Часть вторая. В одном абзаце опишите действие или человека, испытывающего сильное чувство: радость, страх, горе. Пусть ритм и динамика фраз отражают описываемую физическую реальность.
Здорово, если вы сможете зачитать и послушать эти отрывки в группе. Не нужно анализировать написанное, первое упражнение не для этого: просто поаплодируйте своим коллегам.
Даже если вы занимаетесь в одиночку, прочтите написанное вслух. Читайте с выражением. В ходе чтения вы наверняка внесете кое-какие правки, продолжите играть со словами, улучшите звучание и сделаете текст подвижнее и ярче.
Вопросы для обсуждения. Что изменилось, когда вы сконцентрировались на звучании слов? Привело ли это к необычным и удивительным открытиям, зазвучал ли голос, который вы раньше не слышали? Понравилось ли вам писать «красоты ради» или вы делали это через силу? Можете объяснить почему?
Стоит также поразмыслить и обсудить сознательное стремление авторов «писать красиво». Как вы относитесь к писателям, чья проза откровенно цветиста и поэтична, к тем, кто использует необычные слова и архаизмы, странные сочетания слов, звуковые эффекты? Нравится ли вам такая проза? Не отвлекает ли подобное сознательное украшательство от повествования? Способствует ли восприятию или, напротив, мешает повествованию выполнять свою основную функцию?
Любопытно обратить внимание на звучание имен: имена героев, звуки, содержащиеся в них, эхоаллюзии, спрятанные в них, могут быть очень выразительными и говорить о многом – Юрайя Хип[7], Джейн Эйр, Возлюбленная, Белавид, Бел[8]. То же касается названий мест: фолкнеровский округ Йокнапатофа[9], туманный Лотлориэн у Толкиена и простое, но такое выразительное название – Средиземье. Вспомните имена литературных персонажей и названия мест и подумайте, что особенного в их звучании.
Упражнение «Будь великолепен» можно повторять многократно и выполнять как разминку перед каждым сеансом литературного творчества. Звуковые эффекты помогут создать настроение. Посмотрите в окно или на беспорядок на столе, вспомните что-то случившееся вчера или странную фразу, подслушанную ненароком, и придумайте очень красивое предложение или два на соответствующую тему. Это поможет задать настрой.
Глава 2. Пунктуация и грамматика
К чертям их точки с запятыми вперед вперед
Воскликнул капитан и приказал отдать швартовы
Поэтесса Кэролин Кайзер[10] как-то сказала мне: «Поэтов больше всего интересуют смерть и запятые». Если это так, то прозаиков больше всего интересуют жизнь и запятые.
Писатели, пренебрегающие пунктуацией или испытывающие перед ней сверхъестественный страх, лишаются одного из самых красивых и изящных инструментов в своем арсенале.
Тема пунктуации тесно связана с предыдущей – звучанием, – потому что именно знаки препинания подсказывают читателю, как слышать прозу. Для этого они и нужны. Точки и запятые определяют грамматическую структуру предложения, облегчают понимание и эмоциональное считывание текста, показывая, как он должен звучать, – где нужно остановиться ненадолго, а где насовсем.
Владеющие нотной грамотой знают, что значком паузы обозначают тишину. Знаки препинания служат той же цели.
Точка означает небольшую остановку буквально на пару секунд точка с запятой паузу запятая или очень короткую паузу или изменение интонации тире паузу разделяющую фразу на две части
Это нагромождение слов не покажется бессмысленным, если расставить знаки препинания. Давайте попробуем это сделать.
Есть довольно строгие правила пунктуации, но автор во многом волен расставлять знаки препинания по своему разумению. Вот как я бы расставила их в предыдущем примере:
Точка означает небольшую остановку – буквально на пару секунд. Точка с запятой – паузу; запятая – или очень короткую паузу, или изменение интонации. Тире – паузу, разделяющую фразу на две части.
Можно расставить знаки препинания иначе, но если сделать это неправильно, смысл фразы может измениться или вовсе потеряться:
Точка означает небольшую остановку. Буквально на пару секунд; точка с запятой. Паузу – запятая, или очень короткую паузу, или изменение интонации тире. Паузу, разделяющую фразу на две части?
Некоторые весьма амбициозные писатели трудятся над своей прозой не покладая рук, но почему-то относятся к пунктуации легкомысленно, пренебрегая ею якобы за ненадобностью. Кому какая разница, где ставить запятую, рассуждают они. Было время, когда небрежные авторы полагались на корректоров – мол, те расставят запятые, где нужно, и исправят грамматические ошибки. Но в наше время корректоры – вымирающий вид. Что до той функции на компьютере, которая якобы правит пунктуацию и грамматические ошибки, советую ее выключить. Компьютерные программы ничего не смыслят в хороших текстах; они порубят ваши предложения на куски и упростят вашу прозу. Смыслить в хороших текстах должны вы, и сражаться со Сциллой и Харибдой (читай: точками с запятой и тире) – тоже вы, причем в одиночку.
Я не могу отделить пунктуацию от грамматики, потому что тот, кто умеет строить предложения, умеет расставлять знаки препинания, и наоборот.
Все мои знакомые писатели в случае сомнений сверяются с одним или несколькими грамматическими справочниками. Издатели часто берут один-единственный справочник и ориентируются на него как на абсолютную истину, но дело в том, что написанное в справочниках часто касается разъяснительного письма (научно-популярной литературы), а в нарративной прозе действуют совсем другие законы. Учебники по литературной речи для вузов отличает аналогичное отсутствие гибкости. Я пользуюсь старым классическим учебником Уильяма Странка и Элвина Брукса Уайта «Элементы стиля». Я люблю этот учебник за честность, четкость, юмор и практичность. Подобно всем грамматистам, Странк и Уайт неумолимы в своих постулатах, и неудивительно, что выросло целое оппозиционное движение, не желающее принимать их слова за абсолют. Среди новых, более современных справочников тоже есть превосходные и надежные.
Еще со времен Древней Греции, не исключая периода Темных веков, школьный курс грамматики считался основой и неотъемлемым элементом образования. В Америке начальные классы раньше даже называли грамматической школой. Но к концу прошлого столетия во многих школах США перестали обучать грамматике. Теперь мы каким-то образом должны учиться писать, не зная ничего об инструментах, которые для этого нужны. Мы должны уметь выражать мысли и вкладывать душу в свою прозу, не имея в распоряжении ни одного, даже самого примитивного средства, которое поможет это сделать.
Можно ли требовать от сантехника, чтобы тот починил раковину без сантехнических инструментов? Можно ли требовать от скрипача виртуозной игры на скрипке, если тот никогда не держал в руках смычок? Написать фразу, выражающую мысль, ничуть не легче, чем починить водопроводную трубу или сыграть на скрипке. Для этого нужно умение.
Когда во втором классе учитель отчитывал нас за неправильное употребление слов, мы верили ему на слово. «Не “ихний”, а “их”, Билли», – говорил он. Многие тушуются перед грамматическими пуристами, тычущими нас носом в наши ошибки. Надеюсь, кто-то найдет в себе смелость бросить им вызов.
Мораль и грамматика тесно взаимосвязаны. Слова в нашей жизни очень важны. Сократ сказал: «Неправильное использование языка порождает зло в душе». Эта фраза долгое время висела над моим рабочим столом.
Пример намеренной «неправильной речи» – ложь. Но неправильное словоупотребление – по незнанию и беспечности – тоже чревато полуправдой, непониманием и ложью.
В этом смысле мораль и грамматика не существуют друг без друга. Моральный долг писателя – пользоваться языком с умом и знанием дела.
Под «неправильной речью» Сократ вряд ли подразумевал грамматические ошибки. С моральной точки зрения в них нет ничего плохого. Правильность речи – не моральная категория, а, скорее, социально-политическая; нередко она свидетельствует о принадлежности к определенному общественному классу. Правильность словоупотребления определяется группой людей, говорящих на языке именно так, а не иначе; это своего рода проверка, тайный пароль, отличающий «своих» – то есть тех, кто говорит на «правильном» языке, – от «чужих» – тех, кто говорит «неправильно». Угадайте, кому принадлежит власть: первым или вторым?
Я презираю напыщенность зазнаек, утверждающих, что лишь они одни говорят правильно, и не доверяю их мотивам. Но в этой книге мне приходится ходить по лезвию, потому что факт остается фактом: употребление слов, особенно письменное, является вопросом социальным, общественным договором, в котором прописано, как эффективно донести свою мысль. Неправильный синтаксис*, неточно подобранное слово, знак препинания не там, где нужно, – все это искажает смысл. Незнание правил превращает текст в фарш. Грамматические ошибки в письменной речи – катастрофа для писателя, если, конечно, он не допускает их намеренно, чтобы передать особенность диалекта или индивидуальность героя. Одна лишь грубая ошибка способна свести на нет все ваши старания.
Разве может читатель доверять автору, не владеющему своими профессиональными инструментами? Кто станет танцевать под мелодию, сыгранную фальшиво?
Стандарты для письменной и устной речи отличаются. Иначе и быть не может, ведь, когда мы читаем, мы не слышим голос, выражение и интонацию – все то, что помогает додумать незаконченные фразы и прояснить смысл неправильно употребленных слов. На письме у нас есть лишь слова, и их смысл должен быть прозрачен. Донести смысл до незнакомого человека на письме гораздо сложнее, чем при личном общении.