Во время войны было немало случаев, когда небольшие подразделения партизан при умелом использовании минно-взрывной техники производили массовые крушения вражеских поездов. Так, в декабре 1943 г. взвод минеров под командованием заместителя командира батальона Чернигово-Волынского партизанского соединения А.М.Садиленко на участке Малорыта – Крымно железной дороги Ковель – Брест заложили мины замедленного действия. На следующую ночь группы заминировали другой участок, севернее и южнее станции Заблоце. На 12-е сутки, когда взвод был уже в 90 км от места минирования, на железной дороге начались взрывы. В течение полумесяца потерпели крушение 31 эшелон и бронепоезд. Движение на участке было прекращено в общей сложности на 12 суток.
Партизаны широко осуществляли диверсии и на автомобильных дорогах: устраивали перекопы, завалы, пожары на лесных и обвалы на горных дорогах, минировали их, разрушали дорожные сооружения. Кроме того, немалый ущерб вражескому автотранспорту наносился нарушением работы дорожной службы противника. Так, партизанский отряд Лебедянского района Сумской области, действуя недалеко от линии фронта, 27 сентября 1941 г. уничтожил вражеского регулировщика и переменил направление дорожных указателей. В результате фашистская автоколонна пошла по ложному направлению. Командир отряда сообщил об этом советскому командованию, и по заблудившейся автоколонне нанесли мощный артиллерийский удар, которым было уничтожено более 60 вражеских автомашин с военными грузами.
Различные способы диверсий применяли партизанские формирования на водных коммуникациях: минировали фарватеры, при помощи сплавных мин разрушали мосты, уничтожали и перестанавливали бакены, закладывали на судах мины замедленного действия и т.д. Летом 1943 г. партизаны из соединения А.Ф.Федорова подготовили диверсию на реке Припять при помощи самодельной мины. Подорвавшись на этой мине, затонули буксир и баржа с военными грузами.
Те партизанские формирования, которые ориентировались в основном на диверсии, обычно не имели больших потерь, сохраняли высокую маневренность и были в состоянии непрерывно наносить чувствительные удары по врагу. Высокая результативность диверсий, простота выполнения, большая экономия сил и средств, сохранение боеспособности и подвижности партизан – все это обусловило ведущую роль диверсий в тактике партизанской борьбы.
Важное место в тактике партизанских формирований занимали рейды. Они были своеобразной формой вооруженных партизанских действий. Рейды представляли собой совокупность боев, диверсионно-разведывательной и массово-политической работы, проводившихся в процессе движения, когда партизанские формирования уходили на длительное время из районов своих баз или покидали их вообще. Яркими примерами рейдов являются выходы в тыл противника 101-го пограничного полка, о которых уже говорилось.
Вот, например, как писал о результативности рейдов в сборнике «Всем смертям назло» Герой Советского Союза» П.Е.Брайко. За 3 года войны, отмечал он, на захваченной врагом территории, командуя ротой, потом батальоном, полком и, наконец, отдельной кавбригадой (уже на своей территории, ведя борьбу против украинских националистических банд), ему удалось лично провести 111 крупных боев.
«И во всех этих боях удавалось уничтожать противника почти без потерь с нашей стороны. Помогали всегда партизанская смекалка и, конечно, ее Величество местность, – писал Брайко. – ...Летом в ходе операции «Багратион» (когда Белоруссию освобождали от гитлеровских захватчиков) 1-я УПД, выполняя указания Ставки Верховного Главнокомандования, двинулась в новый, седьмой по счету, Неманский рейд. Нашей дивизии предстояло оказать помощь войскам 1-го Белорусского фронта в скорейшем окружении группы гитлеровских армий «Центр». На сей раз задача у нас была простая: стремительно двигаясь впереди подвижной группы генерала Плиева, внезапными засадами и налетами на вражеские колонны, бегущие на запад, всячески задерживать отступление гитлеровских войск из Белоруссии для полного их окружения и уничтожения.
Подойдя вечером 23 июня к очень важной шоссейной дороге Бобруйск – Брест и увидев, что по ней сплошной рекой катится на запад пятислойная колонна немцев, мы из лесочка западнее местечка Синява ударили по ней в упор из пушек, ПТР, пулеметов и автоматов сразу на четырехкилометровом фронте и за полчаса расстреляли ее. У нас потерь не было. Гитлеровцы, видимо, решили что их уже обогнала Красная Армия, повернули обратно на восток. Получилось то, за чем нас и посылали.
Так, двигаясь вдоль реки Неман на северо-восток и пересекая шоссейные, грунтовые и железные дороги, мы без труда и почти без потерь со своей стороны уничтожали колонны уходящих завоевателей, захватывали много вооружения, боеприпасов, различного военного имущества и заворачивали захватчиков обратно на восток, как баранов на бойню. Под местечком Турец 3-му полку в ходе марша удалось даже ликвидировать девять спецбатальонов, входящих в состав группы генерала Гроппе, брошенных фюрером для спасения окруженной Минской группировки. У нас потерь не было...
Два небольших партизанских полка, всего около тысячи смельчаков, умудрились задержать на двое суток на Немане 7-ю и 20-ю танковые дивизии Гитлера, а также 4-ю, 6-ю и 9-ю пехотные дивизии, входящие в состав 4-й и 9-й немецких армий, до подхода конно-механизированной группы генерала Плиева, двигавшейся вслед за нами в полосе наступления 1-го Белорусского фронта. Тем самым мы помогли завершить оперативное окружение группы армий «Центр».
В этом бою ковпаковцы уничтожили 10 танков, 5 броневиков, 36 машин с живой силой и боеприпасами и 800 вражеских солдат и офицеров. Партизаны потеряли всего двух человек.
Такова была эффективность высокоманевренной тактики, созданной тремя нашими любимыми партизанскими полководцами: Ковпаком, Рудневым и Вершигорой.
Вот почему гитлеровское командование после каждого такого боя с ковпаковцами оставляло на дорогах таблички, какие ставят минеры всех армий мира, предупреждая свои войска об опасности: «Форзихт, Кольпак!» («Осторожно, Ковпак!»). Вот почему гитлеровское командование принимало полторы-две тысячи рейдирующих ковпаковцев за двадцатитысячную армию (как было в Карпатах) и на уничтожение этих полутора-двух тысяч бросало пятидесятитысячную армию карателей с артиллерией, танками и авиацией.
Словом, воевали мы, ковпаковцы, легко, изобретательно. Думается, если бы все партизаны, все наземные войска умели так воевать, как ковпаковцы, война могла бы кончиться намного раньше и потери были бы намного меньше. И каждый раз, вспоминая об этих победах, я с огорчением думаю: как жаль, что наше военное командование на всех этапах послевоенной истории традиционно ничего не хочет знать о такой высокоэффективной тактике ведения войны и не учит Российскую Армию вести войну нестандартным, то есть партизанским, способом – побеждать врага малой кровью».
***
В годы Великой Отечественной войны диверсии, как уже было отмечено, стали наиболее эффективным способом дезорганизации работы вражеского тыла. Во многих партизанских бригадах и отрядах имелись специальные диверсионные подразделения – роты (взводы). Кроме того, на оккупированной территории действовали также отдельные диверсионные или диверсионно-разведывательные группы.
Эффективность диверсионных акций находилась в прямой зависимости от наличия у партизан взрывчатки, мин и различного рода подрывной техники, уровня обученности личного состава приемам их применения, а также степени охраны противником железнодорожных коммуникаций и других тыловых объектов.
Партизаны организовывали подрывы не только на железнодорожных линиях. Многие диверсионные группы успешно минировали шоссейные и грунтовые дороги. Тактика их сводилась к следующему. После предварительной разведки подступов к объекту и тщательного изучения режима его охраны группа в наиболее благоприятный для себя момент выходила на железную или шоссейную дорогу, закладывала мину или другое подрывное устройство, а затем отходила в условленное место, откуда можно было наблюдать за результатом диверсии и затем незаметно скрыться.
В первые месяцы борьбы в тылу врага партизаны использовали в основном самодельные, а также некоторые армейские табельные мины, которые предназначались для других целей и поэтому не всегда могли удовлетворять их требованиям. Проявляя сметку и изобретательность, партизанские умельцы усовершенствовали многие образцы имевшейся в отрядах минно-подрывной техники. В результате арсенал партизанских диверсионных групп пополнился необходимыми, порой совершенно неожиданными видами мин, секрет которых был известен только изобретателю и исполнителю диверсионной акции.
Помимо взрывных устройств, партизаны довольно успешно применяли для диверсий всевозможные подручные средства. В некоторых бригадах (отрядах) имелись специальные мастерские, в которых ковали различные клинья для крушения эшелонов на железных дорогах, изготавливали всевозможные «ежи» и «шипы» для прокола шин автомобилей и другие несложные приспособления. Партизаны перекапывали дороги, подпиливали и сжигали деревянные мосты, растаскивали рельсы, выкалывали и сжигали шпалы, что приводило к крушениям воинских эшелонов и уничтожению живой силы и боевой техники врага. Одновременно с этим они рвали телефонные и телеграфные провода, подпиливали и сваливали опорные столбы вражеских линий связи.
Объектами диверсий, помимо коммуникаций и линий связи, являлись различного рода склады, хранилища, аэродромы, транспортная и боевая техника, электростанции и военно-промышленные предприятия. Для их разрушения применялись те же взрывные устройства и простейшие приспособления, гранаты, особенно противотанковые. Широко использовались изготовленные кустарным способом термитные шашки, бутылки с горючей смесью.
В последующем, начиная со второй половины 1942 г., когда начали функционировать Центральный и местные штабы партизанского движения и на вооружение партизан стала поступать из советского тыла современная подрывная техника (мины замедленного действия с электрочасовым или химическим взрывателем, магнитные мины и другие специально изготовленные для партизан взрывные устройства), диверсионная деятельность получила более широкий размах.