Сумерки. Подобрав раненых и убитых, фашисты убрались восвояси. Ведь надвигалась ночь, а фашисты из своего горького опыта знали, что такое темная ночь в лесу.
Так прошел еще один день, последний день апреля. Наступающий май мы встречаем хорошими боевыми успехами. Несмотря на превосходящие силы врага, мы не уступили ему ни пяди партизанской территории.
1 мая.
Вот и наступил первомайский праздник, праздник весны и труда! Вспоминаю праздник в ауле. Радостные, смеющиеся лица, красивые наряды, праздничный той на весь аул, байга… Затем школа, институт, праздничные колонны демонстрантов, алые флаги, транспаранты, лозунги и первые майские цветы, море людей, море счастья, радости, весны. Сейчас те же радостные, улыбающиеся лица, вот только наряды не совсем праздничные, ну, в этом мы мецьше всего виноваты. Так в ясное, солнечное утро к нам пришел Первомай, пришел с «салютом»— это стреляли фашисты. В 7 часов они начали артиллерийскую пальбу. Вскоре гитлеровцы дважды бросаются в атаку и дважды откатываются назад, неся большие потери. С 17 до 21 часа наш участок леса подвергся страшному артиллерийскому обстрелу. В результате обстрела легко ранило двух партизан. Конечно же, немцы каждый день трубили о партизанских потерях, исчисляемых тысячами и сотнями людей. Если верить фашистской пропаганде, то в лесах Белоруссии давно уже нет партизан. Только непонятно одно: зачем фашисты держат в этих лесах такие крупные силы.
В 22 часа в небе повисли подвесные ракеты. При свете этих ракет наши бомбардировщики бомбят около местечка Лепель. Мы смотрели на эти вспышки, и наши сердца наполнялись гордостью за наших летчиков.
2 мая.
Стало известно, что фашисты сожгли в деревне Божидар семь изб. Уж так повелось: где пройдет фашист, там он сеет смерть, пожары, разрушения. Ему и пища не впрок, если он никого не убьет или ничего не спалит. Такова природа фашизма.
3 мая.
Лежим в обороне, в лесу у деревни Мрай. Пока затишье. Видим, как враг подтягивает крупные силы к деревне Божидар. Что задумал враг, где следует ожидать его нападения? Нужен «язык». И вот трое партизан отряда «Коммунар» под прикрытием темноты пробрались во вражеский гарнизон. Первые немецкие часовые. Разведчики облюбовали рослого, худенького гитлеровца с нашивками ефрейтора. «Как-никак, ефрейтор!»— подумали разведчики. — «К тому же и нести легче». Но взять языка не удалось. Когда партизаны осторожно подползли к нему, фашист неожиданно обернулся и увидел разведчиков. Партизаны, как барсы, прыгнули на фашиста, тот только успел крикнуть: «Русс». Длинный партизанский кинжал вонзился ему в грудь. Все же враг поднял тревогу. «Черт с ним, с языком, айда ребята», — и смельчаки бросились в темноту. Вслед партизанам раздались беспорядочные выстрелы…
…Поздно вечером состоялось собрание командиров.
4 мая.
С восходом солнца мы с Васей отправились на передний край обороны узнать, как там обстоят дела. Не успели мы подойти к передовой, как немцы пошли в наступление. Около тысячи фашистов, семь танков, несколько орудий, минометов, были брошены на партизан.
В разгар боя мы с Васей прибыли в отряд имени Чапаева. От грохота вражеских снарядов и мин стонет земля. Видно, мы достаточно насолили фрицам, что они бросили против нас крупные силы. Фашисты идут вперед, беспрерывно стреляя из автоматов и оглушая лес своими дикими криками. Чувствовалось, что гитлеровцы так ведут себя после сильной порции спиртного.
— Горько же будет ваше похмелье, — злорадно усмехается кто-то из партизан.
Меткими автоматными и винтовочными выстрелами партизаны укладывают «спать» одного фрица за другим. Редеют ряды гитлеровцев. Но враг упорно идет вперед. В нескольких метрах от нас разрываются вражеские мины.
— Полметра левее, и нам бы общий привет! — шути г неунывающий командир чапаевцев Жуковский.
— Скажи спасибо, что жив остался, — отвечает ему в тон комиссар Казимиров.
Мы переходим на новое место.
Часам к десяти фашисты решили обойти нас с флангов. Разгадав замысел врага, отстреливаемся и отходим в глубь леса. С нашей стороны выстрелы доносятся все реже и реже. Нужно беречь патроны. Возле деревни Волоки собираем своих людей и располагаем на короткий отдых. Усталые, измученные лица партизан, разорванные одежды, некоторые в лаптях, многие просто босиком. Да, тяжела ты, партизанская доля! Вот и сегодня с утра ожесточенный бой, и ни крошки во рту. А про обмундирование партизан и говорить нечего, вылинявшие солдатские гимнастерки, давно уже потерявшие свой первоначальный цвет, зеленые немецкие мундиры, черные полицейские шинели или простая крестьянская одежда.
Трудно определить и возраст партизан.
Сквозь бороды и усы выглядывают усталые глаза молодых людей, взваливших на свои плечи тяжелое бремя партизанской жизни.
5 мая.
В два часа ночи добрались до деревни Уборок. Деревня встретила нас полыхающим заревом огня. Горели дома. Ясно! Здесь побывали фашисты. К счастью оказывается, жители деревни успели убежать в лес. Враг вышел из деревни Макови и приближался к деревне Уборок. Два часа длился бой партизан отряда «Буря» с фашистскими головорезами. Сегодня кое-где каратели бросили против партизан своих овчарок. Огромные черные псы громким лаем оглушали лес. Все ближе и ближе подходил враг. У партизан кончались боеприпасы. Это было очень опасно. Без пищи партизан может прожить несколько дней, а вот без патронов он уже не партизан.
Решили идти к базе. Подходим к первому посту. Оказывается, до нашего прихода здесь побывал самолет и сбросил груз: автоматы, патроны и продукты. Эта весть сразу подняла в нас боевой дух.
6 мая.
Утром этого дня я прибыл на базу.
— А, комсомольский вожак! Ну, как у тебя дела? — обратился ко мне командир бригады Петр Григорьевич Лопатин.
Я стал докладывать о том, что видел и пережил; внимательно слушал меня и комиссар бригады Николай Николаевич Чулицкий. Наша беседа была прервана появившимся дозорным.
— Товарищ командир, — обратился он к Лопатину. — Враг приблизился к первому и второму постам.
— По местам, — приказал Лопатин и первым вышел из землянки. У партизан прибавились запасы боеприпасов. Враг почувствовал это на себе.
База, к которой так стремились фашисты, находилась в глубине леса. Путь к ней лежал через непроходимые болота и топи. Это было не по вкусу немцам.
В непроходимом лесу встречались маленькие островки суши, которым партизаны дали любовные названия «Остров сокровищ», «Остров любви» и другие. На каждом из этих островков зимой и летом находились землянки. Здесь была партизанская бригада. Расстояние от одного отряда до другого четыреста-пятьсот метров. Около базы партизанского штаба находились типография, больница. «У нас все есть, кроме Дворца культуры», — шутили партизаны.
От острова к острову партизаны проложили ряды тонких длинных бревен. Непривычно было ходить по ним, но что поделаешь — война. По этим бревнам переносили и грузы.
На противоположной стороне базы, в двух километрах от нее, протекала река Березина. Озеро Палик находилось в трех километрах. Лес же, примыкавший к этому озеру носил название Паликский.
7 мая.
4 часа утра. Дождь льет как из ведра. В землянке штаба базы только я и Виктор Большаков. Командиры бригады сегодня ночью перебрались на лодках на ту сторону Березины. На окраине леса остались только два отряда. Переправить сразу все отряды под носом у врага было делом рискованным. Поэтому штаб принял решение оставить для прикрытия два отряда. Разведка донесла, что фашисты роют на краю леса траншеи, окопы, устанавливают орудия. «Будь что будет», — подумали мы и в ожидании дальнейших событий легли немного отдохнуть. Сегодня был уже шестнадцатый день блокады. Еще неизвестно, сколько дней она продлиться. Партизаны исхудали, кончались запасы продовольствия. И неоткуда было пополнять свои запасы. Жители окрестных деревень, поддерживавшие нас, сейчас сами разбрелись по лесам. Да и чем они могли помочь нам. Наше положение лучше, мы были вооружены. А это много значит!
Ко всему привыкаешь, но как быть с курением? Во всех отрядах ни одной осьмушки табака, а курить хочется. Чего бы только не отдал за одну затяжку! Аж скулы сводит, до того хочется курить Виктор тоже не спит.
— Когда все это кончится? — обращается он ко мне. — Вечно чего-нибудь не хватает. То хлеба, то патронов, а теперь даже махорки нет. Вот побьем фашистов, тогда и трудности наши кончатся, а? Как ты думаешь?
— Открыл Америку, — улыбаюсь я.
Наш короткий отдых был прерван в 6 часов утра ар-< тиллерийскими залпами. С некоторого времени на нашем участке фронта не было особых перемен. Это обстоятельство несколько удивляло ребят.
И вдруг опять все стихло. Партизаны настолько привыкли к автоматной и артиллерийской стрельбе, что как-то настороженно отнеслись к наступившему затишью.
Неожиданную новость принесли разведчики, — фашисты покидают лес. Они оставили деревни Буденичи, Селец, Боровляны. Вначале мы не поверили этому. Можете себе представить радость партизан, когда известие об отходе вражеских войск подтвердилось.
Радость наша была омрачена сообщением о гибели Михаила Рудакова. Рудаковых было трое в нашей бригаде. Средний, Володя, — один из организаторов партизанской бригады. Тихий, скромный, он пользовался уважением всех партизан за свою храбрость в бою. Володя погиб осенью 1943 года в одном из боев с вражескими захватчиками. Младший из Рудаковых, Костя, погиб за несколько месяцев до этого.
Теперь вот ушел от нас и последний из Рудаковых, Михаил. Все три брата… Никогда не вернутся в родной город Лагойск. В борьбе с ненавистными захватчиками отдали они свои молодые жизни…
…Поздно вечером фашисты покинули деревню Смоляры, Усохи, Пустой, Божидар.
10 мая.
Гитлеровцы оставили еще две деревни: Новое село и Лисино. На базу возвращаются партизанские отряды. Люди приводят себя в порядок. Этот день принес еще одну новость: советские войска освободили Севастополь.