Я, честно сказать, даже кайфовал, командуя людьми во время этого бедлама. Даже ностальгия пробила. Всё-таки целую жизнь я прожил обычным строителем. Понятно, что это была не та стройка, которой я занимался в прошлом мире. Но, как говорится, все равно оскому сбил, чему откровенно рад. Придёт время, и я ещё построю себе домик со всеми возможными удобствами. Сейчас и тому, что есть, рад.
Сегодня решил возобновить военные действия. Бесит меня нищета. Поэтому, мы идём не столько уничтожать противников, сколько грабить. Слишком уж у нас все запущено в плане материального обеспечения. Вот и будем исправлять это недоразумение при помощи французов. Да и о будущем мне стоит подумать. Ведь оно без нормальных средств выглядит совсем туманным.
Засаду мы устроили на том же месте, где и в прошлый раз. Солдат вооружил пятью ружьями и тремя десятками пистолетов, по два на брата. Конечно, с таким вооружением надеяться на приемлемый результат глупо. Но небольшие обозы — наша законная цель. Когда разживемся нормальным арсеналом, тогда и начнём думать о более серьёзных делах. Пока хоть что-то добыть будет в радость. Не будь у меня нормальной винтовки, я даже не представляю, каким образом пришлось бы выкручиваться. Из крестьян в этот раз с нами отправился только Степан. И то изначально я брать его с собой не хотел. После случая с инструментом как-то пропало у меня желание сотрудничать с этими хитрованами. Но Степан смог меня уговорить, да я сильно и не сопротивлялся. В отряде нужен человек, знающий местность. Поэтому я разрешил ему присутствовать.
В первый день мы так и не дождались достойной добычи. Обозы шли, но крупные. Такие нам пока не по зубам.
Переночевали в лесу. Не разжигая костер, перекусили всухомятку вяленым мясом. Перед походом тонко порезали несколько кусков солонины и обветрили маленько на сквозняке. Вот таким мясом и пришлось питаться.
На следующий день, практически на рассвете, повезло.
По тракту ехали две очень богатые кареты. Их сопровождал всего десяток всадников. Правда, эти сопровождающие были кирасирами. Без снайперской винтовки справиться с ними вряд ли получилось бы. А так — это законная добыча.
В первую очередь, я пристрелил возниц. Потом начал уничтожать всадников. Эти кирасиры оказались умнее или трусливее. В любом случае, один из них чуть не сбежал. Достал его в последний момент, за несколько метров до поворота дороги.
Половина солдат сразу принялась ловить лошадей, другая кинулась к каретам. Блин, учить их ещё и учить. Я крикнул, пытаясь остановить этот порыв, но оказалось поздно. Из одной кареты прозвучал пистолетный выстрел, и один из моих бойцов свалился, как подрубленный. Второй выстрел ни в кого не попал. У бойцов хватило ума уйти с траектории полёта пули.
Все рассказанное происходило очень быстро и динамично. Наверное, именно поэтому я, недолго думая, выстрелил в открытую дверь кареты, где просматривалось непонятное движение. Собственно, на этом боевые действия закончились. Из кареты, в которую я стрелял вывалился тучный, богато одетый человек, и раздался болезненный крик другого. Через мгновение мои солдаты уже вытащили оттуда двух человек, один из которых был ранен в живот.
Получалось, что пассажиров в этой карете было трое. Двоих из них я угробил одним выстрелом. Одного сразу наповал, а второго ранил. Но с такими ранениями сейчас не выживают. Третий пассажир был небольшого роста и худой, как щепка. Да ещё с визгливым голосом, похожим на бабский. Этот шибздик начал что-то орать на моих бойцов. Те даже растерялись от подобного расклада и начали на меня оглядываться. Проходя мимо, следуя ко второй карете, я коротко попросил солдат сделать так, чтобы стало тихо. Ох, с каким удовольствием они выполнили этот приказ! Кто бы только знал! Глухой стук, короткий вскрик и тишина. Я даже улыбнулся, невольно подумав, что бойцы слишком кардинально убавили громкость. На бойца, который первым сунулся в карету и поймал лбом пулю, я только покосился. Не живут люди с дырой в голове.
Тем временем, из второй кареты народ вытащил двух человек, очень непохожих друг на друга. Они были одеты в очень уж богатые мундиры. Если кто помнит артистов — Штепселя и Тарапуньку, вот их мне и напомнила эта пара клоунов, увешанных орденами.
Эти пленники, видя, как убавили громкость у их коллег, вели себя очень скромно. Понимающие оказались.
Когда я начал задавать им вопросы, понял сразу две вещи. Мы сорвали джек-пот и нажили множество проблем. Нас будут искать не только с собаками, но и без них тоже.
Нам повезло перехватить казначея одного из наполеоновских корпусов. Да не просто так, а с заработной платой, которую везли в действующую армию. Удача небывалая, но и проблемная, как никакая другая. Убираться нам отсюда надо быстро и как можно дальше. Если здесь поблизости найдут кареты, будет только вопросом времени, когда обнаружат наше место обитания.
Честно сказать, я занервничал от подобного исхода охоты, но голову не потерял. Шепнул Егору, что пленные мне не нужны, и приказал пока убрать с дороги все следы произошедшего нападения. Принял решение перегонять кареты подальше отсюда ночью. Так меньше вариантов нажить неприятностей. За время, оставшееся до темноты, переодели десяток бойцов в снаряжение кирасиров, тщательно подогнав экипировку, и подготовили возниц.
Как только стемнело, мы выдвинулись в путь.
Глава 4
Километров двадцать мы проехали без приключений, спокойно. Потом, выехав на открытое пространство, обнаружили в стороне, возле реки, довольно приличный по размеру, лагерь французов. Мимо проехали благополучно. Никто даже не поинтересовался, кто, куда и зачем едет ночью. Так же спокойно миновали пару деревень, в которых тоже были какие-то воинские части. Я уже начал присматривать место, где можно уйти с тракта и спрятать кареты, как на окраине небольшого леса обнаружили очередную стоянку противника. Всё бы ничего, мы уже миновали подобные, но мимо этой проехать спокойно не смогли. Здесь лагерем стояли полсотни артиллеристов при четырёх пушках, но внимание привлекли не они. Возле одного из костров несколько французов избивали связанного человека. Судя по мундиру, русского офицера.
Я, находясь среди бойцов, изображающих кирасиров, даже сам не понял, как повернул к этой стоянке и вытащил из кобуры свой пистолет. Конечно, расклад один к пяти не самый лучший. Но неожиданность нападения и неготовность французов к драке должны были нивелировать их численное преимущество.
Уже съезжая с тракта, я только и сказал своим людям, чтобы готовились к столкновению. Возчики, не сообразив, что их присутствие во время столкновения не нужно, повернули кареты вслед за нами. Некогда было их останавливать, не хотелось привлекать внимание отдыхающих.
Первыми наше приближение заметили солдаты, как раз избивающие офицера. Рядом с этим безобразием стояли три французских офицера, которые что-то эмоционально обсуждали. Когда один из солдат указал им на наш отряд, они сразу направились нам навстречу.
— Когда сблизимся, рассредоточьтесь. После моего выстрела сразу атакуйте весь лагерь. — Успел я дать команду своим людям.
Со встречающими нас офицерами мы пересеклись на окраине стоянки. Я не стал растягивать удовольствие и с каким-то чувством удовлетворённости пристрелил этих уродов. Решил не нестись в глубь лагеря, как мои люди. Также продолжил ехать неторопливо, при этом, очень быстро стреляя. Два раза пришлось перезаряжать пистолет, пока живые противники не закончились. Несмотря на отсутствие опыта обращения с кавалерийскими палашами, мои бойцы все равно сумели покрошить изрядное количество противников. Ну и я внёс посильную лепту своей стрельбой. Уничтожил, как минимум, половину врагов. В плен успели сдаться всего десяток французов, которых бойцы сейчас связывали. Я же направил лошадь в сторону избитого офицера, который лежал возле костра, где его истязали.
Как выяснилось через несколько секунд, он здесь был не единственным пленником. Возле окраины лагеря, на опушке леса нашли ещё пятерых российских солдат, привязанных к стволам деревьев. Избиты они были ничуть не меньше офицера. Над ними вволю поиздевались французы, охреневшие от безнаказанности.
Пока мои люди оказывали помощь бойцам, освобожденным нами, я задумался над дальнейшим действиями. У меня просто не хватит силы воли бросить все, добытое в лагере противника. Четыре шестифунтовых орудия, пять армейских фур с боеприпасами и две с продовольствием, гора трофейного оружия и имущество погибших офицеров, которые воевали с комфортом. Да меня совесть замучает, если я все это брошу.
Немного подумав, я принялся раздавать команды, распределяя людей по работам. Часть народа отправил освободить трупы от всего ценного и утащить их в лес. Пару человек поставил на разбор и сжигание карет. Возиться с ними было особо некогда, а огонь спрячет их получше любого оврага. Ещё пара человек занялись упаковкой всего добытого имущества в армейские фургоны и подготовкой их к выдвижению.
Плохо то, что в этот раз с нами нет Степана, знающего местность. Очень не хочется возвращаться домой по тракту. Это рискованно.
Через полчаса активной суеты ко мне подошёл один из бойцов, занимающихся уничтожением карет, и с загадочным видом попросил последовать за ним. Когда мы подошли к раскрученным транспортным средствам, у меня даже речь пропала от увиденного. У одной из карет пол оказался с двойным дном, и этот своеобразный тайник был битком набит российскими банковскими билетами. Здесь было спрятано до хрена бумажных денег.
Зачем их было прятать и для каких целей эти средства предназначены, теперь не узнать. Но то, что теперь все мои бойцы стали обеспеченными людьми, даже не обсуждается. Как будем делить добытое, мы ещё подумаем. Но объявить о своём решении наградить всех участников произошедших событий я решил сейчас. Пусть люди порадуются. Надо было видеть глаза солдат, когда я объяснил, что у них в одночасье может измениться жизнь. Денег в тайнике было реально много. Поэтому, после войны они без больших проблем смогут уйти со службы и жить припеваючи. Взятки ведь никто не отменял, откупятся от солдатчины и смогут стать гражданскими людьми.