Янка Купала недавно сказал: «Все наши карты биты, лучшие люди истреблены, надо самому делать харакири». (Он уже пытался один раз покончить [с] собой). В другой раз он начал жаловаться (в своем кругу) на безудержную тоску, на то, что никакой Белоруссии он не видит вокруг себя, что его жизнь прожита даром, что он скоро умрет с такой же тоской о Белоруссии, с какой начинал свою жизнь в молодости.
Эти настроения растерянности, творческой пассивности, обреченности, характерны и для других белорусских писателей, отдавших дань (в разной степени) нацдемовщине. Конечно, среди них есть такие, которых политические события последнего времени сильно отрезвили и повернуть которых для честной работы возможно и необходимо.
Сейчас пора уже сделать определенные выводы, показать свое отношение к ним и начать большую работу.
Что, по моему мнению, нужно сделать?
а) Необходимо развернуть глубокую работу по поднятию идейно-политического уровня интеллигенции, по ее политическому воспитанию, как этого требует ЦК ВКП(б), положив в основу этой работы изучение марксизма-ленинизма, истории ВКП(б) по выпущенному учебнику «Краткий Курс Истории ВКП(б)».
Если учесть, что контрреволюционные националисты многим засорили головы, что партийные организации работы среди интеллигенции не вели, станет ясным, какое громадное значение эта работа имеет сейчас в Белоруссии;
б) Начать (пока мы начали это делать робко) большую работу по очистке белорусского языка от всех насажденных полонизмов, искусственно придуманных и издевательских слов и терминов. Начать очищение от всего наносного, антинародного. Начать работу по исправлению грамматики. Результатом этой работы должно явиться создание белорусского словаря и стройной, не запутанной, вполне научной, грамматики.
В этой работе необходимо опереться на лучшую часть Союза писателей, интеллигенции и партийные силы, а в основу положить действительно живую, правильную, не испорченную речь белорусского народа, искореняя жаргонные слова и заменяя недостающие слова русскими или созвучными украинскими;
в) Увеличить количество русских школ, ликвидировав колоссальную перегруженность этих школ, и удовлетворить полностью желание населения обучать детей на русском языке, конечно, за счет новых школ, т. к. реорганизация некоторого числа белорусских школ в русские, хотя и является практически целесообразной, но политически недопустима;
г) Решительно очистить литературу от произведений с национал-фашистской контрабандой (кое-что мы в этом направлении сделали), поднять литературную преданную молодежь, освежить литературу, укрепить руководство Союза писателей;
В отношении Янки Купала, Якуба Коласа, Бровко, Глебки, Крапивы, Бядули, Вольского, Аксельрода и др. членов этой «могучей кучки», узурпировавшей представительство от Белорусской литературы всюду, в том числе и за рубежом, людей, творческая авторитетность которых непомерно раздута, проводивших лично всю описанную выше вражескую работу, имеются многочисленные показания разоблаченных и арестованных врагов, изобличающие их вплоть до связей с польской дефензивой.
В отношении Янки Купалы имеется 41 показание, в большинстве прямые;
Якуба Коласа. . . . . . . . . . . . 31 показание;
Крапивы. . . . . . . . . . . . . . 12 показаний
и так далее.
По количеству и качеству изобличающего материала, а также по известным нам фактам их работы, они, безусловно, подлежат аресту и суду, как враги народа. В частности, Наркомвнудел Белоруссии запросил из центра санкцию на арест Купалы и Коласа уже давно, но санкция пока не дана.
Положение в отношении к ним сложное. Они, главным образом, Янка Купала и Якуб Колас, пользуются известностью, прославили их достаточно сильно, их включают во всякие комиссии по учебникам, словарям, переводам, литературным юбилеям. Не допустить этого, значит, сразу определить свое отношение к ним, а его, по моему мнению, определять нужно не так. Их нужно или арестовать или, учитывая обстановку, принять, поговорить открыто, показать, что нам известны все их «ошибки», если это допустимо так назвать, сказать, что они могут искупить свою вину перед советской властью, призвать их к честной работе, посмотреть, как они будут реагировать, и если в какой-либо мере пойдут на это, то использовать это в целях разложения группы, отрыва наиболее честного и ликвидации остатков нацдемовщины. При разговоре, конечно, не смягчать действительной оценки их роли, но делать это с соответствующим такому щепетильному разговору, тактом.
Потом надо будет созвать совещание белорусских писателей, на котором выступить с совершенно ясными установками о дальнейшей работе Союза писателей, с критикой ошибок, постановкой задач и т. д. А там уже дальше обстановка подскажет наиболее целесообразные шаги.
По двум вопросам:
а) о предлагаемых мероприятиях в отношении белорусского языка – грамматики и литературы;
б) об отношении к писателям Янке Купале и Якубу Коласу. Я прошу Вас дать мне совет.
Секретарь ЦК КП(б) Белоруссии Пономаренко
НАРБ. Ф 4п. Оп. 1. Д. 13201. Л. 18–29. Копия.
2. Докладная записка первого секретаря ЦК КП(б)Б П. К. Пономаренко генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И. В. Сталину о недостатках и извращениях в работе органов НКВД БССР, вскрытых в ходе проверки их кадров
г. Минск 13 декабря 1938 г.
В предыдущей докладной записке на основании ряда фактов был сделан вывод о том, что насаждавшаяся Берманом и его подручными вражеская практика, заключавшаяся в незаконных арестах, недопустимых методах следствия, и создания провокационных дел, индивидуальных и групповых, в ряде органов НКВД Белоруссии сохранилась до самого последнего времени. Сейчас в этом уже нет никакого сомнения. Подозрение о том, что в Могилевском областном управлении НКВД существовала мародерская группа, высказанное мной в предыдущей докладной записке подтвердилось. Разоблачены 6 сотрудников во главе с комендантом управления. У членов группы на сберкнижках обнаружены десятки тысяч рублей, десятки пар дамских туфель, мужской обуви, шубы, 40 отрезов сукна и т. д. Думаю, что за счет только присвоения вещей расстрелянных такие суммы появиться не могли. Подозреваю предательство, фиктивные расстрелы и освобождение врагов в результате подкупа этой группы.
Имелись факты арестов ответственных партийных и советских работников без всяких оснований. Имелись случаи, когда для того, чтобы скомпрометировать работника, арестовывали без всяких оснований его родственника.
Имелись случаи, когда следователю давались специальные, провокационные задания «выйти в показаниях арестованного на его родственника, занимающего такой-то пост».
Есть, например, случай ареста сельского активиста по заявлению, подписанному группой лиц, при проверке сейчас оказалось, что эти лица никогда ничего не писали, и, наоборот, дают прекрасные отзывы о сельском активисте. Дальнейшее следствие установило, что писал и расписался за граждан – проходимец, продавец, разоблаченный арестованным в воровстве товаров из кооперативной лавки.
Этого провокатора можно было разоблачить в самом начале, однако, начальник райотдела арестовал сельского активиста и держал его в тюрьме до декабря месяца с.г.
Арестовывались, как правило, граждане, подвергавшиеся репрессиям белополяков во время оккупации. Имея ввиду, что некоторые могли быть (а это так и есть) завербованными, арестовывали и честных людей, боровшихся с поляками и подвергавшихся с их стороны репрессиям.
Введен в абсолютную систему метод «корректировки» показаний обвиняемых, что, собственно, и является главным источником всяких провокаций. Об этом говорят факты многочисленных арестов по подложным справкам и по показаниям, которых фактически никто не давал.
В частности, можно привести такой факт.
В протоколе допроса арестованного белорусского писателя Александровича проставлены не задававшиеся обвиняемому вопросы и не дававшиеся им ответы на эти вопросы. Более того, приписаны к лицам, о которых давал показание Александрович, как об участниках организации, фамилии Стакуна и Пивоварова. В подлинниках протоколов этого нет, так как Александрович подписать протокол с приписками отказался. Однако, когда в Москву забрали Александровича, то протокол был направлен исправленным. Александрович в Москве указал на этот подлог и НКВД СССР предложило это расследовать. Оказалось, что вписывание не задававшихся вопросов и ответов, а также приписка фамилии Стакуна и Пивоварова произведена лично т. Наседкиным.
На республиканском совещании работников НКВД, созванном 28.ХI, для ознакомления с решением ЦК ВКП(б) и СНК, начальник Витебского облуправления т. Ряднов заявил:
«[…] Вот по телеграмме 4 отдела была арестована группа людей, эти люди были направлены в Минск, а потом через 6 месяцев возвращены обратно в Витебск. Что делать с этими людьми, эти люди не кулаки, а бывшие ответственные партийные работники. Нет никаких оснований их судить, спрашивается, на каком же основании их арестовывали. 4-й отдел их не берет, придется освобождать и просить наркома, чтобы их отправить в 4-й отдел с тем, чтобы они сами разбирались и освобождали».
Тов. ДОБРОСЕРДОВ – нач. Полоцкого горотдела, на этом же совещании привел следующий факт.
Дело получено из 12-го погранотряда, обвиняемые подозревались в поджоге, они под физическим воздействием дали показания, что они участники диверсионной организации, а при тщательной проверке оказалось, что они не виноваты, а виноват в поджоге сын начальника заставы.
И затем, обращаясь к наркому т. Наседкину, сказал:
«Ветринское РО прислало 25–30 справок явно липовых, которые я возвратил обратно для перепроверки. При Вашем приезде, начальник РО т. БОДУХИН подсовывает эти справки на санкцию арестов, и Вы санкционировали их. Я часть из них освободил, а некоторые из них сидят и теперь».
Тов. КУНЦЕВИЧ – зам[еститель] нач[альника] 4-го отдела УГБ НКВД, в выступлении на этом совещании заявил: