— Не огорчайся, — утешал он, — поправишься. Что значит какая-то болезнь для нашего брата партизана? Крепись. Выздоравливай и приезжай на юбилей Украины.
…Пять дней, как я нахожусь в Одессе. Здоровье ухудшается. Не перестает болеть голова, все тело горит. Свет в глазах меркнет. Я уже едва различаю пальцы своих рук… В Одессе меня тоже встретили бывшие партизаны. Один из них, Бычков, во время войны был в нашем партизанском соединении. Друзья подбадривали меня, шутили, но мне уже было не до шуток. Как чуда, ждал я свидания с Филатовым.
Бычков Андриан Павлович — начальник особого отдела партизанского соединения.
Академик принял меня скоро. Вместе с кандидатом медицинских наук Шевалевым и главным врачом института Будиловой Филатов осматривал меня около двух часов и установил, что предстоит очень трудная операция. Болезнь моя была запущена, все желательные сроки операции давно прошли. Зрение правого глаза сохранилось только на пять процентов. Академик долго искал пути удаления его. Надо было сделать это так умело и осторожно, чтобы не повредить левый.
Наконец настал день операции. Проводил ее лучший ученик академика Владимир Евгеньевич Шевалев. Операция длилась два часа. После операции мне туго забинтовали глаза, вывезли из операционной и уложили на койку. Так пролежал я целых пять дней. Затем в палату пришел академик, с ним ученики и лаборанты.
Стали снимать повязку. Минута была торжественной и вместе с тем тревожной. Лишенный зрения человек, впервые увидевший после операции свет, кричит от радости. У меня положение особое. Совсем недавно я видел небо, облака и деревья. Я закричу скорее всего тогда, если ничего этого не увижу.
Медсестра привычными осторожными движениями сняла маленькую повязку, убрала вату. Веки мои задрожали, и я осторожно открыл глаза…
Свет! Я вижу! Зачем-то ощупываю себя, вскакиваю с кровати и бросаюсь обнимать врача.
— Ну, товарищ Кайсенов, давай познакомимся, — Филатов с улыбкой протягивает мне руки.
— Спасибо, дорогой Владимир Петрович, — говорю я академику и крепко жму его руки. — От всего сердца спасибо.
— Операцию тебе делал товарищ Шевалев, — объясняет Владимир Петрович и ласково треплет меня по плечу. — Оставь и на его долю спасибо.
Я крепко обнял доктора Шевалева и расцеловал его.
После операции мой левый глаз стал видеть значительно лучше. Оказывается, застарелая опухоль правого глаза поразила зрительные нервы.
— Не очень велика наша заслуга: ведь мы сумели спасти только один глаз, — сказал Владимир Петрович Филатов. — К сожалению, наши возможности ограничены. Если бы вы приехали к нам хоть на месяц раньше, все могло быть по-иному.
ПОЕЗДКА НА ТОРЖЕСТВО
В 1954 году я снова побывал у своих друзей во время поездки на торжество по случаю трехсотлетия воссоединения Украины с Россией.
Самолет дважды пролетел над старинным городом нашей Родины — Киевом, плавно опустился на посадочную дорожку аэропорта. Едва успела открыться дверь самолета, как к нам ворвались встречающие с букетами цветов. Они обнимают и целуют каждого, словно давно и хорошо знакомы со всеми членами казахстанской делегации. Всем нам вручают букеты.
Но вот я вижу: в самолет поднимается Сидор Артемьевич Ковпак и тепло здоровается с нами. Рядом с ним — заместитель председателя Совета Министров Украины, министр здравоохранения. Вместе выходим из самолета и направляемся на площадь. И здесь нас встречают восторженно и радостно, засыпают цветами, обнимают.
С большим трудом пробираемся к машинам и едем в город.
Нас везут в гостиницу, показывая по пути достопримечательные места чудесного города. Многие из членов нашей делегации видели Киев до войны. Мне довелось бывать в нем в тяжелое время, когда город был разрушен. Не только я, но и люди, видевшие Киев до войны, поражаются происшедшим здесь изменениям. Город утопает в зелени, повсюду на улицах цветы. Никаких следов разрушений, как будто и не было ужасной войны. Особенно красив знаменитый Крещатик. Восстановленные дома стали много лучше, чем были раньше. Киевляне потрудились, для того чтобы вновь отстроить свой любимый город.
Нас разместили в гостинице «Украина». Вечером того же дня мы присутствовали на торжественном собрании. Заместитель председателя Верховного Совета Украинской ССР вручил членам казахстанской делегации медали, учрежденные в честь трехсотлетия воссоединения Украины с Россией. Мы были гостями на торжественной сессии Верховного Совета, участвовали в грандиозной демонстрации трудящихся Киева.
Встреча после войны. С. А. Ковпак среди бывших партизан на вокзале в г. Киеве.
После войны. Командир партизанского соединения, дважды герой Советского Союза генерал Федоров Алексей Федорович в г. Каневе встретился с партизаном Кайсеновым Касымом.
Во время демонстрации нам довелось встретиться с героем гражданской войны Семеном Михайловичем Буденным. Семен Михайлович тепло поздоровался с нами, и мы разговорились.
— Я много раз бывал в Казахстане, — сказал Семен Михайлович, — хорошо знаю казахский народ и очень рад встретиться с его представителями.
Демонстрация длилась до шести часов вечера, Мне еще не приходилось видеть ничего подобного. Сотни тысяч людей прошли по празднично украшенным улицам города. Музыка, веселые песни, смех не затихали ни на минуту.
24 мая гости были приглашены на торжественный обед. Представители всех народов Советского Союза чествовали братский украинский народ, поздравляли его с великим праздником. От имени казахского народа руководителям партии и правительства Украины были преподнесены традиционные шелковые халаты и куньи шапки. Шапка и халат были подарены и легендарному партизану, дважды Герою Советского Союза, заместителю Председателя Президиума Верховного Совета Украины Сидору Артемьевичу Ковпаку.
На этом празднике я снова встретился со своими друзьями-партизанами, многих я увидел тогда впервые после войны. Это был настоящий праздник друзей.
— Давайте поедем в Переяслав-Хмельницкий, — предложил Янцелевич. — Побываем на пристани, посмотрим то место, где мы потопили две немецкие баржи с хлебом…
— Ты думаешь, — спросила Воронецкая, — что эти баржи до сих пор находятся там?
— Нет, — ответил Янцелевич, — я знаю, что баржи давно подняты со дна реки и служат народу.
Встреча после войны в Киеве. Слева: Анатолий Янцелевич, Емельян Ломако, Касым Кайсенов.
МАЛЕНЬКАЯ ПАРТИЗАНКА
До сих пор я помню крошечную девочку Майю — любимицу партизан. Она родилась в лагере народных мстителей в грозное время Великой Отечественной войны.
Сурово сложилась судьба ее родителей. Младший лейтенант Жилбек Агадилов вместе со своей женой Жамал находился в рядах Советской Армии. Их воинская часть стояла на западной границе, и они в первые же часы войны испытали все ее ужасы.
Жамал и Жилбек потеряли друг друга. Жилбек воевал в действующей армии, а Жамал работала в тыловой части.
Пограничные части отступали под напором во много раз превосходящих сил противника. Вскоре немцы подошли к городу, где находилась Жамал. Она пыталась эвакуироваться вместе со своей частью, но это ей не удалось.
Жамал затерялась в потоке беженцев, и только счастливая случайность столкнула ее с Жилбеком. Но к тому времени путь на восток был отрезан, и они оказались в окружении.
Оставшиеся в живых солдаты и командиры ушли в леса, чтобы там продолжать борьбу с врагом. Здесь они вскоре присоединились к партизанскому отряду. Трудные переходы, частые схватки с оккупантами изматывали партизан. Тяжелее всех приходилось Жамал: она ждала ребенка. Партизаны и радовались предстоящему событию и горевали: что ждет маленького человека в это страшное, грозное время?
Каждый партизан в отряде знал о положении Жамал и каждый старался сделать все возможное, чтобы подбодрить ее. В конце ноября 1941 года партизаны сделали вылазку в село и разыскали там человека, взявшегося укрыть Жамал в своем доме.
Но мужественная партизанка не пожелала уходить из отряда, и вскоре прямо в землянке у нее родилась дочка. Назвали девочку Майей.
Специально для Жамал и ее малютки партизаны раздобыли дойную корову. Трудно теперь представить, как Жамал оставалась в глухом лесу, где нельзя даже протопить землянку, чтобы не навести на след карателей. Но Жамал — военнослужащая, жена командира и партизана.
— У нас появилось подкрепление, — шутили партизаны. — Держись теперь, фашист!
Так в первые же дни своей жизни маленькая Майя стала «партизанкой». Ей, как и взрослым, грозила пуля, осколок снаряда, голод и холод. Жизнь ее висела на волоске. Однажды в походе произошел случай, всполошивший весь отряд. Партизаны перебирались через реку. Жамал с маленькой дочкой ехала верхом. На середине реки лошадь испугалась, шарахнулась в сторону, и Майя выскользнула из рук матери. Партизаны услышали пронзительный крик Жамал и кинулись в поток, где кружился сверток с ребенком.
Майю спасли. И трогательно было видеть, как, огрубевшие на войне люди один за другим подходили к еще не опомнившейся от страшного испуга матери и просили показать им малютку.
— Ну-ка, покажи партизаночку, — с улыбкой говорит пожилой усатый боец-украинец и тянется к личику Майи. — Ничего. Добрая будет дивчина. Смотри, какой геройский подвиг совершила — в поток прыгнула!..
А однажды Жамал, скрываясь от немцев, ушла из своего отряда и заблудилась. Два дня бродила она с дочкой по лесу, занесенному глубоким снегом. Обе страшно проголодались, ножки Майи стали застывать. Так бы и погибли они, если бы их не встретил лесник и не привел в свою сторожку.
Отец Майи с друзьями уже искал жену с дочкой и скоро нашел их в избушке лесника.
Народные мстители уже проводили сложные операции, вступали в серьезные бои с оккупантами. Фашисты бросали на партизанские войска десятки самолетов, так как наземными силами уже не могли справиться с ними. Теперь в лагере все чаще и чаще раздавались воздушные тревоги. «Воздух», «самолеты» — эти слова настолько прочно вошли в будничную жизнь партизан, что их почти первыми запомнила даже маленькая Майя. Самое первое слово, которое произнесла в своей жизни девочка, было не «мама» или «папа», а «самолет».