— Допустим, я имею желание вернуть своих людей, но думаешь за просто так я тебя отпущу?
— Думаю да. Эти бойцы мне должны, попрошу, и через час вы выйдите на улицу, и начнёте прославлять армию Третьего Рейха, называя Гитлера своим братом и учителем, и ругать Красную Армию, понося Сталина. Как думаете, что с вами после этого будет? Кстати, такие задачи для осназа, плёвые, делают на раз. При этом вы не будете участвовать, вас проклизьмят водкой, грамм двухсот хватит чтобы вы лыка на вязали, ещё грамм пятьдесят зальют в рот, чтобы запах был, и один из бойцов в вашей форме, а они мастера внешней маскировки, специалисты-гримёры обучали из Большой Театра, всё это и исполнит, представление, а все свидетели будут думать, что это вы исполнили, ведь вас потом найдут пьяным. Что же с вами потом будет? Ай-яй-яй, как же не хорошо вы поступили, товарищ генерал.
— И ты вот так поступишь с советским генералом?
— А вы не оставили мне выбора, — развёл я руками. — Я не хочу служить в вашей дивизии, вы даже представить не может как я не хочу с вами служить. О чём, кстати сообщил при первой же встрече. Но вы на меня наорали и вот до звания старшины якобы снизили. Я конечно посмеялся, вы хоть и советский генерал, но таких полномочий не имеете, максимум отправить к прокурору, в военный суд, со своими рекомендациями. Но я подыграл, переодевшись в форму простого бойца.
— Допустим. Чем же я тебе не угодил, раз ты так категорически не хочешь служить у меня?
— Давайте без обид за то, что я сейчас скажу, тем более на правду не обижаются. Что вы за человек и какой командир я понял ещё там на дороге при первой нашей встрече, мне хватило пяти минут, чтобы разобраться. Дуб армейский обыкновенный, подкласс дуболом. Многие генералы, как и вы, командуют дивизиями. Для чего это сделано, хотя и полковников на таких должностях хватит, думаю понятно. Эти генералы, резерв Красной Армии, нужно заменить какого выбывшего командующего, то таких генералов переводят в комкоры или командармы. Так вот, в верхах командующие тоже следят как себя проявляют комдивы, толковые ли они или нет? Вы, никогда не подниметесь выше той должности, что уже занимаете, это ваша вершина. До самой войны вы будете комдивом, вас буду направлять в разные части, но всегда на дивизию. Вот и ваша дивизия для меня стухшее болото, никаких перспектив. Я это понял там на дороге и попытался соскочить с начавшего движение эшелона. Думал наорёте, пинка дадите, и разойдёмся, а вы взяли к себе, оформить решили. Вот с этого всё и пошло.
Генерал играл скулами, желваки так и ходили, но молчал, что удивляло, сдерживал себя, можно даже с уважением отнестись, потому как генерал, как я уже сам убедился, сдержанностью не обладает от слова совсем. Я замолчал, давая тому подумать, генерал минут на пять ушёл в тяжёлые мысли, видно, как хмурился, глаза перескакивали с одного предмета на другой, но были бездумными, глубокого ушёл в себя. Наконец тот встряхнулся, и буркнул:
— Чёрт с тобой, можешь уходить, вернут тебе всё что забрали из документов. Только вот компенсировать мне нужно. Ох и зол я на тебя.
— Командирская «эмка», — пожал я плечами.
— И грузовик с зениткой, тогда я про тебя забуду.
— А вы умеете торговаться, — с показным уважением сказал я. — Хорошо, будет вам грузовик.
— Добро. Как ты собираешься всё провернуть?
— Читали книгу Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев»? Как герой говорил, сначала деньги, потом стулья. Вот и у меня также, сначала вернёте документы, потом получите и грузовик, со своими особистами, и «эмку».
— А не обманешь?
Вопрос прозвучал как-то по-детски, но я поспешил успокоить.
— Я что, идиот? Вы же мстительная личность, мне оно надо такие проблемы?
Вообще я играл. Вы, наверное, думаете опция големов запустилась и голем приняв вид генерала, всё исполнит, когда я угрожал этим. Нет, пока не запустился, так что это пустые угрозы были, но тот-то этого не знал. Мифический осназ тут в тему был.
— Да, в уме и предчувствии тебе не откажешь, они есть. Правда странно ты их применяешь, но есть. Хорошо, договорились.
Мы встали и пожали друг другу руки, скрепляя сделку. А там и на выход. Документы мне вернули все, даже направление в мехкорпус сохранили, так что с пятью бойцами и адъютантом комдива на пролётке доехали до рощицы у села. Там я сказал лейтенанту, он старшим был по приёму техники:
— Ждите тут, буду перегонять технику по одной.
Вот так соскочив на траву, двинул вокруг рощи. По пути вспугнул семью беженцев, отдыхали тут. Вскоре, убедившись, что один и свидетелей нет, соглядчиков за мной не отправили, достал «ЗИС-5» с зениткой, рядом сразу «эмку». Так и не зарядил зенитку. Ну да ладно, дальше особистов достал, так чтобы со спины быть, и быстрыми и точными ударами по загривкам отправлял спать. Снова убирал и доставал в кузове грузовика, чтобы спину не рвать, поднимая их своими силами, так что запустив движок, спокойно объехал рощу и встал у пролётки.
— Принимай аппарат, я за «эмкой».
Пока лейтенант занимался грузовиком, бойцы его облепили, кто капоты поднял, двигатель смотрел, кто зенитку, кто тела особистов проверял, я отбежал, и переодевшись в свою форму техник-интенданта, снова шинель на сгибе локтя, вещмешок за спиной, и вернулся на «эмке», также передав её.
— Ну что, прощаемся. Свою сторону уговора я тоже выполнил.
Адъютант кивнул, подтверждая. Кстати, сам садясь за руль «эмки», пролётка уже укатила в село, вот и обе машины следом. Особистов с кузова не спускали, там вроде один приходил в себя, уже головой мотал. Так в кузове и повезли. А я поправил лямки вещмешка, перекинул шинель на другую руку и двинул прочь. Правда по пути шинель убрал. Она больше для вида нужна была. Не долго шёл, уходя в тыл к нашим, просто надоело идти, сошёл с дороги, достал в овраге один из трофейных мотоциклов с пулемётом, и выехав снова на дорогу, не спеша, километров сорок в час, попылил прочь. Правда, уехал недалеко, вскоре меня нагнала небольшая колонна, и сигналя, потребовала остановиться. Сперва думал комдив, тоже чёрная «эмка» была, но там вместо «ЗИСа», «полуторка» с бойцами. Тот полковой комиссар из танкистов оказался. От села возвращались. Так что скидывая скорость съехал на обочину, не стал глушить двигатель, а перекинув ногу, сел в седле как женщины обычно сидят, боком, с интересом ожидая, что дальше будет. Если что, с такой позы проще атаковать, я готов был, мало ли что. Впрочем, я уверен, что договоримся. Чуть поморщившись, меня обдало облаком пыли, от резко остановившейся машины, двери синхронно открылись, исключая водительскую, и её покинуло три командира, два интенданта и комиссар.
— Что, Савельев, не ожидал нас увидеть? — спросил комиссар. Прозвучало как-то злорадно.
— Почему же? Вполне ожидал, товарищ полковой комиссар. Этот мотоцикл легко держит шестьдесят километров в час, а я умею им управлять, вы бы меня не догнали. Вот только прикинул всё, и решил, что наша встреча может быть полезна, поэтому и ехал неторопливо. Пятьдесят на пятьдесят что вы меня нагоните. И как видите, расчёт оправдался. Теперь можем поговорить. Вы ведь не просто так за мной ехали?
— Не просто, верно. Генерал твой сказал, что договорится с тобой можно, и он договорился, правда, добавил, что такие командиры ему не нужны и отправил тебя дальше, по направлению, что имеешь на руках.
Я уже покинул седло мотоцикла, и мы вдвоём, оба интенданта отстали по знаку комиссара, стали изучать трофейный мотоцикл, пулемёт, пара бойцов из танкистов к ним подошли, остальные в прикрытии, так что никто нам не мешал общаться. Правда, на дороге видно армейский обоз, к селу шёл, откуда я выехал, также две телеги деревенских, и пара мелких групп беженцев, явно давно идут, устало бредут, я бы сказал. Впрочем, они все далеко, поэтому и не мешали.
— Генерал конечно ситуацию повернул как ему надо, но мы оба остались при своих. Итак, что вы хотите?
— С техникой уже проблемы, я был в Москве, что-то перекидывают из центральных округов, уже за счёт материальной части учебных баз формируют, но с танками уже проблема, выпускают мало, чтобы насыщать дивизии. У нас в дивизии на момент начала войны было их всего тридцать шесть, и то в один день, двадцать четвёртого июня во встречном бою все и потеряли. Потери большие. Про это мало кто знает, хотя думаю для тебя это не секрет, поэтому сейчас охотимся за каждой единицей техники. Клюев не всё знал, нам дали несколько старых танков коим место в музее, и всё. На данный момент танков в дивизии нет. Совсем нет. Держали контрудар немцев. Сдержали, но технику потеряли, воюем как обычные стрелки.
— Я всё понимаю, товарищ полковой комиссар, но и меня поймите, мне нужно в штаб моего мехкорпуса, и пройти регистрацию, а то я тут как не пойми что в проруби бултыхаюсь.
— Ладно, ты меня понял, какие условия для получения техники?
— Товарищ комиссар, обижаете, что вы меня выставляете жадной сволочью. Так отдам. А то что с генералом было, то не понравился он мне, сильно. Что вам нужно вообще?
— А что у тебя есть?
— Танк, два броневика, «полуторка», два трофейных мотоцикла с пулемётами. Немецкий самолёт «Шторьх», «Аист» по-нашему. Можно вести воздушную разведку, а немцы подумают, что свой. Если лётчиков найдёте. Потом армейская полевая кухня, десять полковых миномётов, десять станковых «ДШК», шесть зенитных установок «Максим», сто пистолет-пулемётов «ППД», но боезапаса ко всему, кроме танка и броневиков, нет. Могу ещё дать на пробу десять польских противотанковых ружей. Против лёгких танков и броневиков вполне хорошо работают. К каждому по сто патронов. Это всё тут рядом, могу сейчас передать. Понятно не со складов, часть отбита у немцев. По сути всё что у них взяли, всё и отдаю.
— Интересный ты парень, Савельев, ох интересный. Я людей насквозь вижу, а ты не простой. Ко мне в дивизию пойдёшь?
— Нет
— Почему? Ты же генералу говорил, что специалист-снабженец именно для механизированных частей.
— Не в этом дело, вы же видели, как я с вашим особистом общался. Такие не прощают, а оно мне надо иметь злых на меня начальника и коллегу? Подставят, к гадалке не ходи.