– Совсем охренела на старости лет! Летать вздумала, – удивлялась она. – Была б трезвая – ни за что б не полезла, – шепнула она старику. – Пьяного пуля боится, пьяного штык не берет! Гхы-гхы-гхы… Ясно?! – зыркнула она на юношу.
– Варвара Семеновна, – восторженно улыбнулся тот. – Вы наш ангел, фея! Вам и шар не нужен, чтоб летать! У вас же крылья!
– Крылья? Гхы-гхы… Но-но. Ты не очень-то… Смотри мне… Давай, работай! Охренели все от жары!
На фаэтонах, запряженных лошадьми, уже вовсю катали ребятню.
– Варенька! Давайте вас на лошади снимем! – воскликнул старик. – Это будет лучший кадр!
– На лошади? Хм…
– Верхом!
– Верхом? Как же я на нее залезу? – Варвара замерла в нерешительности. – Животное все-таки коварное…
– А очень просто, – нашелся старик. – На тележку станете и залезете. Зато представьте: вы на коне! И вокруг вас народ! А?! Кто ж вас не выберет после этого?! Все выберут!
– Хм… Ну давайте, – согласилась Варвара. – С вами скоро на Останкинскую башню полезешь…
Лошадь, к неудовольствию толпящихся в очереди детей и родителей, выпрягли из повозки и подвели к готовой запрыгнуть на ее широкую спину Варваре.
– Безобразие, – заворчала очередь. – Дети ждут, а она кататься вздумала.
– Да ну, подождите, – утешал их старик. – Это ж хозяйка. Она все для вас организовала. Дело-то минутное!
Но очередь вела себя неблагодарно.
«Эгоисты, – подумал юноша. – Да и она тоже хороша».
Варвара цвела от счастья алыми пятнами.
– Улыбочку! – попросил старик, широко и призывно улыбаясь.
Варвара оскалилась.
– Гхы-гхы-гхы…
– Класс! – крикнул старик. – Еще разочек! Вещь! На обложку журнала! Для истории! Пусть попробуют не выбрать с таким фото! Сто процентов успеха! Готово!
– Спустите меня!.. Методист! – крикнула Варвара. – Помоги спуститься начальнику! – Юноша поддержал Варвару за талию. – Фух… намучилась – силов нет. Ну? – обратилась она к старику. – Где еще?
– Да где скажете, Варенька! Давайте с артистом каким…
– Нет, – подумав, отрезала Варвара. – С артистом не хочу. Я буду невыгодно смотреться. Да и они странные какие-то…
– Ну и не надо, – согласился старик. – Тогда с ребятишками хорошо бы… среди детворы… Ух как действует! Детишек все любят. Не зря же все вожди детишек на руки подымают и целуют взасос. Что Сталин, что Гитлер… Проверенный трюк!
– Ну вы чего говорите-то, – обиделась Варвара. – Так, на минуточку, подумайте… Какой Сталин? Вы что?
– Как какой? – еще шире заулыбался старик. – Всеми любимый вождь и отец народов! Представляете: если вас будут любить, как Сталина, – вас не то что в депутаты, в президенты выберут сразу!
– Ну, вы скажете, гхы-гхы-гхы… в президенты… гхы-гхы…
– А что вы думаете? – разошелся старик. – Элементарно!
Подошли к аттракционам, согнали в кучу ребятишек и сняли.
– Орлы! – вдруг встрепенулась Варвара. – А вы сами-то выступать будете?
– А как же! – пошел вразнос старик. – Обязательно будем. Будем же? – посмотрел он на юношу.
– Запросто, – согласился юноша, уже начиная страдать от жары.
Со старика пот лил градом.
– Ну, тогда я пойду договорюсь, чтоб вас на главную сцену выпустили, – пообещала Варвара и умчалась в другую часть парка, откуда неслась музыка и слышался голос ведущей.
– Во! – утирая лоб носовым платком, пропыхтел старик. – Щас выступим! Черкесскую песню споем им. Пусть знают! А то и не читали, небось… Хорошо, что я догадался с собой трубку и папахи взять. Дай, думаю, возьму на всякий случай. Мало ли что… А они не тяжелые… это ж бумага – свернул, и все – места не занимают…
Не так давно юноша, листая томик Пушкина, наткнулся в «Кавказском пленнике» на черкесскую песню: «В реке бежит гремучий вал, в горах безмолвие ночное, пам-пам», – прозвучало в его голове. «Ого, – удивился он, – ну-ка, ну-ка, кажется, может получиться». И действительно, вышла песня. Суровая, с громовыми раскатами, шумом стремнины и характерными горскими интонациями. Конечно, пошли записываться на телевидение. Старик склеил из бумаги две папахи, разрисовал их кудряшками, намалевал гримом густые усы себе и юноше, набил трубку, закурил ее прямо перед камерой и пел тягуче и заунывно. В таком виде песня вышла в эфир.
– Вы выступаете через двадцать минут, – примчалась Варвара. – Готовы?
– Всегда! – решительно заявил старик. – Пошли, – кивнул он юноше.
– Ну, вы идите, а у меня еще дел полно, – сообщила Варвара. – Потом расскажете, как и что…
На центральной площадке концерт был в самом разгаре.
Солнце палило в глаза артистам. Обливаясь потом, изможденные, они один за другим скатывались со сцены и спешили укрыться в спасительную тень, где их страдальческие лица лениво обдувал теплый ветерок. Тут были настоящие казаки в мундирах, портупеях и фуражках с боевыми шашками и пожилой казачкой атаманшей; бородатый факир в сверкающей изумрудной чалме, в атласных шароварах, голый по пояс, в сопровождении голых и ниже пояса ассистенток с прекрасными ножками на высоких каблучках и в искрящихся блестками прозрачных купальниках; какой-то баянист в алой рубахе, с испитым лицом, победитель конкурса «Золотой голос России», цыганский хор, балет детского Дома культуры, духовой военный оркестр, известные на всю страну куплетисты и даже один очень популярный эстрадный певец, возле которого постоянно увивался какой-то татарчонок, умоляя вспомнить его и взять на перкуссию. Знаменитый артист посмеивался и одобрительно похлопывал того по плечу: «Конечно-конечно…»
«Каких же все это стоит денег? – поражался юноша. – Ведь не благотворительностью же они здесь занимаются?»
– Видал? – словно читая его мысли, спросил старик. – То-то…
Ведущей концерта была известная в прошлом диктор центрального телевидения – высокая женщина лет пятидесяти, когда-то очень красивая и теперь еще сохранившая привлекательность, несмотря на небольшие усики, морщинки у глаз и пигментные пятна, которые она выдавала за следы от ожога.
– Здравствуйте, – подошел к ней старик. – Мы от Варвары. Песенку спеть…
– А… хорошо, – улыбнулась она, – сейчас я вас выпущу. – И, оглядев юношу, прибавила: – А она вам сказала, что мне помощник нужен?
– Нет, не говорила, наверное, забыла, – предположил старик. – Знаете, я вообще-то режиссер… могу вам помочь, если надо… Если хотите, конечно…
– Нет, – вежливо отказалась она. – Мне лучше вот этот молодой человек поможет. Согласны? – обратилась она к юноше.
– Пожалуйста, – откликнулся тот. – А что надо делать?
– Ты понимаешь… Ничего, что я на «ты»? – спросила она. Юноша пожал плечами. – Я не могу за всеми уследить… ведь мне надо на сцену бегать, объявлять каждого… потом жарко уж больно, сам видишь, а я блестеть начинаю, мне салфеточки нужны… А так и делать-то ничего не надо, просто быть рядом…
– Ага… ну ладно, – согласился юноша.
– Вот и прекрасно. Пойду вас объявлять, – направилась она к сцене. – Да! Чуть не забыла! Вас же в программе нет. Как же представить?
– Просто, – нашелся старик. – Московский ансамбль.
– Хорошо, – улыбнулась она. – Ансамбль так ансамбль.
Сцена представляла собой металлический каркас, застеленный досками. С двух сторон к ней были приставлены лестницы для артистов. Перед сценой находились скамейки, на которых плотными рядами, словно куры на насесте, теснились зрители, а те, кому места не хватило, стояли огромным полукругом чуть поодаль, другие лежали на травке или прятались в тени.
– Выступает Московский ансамбль! – объявила диктор.
Старик и юноша выскочили на раскаленную солнцем сцену.
Поправили микрофоны. Старик раскурил трубку.
– В честь дня рождэния Пушкина! Из поэмы «Кавказский пленник»! Чэркэсская пэстня! – объявил старик с акцентом и начал вступительный монолог: – В аулах на своих порогах чэркэсы древние сидят… Сыны Кавказа говорят о бранных гибельных трэвогах… О красоте своих коней, о наслажденьях дикой неги… – И далее до слов: – И пэсни горские звучат.
Тут вступил юноша тоже с акцентом, старик подхватил.
Пот лил градом. Солнце слепило так сильно, что зрителей не было видно, а сразу от воды сквозь зеленые кружева взмывали вверх мелованные стены с огненно сверкающими куполами.
Спели три куплета, раскланялись и ушли.
– Вот какие талантливые у нас артисты, – вернулась к микрофонам диктор. – Сами музыку сочиняют. Молодцы, правда? А вот пока у нас следующий исполнитель готовится, я вам анекдот расскажу…
Она рассказала анекдот, станцевала, спела песенку и, наконец, объявив следующее выступление, спустилась со сцены.
– Фух… жарко, невозможно, – пожаловалась она. – Эх, сейчас бы пивка холодненького. – Она посмотрела на юношу. – Можно тебя попросить? Купи пивка бутылочку. Я тебе деньги отдам…
– Хорошо. А какое вы пьете?
– Ой, да мне абсолютно все равно! Какое будет. Главное, чтоб из холодильника…
В магазине было много разного пива, но в холодильнике стояло только самое дорогое. Юноша взял одну бутылку и вернулся.
– Вот спасибо тебе! – обрадовалась ведущая. – Сколько я тебе должна?
– Ну, это такие пустяки…
– Нет, правда, сколько? Я заплачу…
– Прошу вас, не беспокойтесь. Я с женщин денег не беру, – покраснел юноша. – Мне очень приятно вас угостить.
– Ну, ладно, – вздохнула диктор и хлебнула из бутылочки. – Ой, как хорошо! Бальзам! Глоток жизни! Я люблю пиво!
«Я сегодня всех отпаиваю: старика – коньяком, ее – пивом, – думал юноша. – Спонсор прямо…»
Себе он пива не взял.
Старик изнывал от жары. Тут подскочила Варвара.
– Ну что, орлы, выступили?
– Да они – молодцы, – похвалила диктор.
– Во! Какие мы кадры куем! – Варвару качнуло. – Ой, держите меня! Земля из-под ног уходит.
– Осторожнее, Варенька, – подхватил ее под локоть старик. – Под вами даже почва прогибается…
– Во какие у меня подчиненные, – разомлела Варвара. – Начальство любят – страсть! Пойдемте, вы меня проводите, я вас мороженым угощу. Я всех сегодня мороженым угощаю! – И увела старика за собой.