Х. У. Мамсуров
По мере роста партизанского движения практика его выдвинула необходимость военно-оперативного руководства. То и дело возникали и требовали решения вопросы снабжения, связи, способов организации партизанских сил, обобщения и распространения опыта борьбы, координации действий.
Военные советы Юго-Западного, Западного, Северо-Западного и Ленинградского фронтов, а также военсоветы ряда армий и соединений, оценивая создавшееся положение, также ставили вопрос о необходимости централизации руководства партизанским движением путем создания специального органа[13].
Конкретные предложения по этому вопросу отличались друг от друга. Они отражали интересы фронтов или армий в определенное время, имели в виду организацию единого руководства в полосе армии или фронта, вопрос о развитии партизанского движения в глубоком тылу оставляя открытым. В некоторых предложениях место и роль партийных органов и руководства движением не определялись. Тем не менее все высказывались за необходимость централизации руководства.
Настойчивые предложения о централизации руководства поступали от ряда обкомов и Центральных комитетов партий республик, в том числе от ЦК КП (б) Украины и ЦК КП (б) Белоруссии.
Государственный комитет Обороны довольно быстро установил необходимость централизации руководства партизанским движением и подпольной борьбой в тылу врага. Тем не менее осуществление этой важной меры затянулось. Судя по характеру попыток подойти к решению этого вопроса, это происходило из-за того, что в довоенные годы проблемы руководства партизанским движением и подпольной борьбой в тылу врага научной разработке не подвергались. Хотя уже в июле 1941 год постановлением ЦК ВКП(б) было определено создать специальную комиссию в составе Л. З. Мехлиса, автора данных строк и других, возложив на нее руководство деятельностью подпольных организаций в тылу врага, это решение осталось не выполненным. (О нём, кстати, я узнал спустя десятилетие после войны).
12 августа 1941 года И. В. Сталин в беседе с генералом И. П. Болдиным сообщил ему, что в Москве формируется управление по руководству партизанским движением, и спросил, не согласился бы он его возглавить. Генерал Болдин решительно отказался, заявив, что он строевой генерал и его дело воевать на фронте[14].
В конце лета 1941 года я разработал записку – «К вопросу о постановке диверсионной работы в тылу врага»[15]. Она была утверждена Центральным Комитетом компартии Белоруссии, и я направил ее в ЦК ВКП(б) и И. В. Сталину. В записке на основании изучения трехмесячного опыта партизанской борьбы было показано, какую огромную силу представляет из себя диверсионная работа в тылу врага, особенно на коммуникациях; доказывалась необходимость организации широкой и систематической диверсионной работы, выдвигались необходимые мероприятия.
«Танковый батальон, грозная сила на поле сражения, в эшелоне совершенно беззащитен и может быть легко ликвидирован двумя-тремя партизанами-диверсантами. Осуществлением систематических диверсий можно закрыть движение на ж. д. магистралях, закрыть ночное движение на автомобильных дорогах и сделать неполноценным на них дневное движение…
Это заставит противника отнять от фронта десятки дивизий на охрану коммуникаций, которые в конечном счете только затруднят диверсии, но никогда не добьются их ликвидации»[16].
Далее я писал: «В целом постановку диверсионной работы у нас следует признать совершенно неудовлетворительной, не соответствующей ни огромным возможностям, которыми мы располагаем, ни интересам обороны Родины… Сейчас дело не в том, чтобы длительно готовить группы или одиночек «классиков-диверсантов». Нет слов, «классики» сработают прекрасно, но они не решат дела. Сейчас необходима широко организованная, планомерная массовая диверсионная работа, для которой у нас такие изумительные возможности… Население оказывает охотно любую помощь. Кадры для подготовки диверсантов неограниченны… Надо решительно искоренить кустарщину, разобщенность, мелочность и в ряде случаев пренебрежение к диверсионной работе. Нельзя пренебрегать и держать под спудом грознейшее оружие, не требующее к тому же ни больших затрат, ни новых производств».
В записке предлагались и мотивировались мероприятия, необходимые для развития массовой диверсионной работы в тылу врага. Среди них были:
«– организация сети специальных школ для краткосрочной подготовки партизан-диверсантов, превращение диверсионной школы при ЦК КПБ в Центральную диверсионную школу,
– централизация руководства диверсионной работой и партизанским движением в тылу врага,
– меры по усилению участия фронтов в организации диверсионной работы и помощь с их стороны этому делу,
– подготовка диверсантов в прифронтовых районах в полосе 100–150 км от фронта для оставления их в тылу противника. Опыт показал, что подготовленные и оставленные диверсанты действуют успешно и процент выполнения боевых заданий составляет 50–60 процентов».
Как показало дальнейшее развитие событий, основные положения, высказанные в записке, сыграли большую роль в привлечении внимания и помощи партизанскому движению со стороны высших партийных, государственных, военных и специальных инстанций.
В декабре 1941 года Верховный Главнокомандующий вызвал меня. Состоялась двухчасовая беседа о развитии и руководстве партизанским движением. По предложениям, поставленным в записке, И. В. Сталин задал некоторые вопросы о состоянии движения и, выслушав ответы, сказал: «Вопросы, подобные тем, которые вы поставили и о которых говорили здесь, являются важными и касаются всех районов, оккупированных немецко-фашистской армией. Несмотря на то, что положение сейчас тяжелое, мы неотложные вопросы, касающиеся партизанского движения, решим и будем оказывать возможную помощь оружием, боеприпасами и всем тем, что наиболее остро необходимо. Однако развивать иллюзии в том смысле, что мы сможем принять на себя планомерное снаряжение партизан материальными ресурсами из центра, не надо. Это, к сожалению особенно сейчас, невозможно. Надо ориентировать партизан на то, чтобы они снабжались за счет захваченных у врага трофеев, собирания брошенных на полях сражений оружия и боеприпасов и т. п. По мере возможности, мы будем расширять снабжение партизан, но оно, в связи с недостатками авиации для переброски снабжения партизанам, и пока и по состоянию производства, не сможет стать основным источником.
В отношении создания централизованного руководства партизанским движением – этот вопрос ставят все ЦК и обкомы партии оккупированных областей республик, а также некоторые Военные советы фронтов. Это – правильная постановка. Над созданием партизанских отрядов работают многие и, в первую очередь, местные партийные, советские, комсомольские и даже хозяйственные организации, политические отделы военных соединений, военсоветы фронтов, а также органы государственной безопасности и разведки. В этой широко развернувшейся в соответствии с указанием ЦК ВКП(б) и правительства инициативе залог успеха в быстрейшей и повсеместной организации народной борьбы в тылу врага. Однако, если хорошо то, что все работают над созданием партизанских отрядов, то будет плохо, если все будут командовать ими в военно-оперативном отношении. Такое руководство в интересах дела, в известных пределах, без ущемления инициативы партизанских отрядов, необходимо централизовать. Мы думали над этими вопросами и были разные предложения по поводу характера и пределов централизации. В конце концов ЦК ВКП(б) пришел к определенным выводам. Я прошу Вас сейчас, когда Вы выйдете отсюда, взять у Поскребышева материалы, которые прислал Щаденко, который работал над этим вопросом по нашему поручению: сядьте в комнату так, чтобы Вам никто не мешал, и внимательно ознакомьтесь с ними. Потом сразу же зайдите ко мне, я хочу знать Ваше мнение по поводу разработанных Щаденко[17] мероприятий».
Материалы Е. А. Щаденко представляли записки, проекты решения ГКО и приказ Наркома Обороны СССР «О создании партизанских армий»[18], присланные им в Политбюро ЦК ВКП(б) 17 декабря 1941 года.
Предложения Щаденко оказались для меня настолько неожиданными, противоречивыми, нереалистичными, не соответствовавшими обстановке и задачам развития народного партизанского движения в тылу врага, что я с тяжелым настроением возвратился в кабинет Сталина. Было видно, что он заметил мою взволнованность.
– Что вы думаете об этих материалах? – спросил.
– Хочу сказать откровенно, – ответил я, – что в предложениях Щаденко речь идет не об организации народного партизанского движения на захваченных противником территориях, а о формировании армий, которые, по его мнению, следует ввести затем на оккупированные территории для партизанских действий. Конечно, все это на советской территории можно сделать, но как их введут на оккупированную территорию и нужно ли их, вообще говоря, туда вводить? Нужно ли сейчас, когда противник занял обширные территории и вопрос о соотношении резервов живой силы существенно изменился, отсасывать с советской территории в тыл врага такие силы, когда на оккупированной территории находятся десятки миллионов советских граждан и наша задача – поднять их на вооруженную и другую борьбу против захватчиков?
Предложение Е. А. Щаденко настолько противоречит задачам организации народного партизанского движения, что я не знаю, что и сказать.
– Почему не знаете, – заметил Сталин, – вы уже сказали. ЦК ВКП(б) отклонил эти предложения, именно как не соответствующие обстановке и задачам организации народного партизанского движения в тылу врага, и управление при Главупроформе на этом и закончило деятельность.