Нет, не наказали, просто власти решили осветить эту историю ярко, громко, и не только на всю страну, а вообще везде, включая иностранную прессу. Ведь действительно рассказы, да ещё с фотодоказательствами, это по сути как приключенческая книжка, читается на одном дыхании. Мне так сказали следователи и политработники из штаба Юго-Западного фронта. Он тут же в Киеве стоял. Можно было напрямую к политработникам обратиться, как раз для них такой материал само то, но я к ним никогда не обращусь сам, из-за личной неприязни к коммунистам. Однако это моя страна, и пусть власти мне неприятны, уживаться с ними приходится. Враг напал, а я не из тех, что останется в стороне, тут как не крути, а приходиться тесно сотрудничать. Временно, до конца войны, но тесно. Так вот, сначала пять дней со мной работали следователи, включая из Политбюро Киевской области. Даже Хрущёва видел. Мелькал этот свин. Не люблю я его. Всё в мельчайших подробностях выясняли, посекундно. Про осназ особо не спрашивали, раз информация секретная, лучше туда не лезть, мало ли с какой стороны за этот интерес прилетит. Потом допустили корреспондентов. Меня в бинтах с каркасом на плече, фотографировали на койке. К тому моменту меня уже перевезли в один из госпиталей Киева. Одноместная палата. Сам не ожидал. Я вообще думал поблагодарят, ну медаль дадут, хотя вряд ли, а тут такой шум подняли. Оказалось, эта история властям очень даже в тему пришлась. С крахом обороны и постоянными отступлениями нужно хоть что-то показать людям. Кстати, в повешения полицаев я не участвовал, был наблюдателем, свидетелем, как пострадавшая сторона, всё осназ делал, это моя официальная позиция. Не хочу, чтобы палачом прозвали, найдутся и те, кто так будет говорить.
Правда и последствия оказались не совсем теми, что я планировал. Нет, по представлению Политуправления штаба Юго-Западного фронта, ведь на их участке фронта я был ранен, и мы роту пехоты побили, меня представили к Звезде Героя. Шум знатный подняли, чем-то меньшим награждать уже не комильфо. В принципе ожидаемо, а вот то что меня отправят в военное училище, мол, нам такие уверенные командиры нужны, как раз когда выучусь восемнадцать лет будет, начну службу, не ожидал. Говорили, наверняка и война к тому времени закончиться, но свой след в истории я уже мол, оставил. Даже не спросили где желаю служить, и кем. Записали в Подольское пехотное училище и всё. Девятнадцатого августа меня и других раненых санитарным эшелоном отправили в Москву. Ну эшелон дальше, а меня высадили в Москве и там аж в Кремлёвскую больницу. Да, я стал очень известным. Буду далее лечиться тут. Так вот, на тот момент я уже был внесён в списки курсантов, но начну учёбу в сорок втором, когда полностью восстановлюсь. Тут же и награду получу. В принципе, это сейчас два года учат на лейтенанта, чуть позже сроки сократят до года. В сорок втором начну, и как раз в сорок третьем закончу, покинув стены училища молодым лейтенантом-взводным. Вот так меня судьба закрутила. Прославился, блин. Ну по крайней мере план сработал, если сюда откроют портал, то обо мне выяснят точно. Впрочем, Марию я всё равно спасу, просто по-человечески жалко девчат, что томятся в концлагере в Слуцке. А вот то, что восстановлюсь к тому моменту, это вопрос. Хотя надежда есть.
О-да, двадцать второго августа, ровно через два месяца после вселения, вдруг заработала опция големов. Не через четыре месяца, в октябре, а через два. Ну не знаю, что за сбой, надеюсь это никак не повредит хранилищу и даст мне перерождаться дальше, меня интересовали новые жизни и другие миры, но я рад что опция заработала. А так как ходячий, то вечерами покидал стены палаты, выходил в парк, поднимал голема, и гонял его, потом укладывал на место, чтобы следа не осталось, маскировал, разравнивая песок, и возвращался. Голем я пока двадцать минут держал, двух — семь десять, трёх — пять минуты, четырёх — две с половиной минуты, пять — минуту. Да, я могу вызывать четвёртого голема, но что он успеет сделать за две минуты? Даже если на обычную диагностику уходит изрядно энергии, и он даже не успевает её закончить, как оплывает кучей земли. Качать надо. А так как в прошлом теле я наобум качем занимался, но успел за неполный год получить неплохой опыт, уже знал как быстрее всего вести кач. Поднимать двух големов и кидать их в бой. Лучше на противника, но так как немцев тут нет, то друг против друга, только так, и кач действительно шёл. Двадцатого я заехал в новую больницу. Палата одноместная генеральская, двадцать второго опция заработала, и за восемь дней, активного кача, а качал раз в сутки, когда полный заряд набирал, я прокачал големов неплохо. Двадцать девять минут один, и пятнадцать минут двое. В общем, надеюсь к ноябрю буду четырёх големов уверено час держать, тогда и восстановлю плечо. Не за раз понятно, раз в сутки понемногу, на лечение много сил уходит. То, что в обычном бою час трачу, на лечение этот часовой заряд минуты за три улетает.
Честно признаюсь идти в пехоту, хотя сам служил и воевал в составе подобных частей, в прошлых жизнях, немало, как-то не хотелось. Вообще большую часть жизни в сапогах провёл, на службе. Да и ушёл по настоянию жены, но вот не сложилось. Тут же как написали в газете, я уже по факту узнал, «Партия сказала нужно, Комсомол ответил есть». Это про меня и выбор училища. Говорю же по факту узнал. Тут всё больше политика замешана. Я уже раза четыре покаялся что всё это замутил. Я вообще интроверт, по характеру, предпочитаю один быть, мне так душевно комфортно, а тут ни секунду не останешься один, посетители и разные делегации. Даже пионерские дружины целыми… дружинами приходили. Со всеми надо пообщаться, хорошо из больницы меня не выпускали, со всеми держать лицо и спокойный тон, хотя иногда прорывалось желание послать всё к чёрту и просто сбежать. А ведь потом училище, и вряд ли там сильно сократится подобное отношение. Из меня делали символ Победы, и это было видно. В общем, пиар-акция, чтобы скрыть потери, и общее отступление. Что в СВО так делали, что тут, как под копирку. Одним словом, представив, что меня ждёт дальше, то аж передёрнуло. Пятнадцатого сентября у меня сняли каркас лубков и шин, и теперь руку я носил в косынке, а семнадцатого, приодев, костюм хороший подарили, отвезли в Кремль, наступило время награждения. К слову, как взрослый сопровождающий была Раиса Ивановна Градова, супруга дяди Ивана. Они же тут жили, давно родственников Ивана нашли. Да и навещали меня, дети её. Старший сын, например, одного со мной возраста, и даже учились в одном классе. Про мою частичную амнезию те знали. Только тот не поехал на стройку, в отличии от Ивана. А дядя воюет где-то под Ленинградом. Попал под призыв, и как милиционера его в полк НКВД определили, а тот на север направили, там и воюет. Письма редко приходят. Это всё что знал.
Так вот, награждение прошло, получил Звезду Героя, и орден «Ленина» к нему, много иностранной прессы было, те не только со мной общались, хотя я уже лицо известное, но и с другими награждёнными. Их тут хватало. Впрочем, долго я не выдержал, изобразил усталость, и после небольшого банкета меня отвезли обратно, машина была выделена из гаража Кремля. Да уж, серьёзно меня обхаживают, даже как-то совестно подводить тех, кто на меня понадеялся. Но что поделать, планы у меня другие. Да и повторюсь, не люблю я коммунистов, а тут они в основном меня окружают. Чёрт, да даже Раиса Ивановна коммунист. В общем, вернули в больницу, наградные корочки я прибрал в хранилище, а костюм с наградами в гардероб, он в палате был. Снаружи темно, уже темнело, когда в больницу привезли, так что вышел подышать свежим воздухом, заодно пятнадцать минут погонял в драке трёх големов. Кстати, делал это на краю территории, у ограды, а то громкие звуки ударов всё же разносились. Да, я уже двадцать минут троих держу, и десять минут — четверых, но пока гонял кач. Дальше я лечился, рукой пользовался осторожно, меня дважды через рентген прогнали, вроде кости срослись, и вот начал потихоньку разрабатывать руку, сжимал маленький мячик, что мне выдали, мышцы в тонус возвращал. Уже рухнул Юго-Западный фронт, Киев немцы взяли, октябрь наступил, когда меня из больницы перевели в санаторий. А всё, лечение закончено, дальше восстановление, а это работа именно санаториев и их врачей. Отправили в Подмосковный санаторий, ведомственный, для больших шишек. Там тоже врачи неплохие.
Постепенно время шло и восстанавливался. Тем более я уже мог использовать четвёртого голема. Наконец провёл полную диагностику плеча. Да уж натворили. Правда, в этот раз все силы на диагностику и ушли. Все четыре голема оплыли кучками. А чтобы удержать четвёртого, три первых должны быть использованы. Особенность этой опции. В следующую ночь, было уже пятое октября, я использовал опцию лечения, плетения, на плече. Взял за образец левое плечо перевернув картинку, чтобы было видно идеал, как должно быть. Причём, след операционных швов не трогал, а лечил внутри. Даже после первого сеанса, а там микроскопическая доза прилетала, плечо я стал чувствовать лучше. Видимо нервные окончания чуть восстановились. Пусть жор напал, но лучше стало. Двадцать дней меня продержали в санатории, я сам и не думал уходить, отличные условия и питание, лечение тоже, мои девчата под рукой, палата одноместная, и выпустили двадцать третьего числа, как полностью выздоровевшего. Я медкомиссию прошёл честно. Ещё бы, каждую ночь, используя плетение лечения, я малыми дозами кидал в плечо. Причём, заметил, что за одни сутки поднимаю кач на две минуты использования первого голема. У меня по нему отсчёт идёт. И на момент выписки одного держу два с половиной часа, двух час и пятнадцать минут, трёх сорок минут и четырёх двадцать минут. Кач на самом деле ускорился именно из-за лечения. Это для меня новостью оказалось. В теле Власова я такого не заметил. Ну или не обратил внимания. Ну до конечного результат ещё далеко, однако я уже свободно двигал плечом, выбитое ранее и вправленное плечо, не мешало. То есть, посчитали, что я прошёл реабилитацию. Очень быстро для таких ран, это врачи признавали, но прошёл. Однако я и сам не сидел сиднем, раз это санаторий, не тюрьма и не кремлёвская больница, вход и выход свободный, то порешал свои дела. Откосил я всё же от училища. Точнее на половине пути к этому был.