Чтобы избавить местное население от репрессий, мы решили создавать видимость, что диверсии эти совершают русские. Это было не трудно. Ведь среди аловцев находились настоящие русские, бывшие солдаты Красной Армии.
На первый же после введения польской охраны налет «Вицек», «Альбин» и «Личко» взяли с собой русских — «Ваську», «Янека» и «Петрека».
Уже на опушке леса они разглядели несколько закутанных фигур, сидящих вокруг небольшого костра. На расстоянии примерно одного километра поблескивал огонек другого костра. «Стражники» и не думали об охране столбов.
«Вицек» попросил советских товарищей подойти к костру и припугнуть стражников.
— Пошли по домам! — выкрикнул «Васька».
Слова эти были не очень понятны всем, однако «Петрек» решил продемонстрировать свои лингвистические познания и, сосредоточившись, перевел:
— Пошли в дом!
«Стражники» с радостью выполнили это приказание. Они оказались в постелях на три часа раньше, имея при этом алиби, поскольку их прогнали русские.
Тем временем «Альбин» и «Личко» принялись пилить деревянные столбы, поддерживающие линию электропередачи, ведущую к комбинату. Минут через пятнадцать подача тока в Освенцим прекратилась.
Наступили лихорадочные дни для энергетиков Серши и Явожно, а особенно для их немецкого руководства. После каждой диверсии бригады электриков высылались на место, чтобы устранить обрывы линий. Едва успевали они укрепить ослабленную взрывом стальную мачту, как нужно было ехать в окрестности Хжанова чинить сожженные провода. На следующий день усиленная бригада выезжала в Балин для устранения особенно сложной аварии. Бычинская группа под командованием «Пильннка» прервала здесь линию в 60 тысяч вольт, провода которой свалились на другую, пересекающую ее линию на Тарнов, напряжением в 110 тысяч вольт. Подача тока приостановилась на три дня.
Самой выдающейся диверсией на линиях энергопередач явился подрыв большой железной мачты на линии Явожно — Краков напряжением 60 тысяч вольт у самой электростанции в Явожно, на так называемой Рувной Гурке к северу от шахты «Фридрих Август». Операцией этой командовал комендант округа «Вицек», который подобрал для нее наиболее опытных партизан из лесного отряда. Он был родом из Бычины, хорошо знал окрестности Явожно, и это облегчило им незаметный подход к городу.
Громкий взрыв и молния свидетельствовали об успехе операции. Из донесений товарищей, работавших в Явожно, следовало, что мачта целиком рухнула на землю. Прошло 48 часов, прежде чем бригада пустила в ход линию, прикрепив провода к временным деревянным столбам.
Чтобы дезориентировать гитлеровцев, «Вицек» решил совершить обрыв линии и в другой части повята.
Во время работы над этой книгой случай столкнул меня с инженером Тадеушем Миттельштедом, сотрудником Краковского Энергетического Объединения, который весь период оккупации работал на электростанции в Серше. Он прекрасно помнит наши диверсии на столбах.
Инженер Миттельштед заявил, что требовалось как минимум 10—14 часов для ввода линии в действие, а после ряда нововведений — 4—5 часов. Если же нам удавалось свалить угловой столб, работы продолжались не менее восьми часов.
Большую активность в массированном ударе по линиям энергопередач проявили диверсионные группы под командованием «Хенека», «Зыгмунта», «Пшетака», «Пильника», «Лося» — Бронислава Кацота, «Будыня» — Юзефа Бодзенты и «Антека» — Тадеуша Малика.
Шахтеры шахт Явожно, Либёнжа, Серши и окрестных каменоломен с риском для жизни добывали и передавали нам взрывчатые материалы. Из них особенно отличились Валенты Гвуздзь с шахты «Костюшко» и Альбин Каня с каменоломни Либёнжа, которые передали нам несколько десятков килограммов взрывчатки и много запалов.
Диверсионные группы, специализировавшиеся на высоковольтных линиях, нередко разрушали также и телефонные кабели и линии. Например, группа «Пильника» перервала подземный кабель Варшава — Будапешт, а Владислав Дорынек вместе со своими аловцами повредил телеграфный кабель Катовице — Краков.
В сумме отряд Армии Людовой имени Ярослава Домбровского и диверсионные группы IV округа с сентября 1944 по январь 1945 года совершили около 70 диверсий на высоковольтных линиях передач. Было уничтожено 6 мачт металлических конструкций и около 140 деревянных столбов. Каждая диверсия приводила к многочасовым, а иногда и многосуточным простоям промышленных предприятий.
НОВЫЕ ОПЕРАЦИИ
Интенсивно занимаясь диверсиями на линиях высоковольтных передач, мы не забывали и о других формах борьбы. Правда, нанося чувствительные удары врагу, мы неоднократно и сами получали их. Поражение Германии приближалось, однако гитлеровский зверь продолжал огрызаться. В конце октября 1944 года гестапо нанесло удар по катовицкой окружной организации.
В округе действовали все еще не разоблаченные провокаторы Виктор Гролик и Герхард Камперт, которые с момента образования комитета вошли в его состав. 29 октября Гролик передал в гестапо список членов окружного комитета Катовице, и в тот же день немцы окружили дом на улице Миколовской в Катовице, где происходило собрание руководства округа. Были арестованы Жабинский, Кжак, а также представитель округа Гиль. Пал на месте «Якубович», который, отстреливаясь, пытался вырваться из окружения.
Помимо членов окружного комитета, были арестованы два активных деятеля ППР—АЛ — Флавиуш Высоцкий и Виктор Квока. Только им и удалось пережить лагерь. Все остальные погибли.
Гролика и Камперта настигла заслуженная кара. В освобожденной отчизне польские власти, доказав их преступную деятельность, приговорили предателей к смертной казни.
Когда немцы уж слишком активно начали наступать нам на пятки, мы решили провести более серьезную операцию на противоположном конце района и тем самым отвлечь их внимание.
До тех пор мы редко уходили восточнее Бабице. Дело в том, что там не было ни крупных железнодорожных станций, ни линий высоковольтных передач. Однако имелась там затерявшаяся среди лесов небольшая химическая фабрика в Квачале. За ее продукцией приезжали грузовики с военным регистрационным номером «ВХ».
Ближе всего от этой фабрики действовала группа из Боленцина. Ей было поручено разведать, как охраняется фабрика, и уяснить расположение ее важнейшего оборудования. Вскоре необходимую информацию мы получили от «Лося» — Бронислава Коцота, командира группы.
Операция проходила под командованием «Вицека» при участии лесного отряда, нескольких аловцев из Либёнжа и всей легальной группы из Боленцина, которой было поручено прикрывать нападение партизан. После того как партизаны заняли фабрику, они разбили большие керамические цистерны с серной кислотой. Разлитая по цеху кислота разъедала металлические конструкции оборудования. На складе были уничтожены запасы химикатов. Вся операция прошла без единого выстрела. На следующее утро рабочие на допросах в гестапо показали, что фабрика была захвачена большой группой партизан, подъехавших к фабричным воротам на броневиках.
Месяц назад на эту же фабрику ворвалась группа аловцев из отряда имени Варыньского, которая, перейдя границу Генерального Губернаторства, прибыла сюда из IV краковского округа. В этом отряде было много людей из Хжановского промышленного района, и именно они были инициаторами похода в свои родные места. Командовал ими Тадеуш Грегорчик, мой сосед из Жарок. То, что немцы успели восстановить с тех пор, уничтожили мы во время последней операции.
В это время активизировалась и боленцинская группа. Все чаще поступали к нам доклады о проведенных операциях в этом спокойном ранее для немцев районе. В группе этой особенно отличались: «Бялый» — Тадеуш Мровец, «Чарный» — Тадеуш Дорынек и «Байка» — Юлиан Липняк.
Уже некоторое время боленцинская группа добивалась разрешения провести операцию с целью покарать местного крупного гитлеровца. Это был Макс Баня, немецкий комиссар по снабжению. Его резиденция располагалась в большой вилле, на окраине Боленцина, принадлежавшей ранее местному помещику. Вилла эта была местом встречи немцев, работавших в других организациях, здесь же помещалось и бюро, которым заправлял помощник Бани фольксдойч Ягелло.
Резиденция комиссара Бани являлась одновременно и складом для реквизируемых продовольственных товаров, очевидно, поэтому она была обнесена солидной оградой, и, кроме того, в резиденции имелась постоянная охрана. Раздобревший и всемогущий комиссар милостиво подкармливал и других немцев. Благодарный командир расположенной неподалеку части зенитной артиллерии присылал каждую ночь двух солдат для охраны герра комиссара и награбленного у поляков добра.
Все эти подробности сообщил нам «Лось», который в это время работал на вилле у комиссара каменщиком.
К «Вицеку» не нужно было обращаться дважды. Он тут же выразил согласие и взял на себя командование.
Больше всего его соблазняла перспектива добыть себе автомат, потому что в ту пору мы оба все еще пользовались моим «дыроколом». Не упустили мы из вида и возможность добыть изрядную сумму на орграсходы.
«Лось» взялся открыть окно в подвал.
На следующий день в сумерках «Вицек» вывел из леса восемь партизан. Поскольку их никто в Боленцине не знал в лицо, им и предстояло совершить нападение на комиссара. Пять человек из группы «Лося» с несколькими аловцами из Либёнжа должны были нести охрану около здания.
К полуночи все они подошли к дому и один за другим спустились в подвал через открытое окно. «Лось» подвел людей к дверям канцелярии. «Личко» и «Альбин» заняли места на лестнице, ведущей на второй этаж в квартиру комиссара.
Прежде всего следовало расправиться с солдатами. Согласно нашим данным, они после вечернего обхода должны были находиться у телефона в канцелярии.
«Вицек» шел первым. Он осторожно нажал ручку, дверь оказалась запертой. Он отошел шага на два и ударил в нее всей тяжестью. Дверь распахнулась, и «Вицек» с автоматом в руках оказался в комнате. В этот же момент крупная овчарка с громким лаем бросилась на него. С диванчика вскочил спавший солдат. Тут «Зыгмунт» — Владислав Трыбусь — открыл огонь из пистолета. Пес захрипел и свалился на пол. Одна из пуль попала и в солдата. Раненый залез под стол, а его карабином завладел «Зыгмунт». Послышались шаги в соседней комнате. «Вицек» догадался, что там находится второй солдат.