отца и не защита императорской семьи, не знаю, дожила бы я до этого времени или нет. Если ты думаешь, что я переживаю из-за его ранения или сожалею, то нет. На тебя не злюсь. Слуг только жалко. Среди них и невиновные пострадали. Твои люди готовы были убить всех. С трудом уговорила их этого не делать.
Ещё братьев жалко. Они его любят и будут переживать. Даже не знаю, как они поведут себя при встрече. Письма им написала. Все рассказала, как было. Но как они все воспримут, не знаю.
Высказав все это, она загрустила и задумалась. Чтобы отвлечь её, я задал ещё один вопрос:
— Ты мне сына покажешь или так и будешь его прятать?
Ольга встрепенулась, сразу расцвела и коротко ответила:
— Пойдём.
Потом немного смутилась, поняв, что выразилась неправильно, и поправилась:
— Вернее, поехали.
После зашагала к выходу из комнаты, я, соответственно, покатил следом.
— Хочу быть маленьким, — на такой мысли я поймал себя, глядя на корму аппетитной служанки, склонившейся над кроваткой нашего сына. Очнулся я от звонкого подзатыльника, отвешенного женой. Она зло прошипела:
— Пришёл в чувства, кобелина?
Я с непониманием на неё посмотрел. Морда сама расплылась в улыбке. Жена, отслеживая мою реакцию, только плюнула и направилась к кроватке. Я, соответственно, последовал за ней, краем глаза продолжая коситься на нагло выпуклый зад, из-за которого пострадал.
Даже жена не выдержала этого безобразия и хорошо так хлопнула ладошкой по округлости, что-то тихо прошипев. Служанка буквально испарилась. Раз, и её нет. Сделано это было с такой скоростью, что любой ниндзя обзавидуется. Пацан дрых, посапывая в две дырочки, и улыбаясь во сне. Когда я наклонился к нему поближе, разглядывая черты лица, он неожиданно приоткрыл глазки ещё шире, улыбнулся, и чуть шевельнувшись, продолжил спать. От этого взгляда, и главное, светлой улыбки аж в груди защемило. А я понял, что полюбил эту кроху раз и навсегда. Непроизвольно сгреб жену в охапку, усадив себе на колени, нежно поцеловал и прошептал:
— Спасибо за сына, милая.
Чувствуя трепетное тело жены, прижавшееся ко мне, и глядя на сладко спящего ребёнка, я только и подумал:
— Господи, как же я счастлив!
Руки между тем зажили своей жизнью. Жена сначала поплыла, потом напряглась, спрыгнула с колен и прошептала:
— Ну не здесь же.
Надо сказать, вовремя она остановила мои поползновения. Дверь тихо открылась, и в комнату просочился император. Блин, только же расстались. Какого хрена ему ещё надо?
Тот, боясь разбудить ребёнка, говорить ничего не стал. Просто поманил меня рукой. Я с сожалением поглядел в искрящиеся глаза жены, пожал плечами и поехал на выход.
Оказывается, причина, отвлекшая меня от родных, была весьма веской. Китаю не понравилась наша активность на Дальнем востоке, и они не придумали ничего лучше, чем отправить к нашим селения свою армию. Порядок решили навести, не иначе. Сведения, доставленные оттуда, с одной стороны радовали, с другой — напрягали.
Пехотный полк, отправленный туда, хорошо пощипал эту армию и отразил нападение. Это хорошая новость. А вот то, что китайцы на этом не успокоились и начали подтягивать в те края серьёзные силы, очень даже плохо. Не факт, что наши люди выстоят, если за них возьмутся всерьёз.
Насколько я смутно помнил, и в моем мире случались разные инциденты. Однако, чтобы китайцы действовали большими армиями, я как-то не припоминаю. Конечно, из меня ещё тот историк. Но, наверное, если бы были значимые войны, в памяти обязательно отложилось бы. Значит, мы своей переселенческой программой изменили течение истории. Теперь, соответственно, надо реагировать на все происходящее. Другого решения, кроме, как отправлять в те края серьёзный воинский контингент, я не видел. Но ведь можно сделать это по-разному. Никто не мешает отобрать среди военнослужащих только молодых неженатых солдат. Отправить их с расчётом, что они там найдут себе невест и останутся на постоянное место жительства. Преподнести им это, как награду за победу. Награждать участками земли в тех краях и уволить из армии с достойным выходным пособием, чтобы его точно хватило на обзаведение крепким хозяйством. Убить, так сказать, двух зайцев сразу. Территорию заселить, и на случай нападения, обзавестись опытным мобилизационным резервом.