— Товарищи! Наши войска освободили Феодосию и Евпаторию! — раздался его ликующий голос. Радости партизан не было границ.
Утром прибежал дозорный:
— Товарищ командир, — обратился он к командиру отряда. — Со стороны гарнизона Зембино продвигаются вражеские войска.
— Передайте командирам. Привести роты и взводы в боевую готовность — коротко приказал командир.
— Есть, — дозорный побежал оповещать командиров. Вслед за ним побежали и мы.
На краю деревни три роты партизан отряда заняли уже оборону и приготовились к встрече врага. Жители деревни поспешно ушли в лес.
Фашисты забрасывали минами деревни Ганцевичи и Заценье. Смотрим в бинокль. Вражеские солдаты, чеканя шаг, идут, строго соблюдая строй.
— Подпустить врага, как можно ближе, — тихо передал по цепи командир отряда.
— Пулеметчики на месте?
— Так точно, товарищ командир, — ответил Колескин.
Сжав в руках автоматы, залегли и мы.
Расстояние сокращалось. Когда до обороны партизан осталось триста пятьдесят-четыреста метров, фашисты залегли и открыли беглый огонь из автоматов и пулеметов. В воздухе опять засвистели мины. Мы не подавали признаков жизни.
Через десять-пятнадцать минут, не дождавшись ответных выстрелов, гитлеровцы поднялись и пошли в рост. Пошли осторожно, пригнувшись, готовые при первых же выстрелах залечь и открыть стрельбу.
Наши нервы тоже были на пределе.
Ведь с каждым метром враг неумолимо надвигался на нас, чтоб уничтожить. Ну что ж! Посмотрим, кто кого.
Командир молчит, значит, рано открывать огонь. И вот когда враг приблизился на двести метров, партизаны обрушили на врага шквал огня из всех видов имевшегося оружия. Передних фашистов как не было. Зад-, пие залегли и открыли ответный огонь. Началась перестрелка. Появились потери и у партизан.
В разгар боя группа фашистов попыталась обойти оборону партизан с флангов. Разгадав замысел врага, командир отряда майор Феденко обрушил всю силу огня на фланги, и от этой вражеской затеи ничего не получилось.
Бой продолжался целый час.
Партизанами овладело беспокойство: как бы не кончились боеприпасы. В это время фашисты стали отступать. Ну что ж, мы вам поможем! И вслед врагу полетели партизанские пули. В этом бою мы не досчитались троих боевых товарищей, пятеро были ранены.
21 апреля 1943 года.
В этот день мы прибыли в отряд № 3. Командиром отряда был Леня Езубчик. Здесь до последнего времени еще не развернулось движение «снайперов-охотннков». Об этом мы и говорили с командиром отряда, когда узнали, что во вражеский гарнизон Зембино прибывает пополнение. Наряду с живой силой фашисты увеличивали огневую мощь. В гарнизон прибывали танки, пушки, шестиствольные и большие батальонные минометы. Гитлеровцы собирали против партизан крупные силы.
Особое беспокойство вызвали у нас танки, большие минометы и пушки противника. Нам нечего было противопоставить им. У партизан было, конечно, противотанковое ружье (ПТР), но его было слишком мало.
И все же мы не сидели сложа руки. Заместитель комиссара отряда Виноградов, взяв несколько партизан, пошел минировать возможные пути наступления врага.
22 апреля.
Мы проснулись в шесть часов утра. Утро было ясное, солнечное. Тут и там слышалось щебетанье птиц. Распускались почки молодых деревьев. Все радовалось новому дню весны. В этот ранний час так красиво было в лесу, что мы на какой-то миг забыли о войне и, любуясь красотой леса, полной грудью вдыхали чистый пряный воздух. Но вот мимо нас прошла группа партизан. Грозные будни партизанской борьбы вернули нас снова к действительности. Со вздохом уходил командир отряда Леня. Мы с Васей Лещуком пришли в отряд «За Советскую Родину», стоявший ближе всех к вражескому гарнизону. Через десять минут после нашего прибытия враг начал артподготовку.
По нашим наблюдениям самый страшный артиллерийский и минометный огонь обрушился на деревни Заценье, Кимия, Поляны, Любосей.
Начальник особого отдела отряда Митя Лукачев, начальник штаба Арбенин, Вася, и я прибыли на передовые позиции отряда.
Вскоре фашисты зашли в деревню Кимия. Спустя некоторое время со стороны леса Кишкурное раздались взрывы мин. «Ну, что ж, не зря потрудились ребята», — удовлетворенно подумали мы.
Со стороны партизан потери пока были незначительными. Погиб только пулеметчик Осипченко. Передовые цепи врага подошли на четыреста метров.
Напряжение боя возрастало с каждой минутой.
В 13–30 поступил приказ из штаба бригады отойти во второй эшелон обороны, к деревне Корсаковичи. Отход прошел организованно, четко. Отход основных сил прикрывали два отделения.
В 15–30 партизаны добрались до деревни Корсаковичи и расположились в заранее вырытых траншеях. Враг занял деревню Скуплино. Стало тихо. Но это затишье было обманчивым. Враг каждую минуту мог двинуться на наши рубежи.
Сумерки опустились на землю, стало темнеть. И вот в 18–15 фашисты снова обрушили на нас завесу артиллерийского огня.
Партизаны открыли ответный огонь.
— Беречь патроны, — приказал командир отряда.
Да, приказ был своевременным. Боеприпасы были на исходе, а еще неизвестно, что предпримет враг и сколько продлится бой.
В 21–00 стрельба внезапно прекратилась.
И фашисты, и мы остались на прочных рубежах. Расстояние между нами было восемьсот метров. Только сейчас мы почувствовали адскую усталость. Да и проголодались изрядно — с утра ничего не ели.
Стало совсем темно. Партизаны начали готовиться к завтрашнему дню. Командир отделения комсомолец Юшков со своими людьми отправился в хутор Журавки. Он должен был временами открывать стрельбу по фашистам и не давать им покоя. Четыре человека ушли в разведку. В это время с другой стороны пришли разведчики во главе с Сашей Кишкурно, наблюдавшие за шоссейной дорогой Завидное — Кайтаново. По их сведениям и остальные отряды нашей бригады оказали ожесточенное сопротивление врагу. Фашисты дорого заплатили за каждый метр своего продвижения. Оказывается, гитлеровцы бросили против партизан восемь танков, бронетранспортер, множество пушек, несколько больших минометов. Обсудив детали прошедшего боя и еще раз проверив посты, мы решили немного отдохнуть. Но отдых наш был коротким. Уже в 5 часов мы с Митей Лукачевым были на ногах и обошли партизан, занявших оборону. Суровые, молчаливые лица людей говорили о том, что они готовы принять новый бой. Вот среди могилок занял позицию взвод Маршалина, слева от него, в хуторе Казимирово, взвод Снухова, а справа партизаны Шляпникова.
В 6 часов утра бой возобновился. Ни на минуту не прекращая артиллерийского и минометного огня, враг двинулся на наши рубежи. Меткий огонь наших пулеметчиков не дает поднять головы вражеским солдатам. Но несмотря на это, успевшие набраться хмельного с утра пораньше гитлеровцы упорно лезут вперед и нарываются на партизанские пули.
Но вот они поняли, что пешими силами не сломить сопротивления партизан. И к восьми часам бросили в атаку два танка. Танки приблизились к нашим траншеям, открыли пулеметный огонь. В ответ заработали партизанские противотанковые ружья. Но с танками мы ничего сделать не смогли. И в 9—30, получив приказ из штаба бригады, мы отошли в третий эшелон обороны. За три часа ожесточенного боя партизаны потеряли четырех боевых товарищей, трое были ранены.
В третьем эшелоне обороны встретились с отрядами имени Дзержинского и «Ленинец». Оказывается, они тоже отошли и заняли новые рубежи между деревнями Боровляны и Селец.
24 апреля.
Бой начался в 6 часов утра. Фашисты пустили сначала двадцать разведчиков. Партизаны сильным огнем не дали им подняться, и они убрались ни с чем. После этого враг открыл огонь из орудий и минометов.
Беспрерывно играет «балалайка» (так прозвали партизаны вражеский шестиствольный миномет). В это время мы с Васей Лещуком находились в третьем отряде «Ленинец». Вскоре под прикрытием артиллерийского огня пошли в атаку вражеские солдаты. Огонь с обеих сторон не прекращался ни на минуту. В бинокли можно было видеть, как фашисты оттаскивали назад своих убитых и раненых солдат.
В третьем отряде пока что убили только пулеметчика Красовского.
Через четыре часа ожесточенного боя мы отступили на окраину леса к посту № 2.
После обеда (этого же дня) я был уже в отряде имени Дзержинского. Снова бой. С жужжанием проносятся пули, заставляя настораживаться и пригибаться. Мы стоим под прикрытием большого дерева и обсуждаем ход боя. Недалеко от нас парнишка лет тринадцати-четырнадцати ползком пробирается с патронами к пулеметчикам. Видно, что он очень устал и боится. Желая как-то подбодрить его, мы крикнули:
— Что же это ты так землю обнял, небось страшно, а?!
— Да нет, совсем не страшно, — парнишка вскочил на ноги и побежал к пулеметчикам.
Позднее, в 1958 г., на встрече бывших партизан, этот эпизод напомнил мне сам парнишка. Встретившись через четырнадцать лет, боевые друзья вспоминали суровые дни прошедших лет. Встреча проходила в деревне Буденичи. В самый разгар разговора ко мне подошел широченный в плечах парень лет тридцати, и поздоровавшись, крепко пожал мне руку.
— Не узнаете? — хитро улыбнулся он. — Эта же деревня, 1944 год.
— Нет, не узнаю, — произнес я.
А помните мальчишку, который с патронами полз.
Да, теперь я вспомнил, ну конечно же, это был тот самый мальчишка, который под вражеским огнем доставлял пулеметчикам патроны. Мы весело рассмеялись.
…Бой в лесу разгорался.
Собрав в кулак все силы, фашисты устремились к нашей базе.
В затянувшемся бою коммунисты и комсомольцы проявляют героизм. Вот заместитель комиссара отряда по комсомолу Касенков поднял в атаку комсомольское отделение. С криком: «Ура!.. За родину!» он бросился вперед. Следуя его примеру, за ним бросились и другие партизаны. В это мгновение пуля сразила отважного воина. Увидев, как погиб любимый командир, комсомолец-пулеметчик Аблемитов крикнул:
— Комсомольцы, за мной!
За ним ринулись молодые партизаны.