Немчура обступила меня вокруг и почти сразу пришла в движение. Видимо, ребятки имели какой-никакой опыт. Двое сразу попытались схватить за руки, а я взял да и дал им эту возможность. Держите только покрепче, ребятки, вы мне даже поможете. Фрицы не сразу сообразили, что я их использую. Подпрыгнув, выбросил вперед обе ноги, сбивая стоящих передо мной противников. Охренев, те, что держали, медленно разжали руки. Приземлился я хоть и на спину, но было не больно. Мгновенно уйдя перекатом в сторону одного, выпрямляясь, нанес ему удар в подбородок, да так, что думал, голову ему оторву. Не жилец по-любому. Крутнувшись в приседе, выкинул вперед ногу и скосил последнего солдата, что пытался меня ударить ногой. Грохнувшись, тот тут же получил пяткой в грудь и свернулся креветкой. Первые двое с трудом, но все же вставали, да и не сильно я их приголубил. Мне нужно было вести бой так, чтобы сблизиться с офицером. Пока до него метров десять, а я хочу ему нож в глаз воткнуть. Делая вид, что испугался, я как бы случайно пятился спиной в сторону офицера. Только бы тот не передумал в один момент, захреначит мне в спину весь магазин из своего МП – и баста. Офицер сам мне помог.
– Давайте еще двое, ну, чего ждете, убейте его! – он крикнул злобно.
Солдаты, стоящие рядом, аж подпрыгнули и, побросав винтовки, кинулись ко мне. С разворота швырнув нож в голову эсэсовца, тут уже метров шесть оставалось, я даже не стал смотреть, куда попал. Встретил двух первых противников, которые уже подошли вплотную. Одному ударом кулака сломал челюсть, а второго угостил ногой по мужскому достоинству. Как он закричал, даже противно стало. Мне тоже прилетело. Сзади успели подобраться еще двое, это они удачно подбежали, хоть закрыли меня от других солдат, которые, видя, как упал их офицер, поднимали стволы. Кувырнувшись, оказался рядом с одним ефрейтором, что стоял в цепи. Автомат смотрел выше меня, уж больно быстро я двигался. Подбил руку с оружием, тот даже не успел на спуск нажать. Немцы уже пришли в себя и бросились ко мне всем скопом, да поздно. Выкручивая из рук ефрейтора автомат, я ушел к нему за спину и оттуда ударил короткими очередями. Ефрейтор не мог мне помешать. Ремень автомата опутал ему горло, и он только хрипел. Наконец немцы не выдержали, и те, кто еще был на ногах, начали стрелять. Пара пуль, прошив тело бывшего владельца автомата, ударили в меня. Больно же, гады! Силы таяли, видно во что-то важное попали. У меня так было, когда в сердце попадали. Присев на одно колено и укрывшись телом погибшего от рук своих же товарищей ефрейтора, я пытался держаться. Ну же, бонусы, вашу мать, работайте уже, всего трое фрицев осталось на ногах…
В этот момент из избы, куда его увели, выскочил Серега. В два прыжка оказавшись за спиной стрелков и схватив одного за шею, стал душить. Друзья немца тут же отвлеклись на опасность сзади. А я уже в принципе оклемался. Кровь еще шла, но боли уже не было. Рука окрепла, и автомат вновь тявкнул несколько раз, кося последних гитлеровцев.
– Ну, Игорек, с тобой я хоть куда пойду! Как ты смог-то? – Мы уже час как ехали на бэтээре эсэсовцев в сторону точки, которую назначил для сбора Черный.
– Да вот как-то так… – Я пытался уйти от ответов, хотя и понимал, что не смогу. Серега видел слишком много. Я весь в кровище, а ран нет. Попытался было сказать, что это не моя кровь, так этот засранец, оказывается, видел, как в меня попадали.
– Ладно, Игорь, ты думаешь, что мы ничего не знаем? Да нам и сержант рассказал давно, да и сами в бою видели, хоть ты и делал вид, что ничего не произошло. Но сам понимаешь, все твои уловки для детей. Хотя бы форму возьми, ведь ты из каждого боя в лохмотьях выходил, в красных, а сам жив и здоров. Парни уж давно к сержанту приставали, вот он и сдулся. Но ты его не вини, он сказал, что для тебя это секрет.
– А ты как думаешь?
– Я думаю, что ты и затеял всю эту партизанщину именно для того, чтобы к нашим врачам не попасть в лапы, – четко «попал» Яхненко прямо в яблочко.
– Думаешь, мне очень хотелось на опыты сдаться? Да видал я их на… Если захотите уйти, приказывать никому не стану, но сам останусь тут, в лесах. Мы сейчас так фрицев наскипидарили, что они уже, наверное, полк для наших поимок с фронта снимут или егерей каких-нибудь притащат из Берлина.
– С ума, что ли, сошел? Да если мы и вернемся теперь, так только вместе с тобой, иначе сами под трибунал попадем, и все дела.
– Скорее всего, ты прав.
– Да и нам самим тут нравится, чем не фронт, хоть и в тылу? Не в своем же, а во вражеском.
– А по результату так еще и посерьезнее будет, так? – я ухмыльнулся, но тут же замолк, прикусив язык. Проклятый «ганомаг» подскочил на кочке особенно сильно, и разговаривать расхотелось. Причем я-то и не хотел, это Серега меня все время пытал.
Хоть время для встречи и не вышло еще, но Черного на месте сбора не было. Что делать, решили быстро.
– Игорь, тут подождем? – спросил Серега, когда мы сели ужинать. У фрицев были приличные запасы еды и воды, которые мы всерьез потрепали.
– Подождем, – не вдаваясь в подробности, кивнул я.
В «ганомаге» у нас был целый арсенал, очень уж мы хорошо затарились, долго не придется на отечественное оружие переходить. Патронов несколько тысяч, четыре МГ, из них один на бэтээре стоит. Пять МП и шесть винтовок. Одна снайперская. Если Бурят мою угробил, бегая от фрицев, то будет замена. Взрывчатки почти не было, зато гранат два ящика, даже дымовые есть. Мин немного, противопехотные «лягухи», но это уже хорошо. Набрали и жратвы, и воды, и самое главное для действий в тылу врага – форму.
– Вот же суки, у них еды всякой, я и не видел такой, а сами к нам полезли! Зачем они эту войну начали, а, Игорек? – Наивные вопросы Сереги меня не смешили. Это мне более или менее известны причины, официальные, конечно, что там на самом деле вышло у Адольфа с амерами, не знает никто. А вот те люди, что родились в этом времени? Они искренне не понимают, на фига Гитлер к нам полез.
– Если по-простому… То Гитлер долг отрабатывает.
– Как это? – Серега даже замер.
– Да просто все на самом деле. Думаешь, простой, не состоявшийся художник может вот так вдруг стать главой страны?
– А кто это художник?
– Так Адольф, но только не судьба ему была картины малевать, заделался фюрером. После Первой мировой Германия была в заднице, так вот страны Запада взяли такого Гитлера, обещали ему простить все долги страны. Понастроили своих заводов, банков, влили в Германию кучу бабла, только с одной целью.
– Не все слова понимаю, но что это за цель? – перебил меня друг.
– Напасть на нашу страну, конечно. Ведь мы же самые богатые по ресурсам и территории, не знал?
– Ну, слышать слышал, но я в этом не понимаю, поэтому не вдумывался.
– Ну вот я тебе вкратце и объяснил. Слушай, а как мы в деревню въедем, где нас ребята ждать должны?
– Давай я один схожу, посмотрю. Если наши там, вернусь.
– Давай только броник в лес загоним, надо следы замаскировать. Утром самолет летал, пока мы под деревьями отдыхали.
Загнали, замаскировали. У фрицев в «ганомаге» сеть была, раскинули ее, хрен сверху нас обнаружишь. Серега ушел в деревню, а я занялся трофеями. Вычистил все стволы, прикинул, сколько у нас минно-взрывного барахла. За этим занятием даже не расслышал, как на дороге появился мотоцикл. От нашего укрытия до проселочной дороги было метров сто пятьдесят. Прямой видимости не было, конечно, но факт остановившегося мотика налицо. Выскользнув из бэтээра, это после того, как случайно все же увидел технику на дороге, залег в кусты. Пулемет был направлен в сторону дороги, ожидание растянулось на двадцать минут. Наконец кто-то негромко позвал меня на родном языке.
– Старшой, ты тут? – Голос был знакомым, кто-то из наших парней, что ушли с сержантом.
– Да здесь я, где ж мне быть-то? – ответил я, но пока не вставал. Из ближайших кустов вылезли Серега и еще парнишка, Сашкой его вроде зовут.
– Старшина, парни в деревне, но не все хорошо, – это уже Яхненко.
– Ну и какого хрена ты сам молчал, когда сюда подошли? На хрена вы на мотоцикле катаетесь, забыли, где находитесь? – сорвался я.
– Не шуми, командир, фрицев здесь все равно нет, мы всю округу осмотрели, а Серега не успел позвать тебя, я первый крикнул.
– А вас тут, наверное, целый полк, всю округу контролируете? – не унимался я. – Бегом к дороге, убрать тарантас в кусты, – крикнул я резко и добавил уже спокойнее: – Охренели совсем.
Парни умчались к дороге. Причина была в том, что отсюда вижу, как мотоцикл одиноко стоит прямо на проезжей части. Край непуганых идиотов. Мы тут не первый месяц в тылу врага, а они все в игрушки играют. Как дети, честное слово.
Ребятки вернулись быстро, я только и успел, что загрузить пулемет в кузов бэтээра.
– Командир, сержант ранен, идти не может, еще двое легких.
– Это где вас так прижали? – поинтересовался я.
– Да на отходе, как с вами разошлись, в нескольких километрах наскочили на пост. Мотоциклисты были готовы и ударили первыми, вот так и получилось. Их мы, конечно, покрошили, да вот сержанту уже было не до этого. Нога прострелена, крови много потерял. Наверняка кость сломана.
– Отсюда далеко?
– Ага, километров двадцать будет на юг.
– Хорошо. Давайте грузитесь, поехали сержанта забирать. Нужно искать место, где его смогут подлатать, ну, и нам надо чуток отлежаться. Будем совершать только небольшие вылазки. Пожрать найти да напакостить фрицам по мелочи.
Деревенька была небольшой, дворов двенадцать, одни старики, даже детей не было. По словам одного дедана, фрицы у них были в последний раз неделю назад. Выгребли все съестное, что не успели спрятать, конечно, забили двух свиней и корову и свалили. У сержанта был вполне хороший уход, бабулька одна хлопотала, когда-то была сестрой милосердия, вот и кудахтала над ним. Ранение, в общем-то, не очень и тяжелое, но ходить тот сам не мог.
– Как теперь-то? – спросил при нашей встрече сержант.