Высоко оценивая роль кадрового состава пограничных войск в организации партизанской борьбы, становлении партизанских формирований и в целом в развертывании партизанского движения, необходимо отметить следующее. По данным Центрального архива пограничных войск, в первых боях на границе было потеряно около 3 тысяч только офицеров-пограничников. Из 6140 пограничников, оказавшихся в окружении, на 1 декабря 1941 г. вышло к своим 2897 человек среднего и старшего командного состава. Отдельные пограничники продолжали выходить в расположение советских войск и после 1 декабря 1941 г. Из оставшихся более чем 3 тысяч человек часть попала в плен – это раненые в первых боях на границе, выданные гитлеровцам украинскими, литовскими, латышскими националистами при выходе из окружения. Остальные перешли к партизанским действиям самостоятельно или вступили в местные партизанские отряды. Численный состав последних мог быть в несколько раз выше, а значит, выше была бы и действенность партизанской борьбы, если бы пограничные войска заранее готовились к ведению боевых действий партизанскими методами.
Опыт показал, что важнейшее значение имел выбор обоснованного способа вывода подразделения во вражеский тыл и определение нескольких вариантов маршрута его движения в заданный район. Обычно реальные маршруты отрядов и групп, пройденные ценой героических, подчас предельных усилий бойцов и командиров, значительно отличались от предполагаемых. В то же время последние определяли их общее направление.
Основным способом вывода в первый год войны был переход линии фронта (зимой, как правило, на лыжах). Но с середины 1942 г. все большее значение, а впоследствии основное, приобрел выброс групп и отрядов на парашютах. Постепенно ОМСБОН, как выразился ее командир М.Ф.Орлов, приобрела характер парашютно-десантного соединения. В общей сложности до конца войны было произведено свыше 800 выбросов парашютистов за линией фронта.
В начале 1943 г. ОМСБОН была переформирована в Отряд особого назначения (ОСНАЗ) при НКВД-НКГБ СССР. Эта войсковая часть предназначалась исключительно для разведывательно-диверсионной работы в тылу противника.
Итогом диверсионно-разведывательной деятельности ОМСБОН-ОСНАЗ за время войны стало (по данным командования) уничтожение 335 мостов, 1232 паровозов и 13 181 вагонов, цистерн, платформ, 2323 автомашин, тягачей, мотоциклов, вывод из строя около 700 километров кабелей телефонно-телеграфных линий, свыше 400 других диверсий (уничтожение складов и предприятий). Воины бригады разгромили 122 комендатуры, жандармских и полицейских управлений, штабов. Были ликвидированы 87 видных функционеров оккупационного режима, 2045 фашистских агентов и пособников. Кроме того, 135 оперативных спецгрупп передали 4418 разведывательных сообщений высшему командованию РККА.
При этом погибли и пропали без вести свыше 600 бойцов и командиров, около 1500 получили ранения.
Среди недостатков в деятельности ОМСБОНа отметим те, которые были типичными для большинства партизанских отрядов и диверсионно-разведывательных формирований.
Во-первых, это недостаточная изученность офицерами штаба, ответственными за переброску групп во вражеский тыл, мест перехода линии фронта, конкретной ситуации в районе выброса парашютного десанта и в прифронтовой полосе. В результате группам и отрядам нередко приходилось прорываться с боем, нести значительные потери, откладывать сроки перехода либо изменять его место. Парашютисты иной раз сразу попадали под обстрел, зависали на высоких деревьях, натыкались на засады.
Во-вторых, пагубно влияло на оперативность действий фактическое отсутствие у бригады до конца войны собственных авиатранспортных средств. Многим формированиям приходилось после перехода линии фронта неделями двигаться к месту базирования по прифронтовой полосе, густо насыщенной воинскими частями, охранными отрядами и полицией.
В-третьих, крайне отрицательно сказывалось отсутствие у командиров отрядов (тем более – у подрывников) точных карт местности. На имевшихся картах слишком многое не соответствовало реальной обстановке, что часто приводило к возникновению опасных ситуаций.
В-четвертых, имели место серьезные просчеты в подборе командиров отдельных отрядов и групп. В одних случаях неспособность командиров руководить подразделением проявлялась уже при попытке перехода линии фронта. Такие группы (отряды) командование отзывало и переформировывало. В других несоответствие командира своей роли выявлялось уже во вражеском тылу.
В-пятых, бывали случаи, когда отдельные командиры, а также сотрудники особых отделов, стремясь любой ценой утвердить свою власть, вершили самосуд. Они без следствия и суда, без доказательств виновности приговаривали к смертной казни бойцов, связных, сочувствующих лиц из числа местного населения.
В-шестых, были недостатки в физической и специальной подготовке бойцов. Следствием того и другого становились многочисленные случаи неоправданных потерь в бою, гибели подрывников от неосторожного обращения с взрывчаткой, замедленного продвижения по маршруту, утраты радиосвязи со штабом.
В-седьмых, совершенно не учитывалась психическая усталость бойцов и командиров, месяцами и даже годами действовавших в экстремальной обстановке. Они остро нуждались в отдыхе, психологической разрядке. Об этом свидетельствуют случаи дезертирства и самострелов в отдельных отрядах ОМСБОНа и во многих партизанских формированиях.
В-восьмых, материальная оснащенность спецотрядов и групп, особенно в 1941 – 1942 гг., не соответствовала сложности задач, которые им приходилось решать в тылу врага. Они уходили за линию фронта с крупногабаритными радиостанциями, тяжелыми элементами питания или электрогенераторами. В ряде случаев на каждого бойца приходилось по 40-50 кг различных грузов. Это серьезно затрудняло мобильность. Первые отряды почти не имели автоматического оружия. Из-за нехватки валенок в суровые зимы 1941 – 1943 гг. частыми были случаи обморожений.
Но, несмотря на эти и другие недостатки, личный состав специальных подразделений ОМСБОНа в своем подавляющем большинстве проявлял мужество, стойкость, сплоченность и успешно справлялся с выполнением боевых заданий.
В конце 1945 г. ОСНАЗ расформировали. Некоторые его бойцы вошли в состав спецподразделений МВД-МГБ, которые вели тяжелую «лесную войну» с отрядами прибалтийских и западно-украинских националистов. Эти формирования сосредоточили в своих рядах отборный личный состав, настоящих профессионалов. Не случайно еще в разгар войны, анализируя большие потери, понесенные разведгруппами СД на советской территории, один из руководителей РСХА Вальтер Шелленберг (1910 – 1952) отметил «трудность противодействия специальным силам НКВД, чьи части почти на 100% укомплектованы снайперами».
Военнослужащие пограничных войск были важным резервом формирования партизанских отрядов и диверсионных групп, создаваемых местными органами. В первые партизанские отряды добровольно вступали многие рядовые, сержанты и офицеры. Именно они вместе с оперативными работниками органов госбезопасности стали активной и цементирующей силой еще не обладавших боевым опытом партизанских формирований. Это был один из путей повышения эффективности партизанской борьбы, имевший целью соединить желание народа бороться с захватчиками с умением решать эту задачу.
В июле 1941 г. Политуправление войск НКВД обязало военных комиссаров и начальников политорганов пограничных частей принимать активное участие в отборе людей и создании диверсионных групп и партизанских отрядов. Только на территории Ленинградской области для ведения партизанской борьбы из войск НКВД, в том числе и пограничных, было выделено до тысячи военнослужащих.
Из войск НКВД в распоряжение руководящих органов партизанского движения регулярно направлялись опытные командиры и политработники. 21 июля 1942 г. начальник штаба партизанского движения П.К.Пономаренко обратился в НКВД с просьбой о выделении 39 командиров из числа начальствующего состава войск НКВД.
Старшим помощником начальника разведки Белорусского штаба партизанского движения был направлен бывший старший оперуполномоченный разведотдела Главного управления пограничных войск майор М.И.Протопопов. Заместителем начальника Центрального штаба партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандующего продолжительное время работал пограничник, впоследствии генерал-полковник, С.С.Бельченко. Начальником Украинского штаба партизанского движения был бывший пограничник нарком внутренних дел Украины генерал Т.А.Строкач. Начальником Латвийского штаба партизанского движения – бывший пограничник полковник А.К.Спрогис. Заместителем начальника Брянского штаба партизанского движения стал генерал А.П.Горшков, служивший до войны в погранвойсках.
Во многих партизанских формированиях пограничники возглавляли разведывательную работу, являлись заместителями командиров отрядов и соединений по разведке. Из офицеров пограничных войск формировался командный и инструкторско-преподавательский состав партизанских школ.
Использование пограничников в партизанской борьбе было не случайным. Учитывалось то обстоятельство, что мирные люди, вступавшие в партизанские отряды, на первых порах не обладали необходимым опытом. Специфика же пограничной службы приучила военнослужащих быстро ориентироваться на местности, проявлять хитрость и смекалку, постоянно быть бдительным, действовать решительно, быстро, умело маскироваться. Все это пригодилось.
В июле и августе 1941 г., когда сложилась тяжелая обстановка для наших войск на киевском направлении, в Киеве из партийно-советского актива западных областей Украины, оперативных работников и пограничников было сформировано и переброшено в тыл врага 2 партизанских полка общей численностью более 2 тысяч человек. Ими командовали офицеры пограничных войск: 1-м – бывший начальник маневренной группы 92-го пограничного отряда капитан Е.К.Чехов, 2-м – майор Е.Е.Щербина.