− Мне ваши клятвы, папаша, как мертвому коню подковы… да и голова ни к чему. Сохраните ее лучше для виселицы. − Капитан улыбнулся, вызвав нервное почесывание у старого болтуна, и добавил: − Мой отец как-то сказал: «Не садись играть в карты с тем, кто кличет себя честным».
«Хм, пожалуй, мой будущий родственничек был прав…» − Антонио, расплываясь в виноватой улыбке, сунул от греха подальше колоду в жилетный карман.
− Это уж точно, амиго. Желаю здравствовать.
Глава 11
Приемная дворца вице-короля сверкала венецианским стеклом стрельчатых окон. Сиреневый свет омывал шеренгу колонн и фонтан, журчавший спокойно и мерно.
Аванзал тихо гудел, покашливал, восклицал, почти до отказа набитый военными. Они блистали вицмундирами и с брезгливым презрением игнорировали редких, невесть откуда взявшихся штатских. Повсюду сизо-седым покрывалом плыл дым дорогих сигар, окутывая аксельбанты и кивера. Грозное полязгивание сабель, воинственное треньканье шпор − от всего этого веяло победой и славой.
Появление нового лица в забитом пылью штатском платье поначалу озадачило общество, вызвало пристальный интерес, а затем недвусмысленные смешки и реплики, которые потушил выход камергера155. Кастильский белый мундир из тончайшего английского сукна выделял строгие черты неподвижного лица, на груди сияли золоченые звезды.
− Его высокопревосходительство изволит принять сеньора Диего де Уэльву.
Жесткие шаги загремели по лакированным картам паркета. С гордо поднятой головой майор пересек огромную, как плац, приемную. Вослед не обронили ни слова. По спине гостя видно было, что он не замечал никого и не мыслил держать себя иначе.
Они миновали еще один зал. Бронза и мрамор, цветные шпалеры и зеркала, отражающие непокорные кудри придворного щеголя и дерзкие усы андалузца. Перед двустворчатой дверью камергер замер и постучал.
Де Уэльва внутренне собрался: за порогом его ожидал первый человек Новой Испании, о котором знал он весьма скудно. Это был один из богатейших грандов в Новом Свете, опытный интриган, и ухо стоило держать востро.
Дверь отворили.
− Прошу вас, сеньор.
* * *
Майор шагнул в кабинет. Он был велик, хотя и назывался Малым. «Здесь, − подумал Диего, − могли бы устроить славную пирушку все молодцы его эскадрона, да еще и с подружками. И, черт возьми, никому не было бы тесно!»
Кабинет его высокопревосходительства генерала Феликса Марии Кальехи дель Рэя блистал роскошью причудливого стиля Людовика ХV: манерная текучесть линий, акантовый орнамент резьбы, туго схваченные шелками стены и мебель, пичуги размером не больше шмеля, снующие в тропической листве вышивки. Взор удивляло обилие картин под паутиной потрескавшегося лака.
Вице-король неподвижно стоял в глубине кабинета. Его темные, без блеска глаза взирали на майора, точно не видя. Это был взгляд человека, привыкшего повелевать и признающего лишь собственный авторитет; спесь и надменность сквозили во всем его облике. Через плечо была перекинута серебряная перевязь − золоченые кресты и квадраты поддерживали генеральскую шпагу.
Отчасти смущенный молчанием, андалузец решительно приблизился, чтобы засвидетельствовать почтение и представиться. В ответ герцог ограничился церемонным жестом признательности с традиционной испанской учтивостью. Багровый отблеск огня в камине упал на усталое лицо, окрасив полные губы в неестественно красный цвет. Приветливая улыбка не смогла скрыть печать отрешенной холодности и раздражения.
− Диего де Уэльва… − задумчиво повторил он имя курьера. − Если мне не изменяет память, вы из рода тех самых христиан, что пришли с севера много веков назад, чтобы по призыву короля Кастилии Святого Фердинанда предать мечу Андалузию?
− Точно так, − коротко, по-военному кивнул головой Диего.
− Да, плохие настали времена… гнилые нравы… Люди посходили с ума… Свободу им подавай. − Лицо герцога еще более посуровело. − Два месяца назад инсургенты обстреляли пресидию Санта-Барбара. Неделю назад сожгли миссию Сан-Мигель. И это ничто в сравнении с общим списком. Вся Новая Испания в огне. Жаль, что очень немногие понимают это в Мадриде… Но мне не привыкать к нападениям и поджогам. Клянусь короной, я сломаю хребет нынешней смуте.
Глаза старика грозно вспыхнули. Отойдя от стены, он тяжело опустился за стол и спросил:
− Как по-вашему, майор, скоро его королевское величество вернется в Испанию и покончит с болтунами из Кадисса?156 Моя бы воля… завтра бы всех приковал к африканским галерам. Malditos perros!157 Я научил бы их любить жизнь.
− Неужели? − Диего чуть изумленно наклонил голову.
− И не иначе.
− Похоже, вы не прочь возродить и инквизицию158, генерал?
− Непременно! − заявил тот, странно присматриваясь к андалузцу, точно готовясь поймать на слове.
− Ваша светлость, − де Уэльва оставался бесстрастным, − его католическое величество Фердинанд вот-вот возвратится в Мадрид, но не забывайте, что, пока король, хлебнув страха пред штыками Франции, отсиживался в Версале… испанский демос и «болтуны», как вы изволили прежде заметить, отстояли честь и свободу Испании. При этом многим из «болтунов» весьма не повезло − их просто расстреляли. Но я везучий… Как видите, герцог, я остался жив, нужен Империи и имею честь разговаривать с вами.
Кальеху передернуло от дерзости гонца, тем не менее воли себе он не дал. Стараясь держаться ровно, старик ответил:
− В политике много болтовни, как в женщине… − и, выдержав паузу, добавил: − Вы, я вижу, благородный человек, дон Диего.
− Надеюсь, генерал.
− Тогда вы не будете со мной спорить. Иначе ваш выпад я вынужден буду расценить либо как оскорбление, либо как неудачную шутку.
Майор нервно улыбнулся, резко прошел к окну и, не спуская глаз с закованного в кирасу Кальеху, выдал:
− Прошу прощения, ваша светлость, но среди нас двоих шутник − вы.
Брызнувшими каплями зеленой и синей крови сверкнули рубины и изумруды перстней вице-короля. Руки его затряслись.
− Да как вы смеете!
− Смею! − глаза Диего вспыхнули. − Вы человек, в чьи руки правительство вручило судьбу целой страны. Вы, генерал, пролили уже реки крови, а мятежники лишь утроились! Вы…
− Это что, бунт? − Кальеха, искаженный гневом, всей массой восстал из-за стола.
− Нет, ваше высокопревосходительство, скорее траур. − Майор горько усмехнулся. − Великая миссия Испании − нести людям счастье и через него утверждать величие Империи. Вы же начали с насилия и убийства.
− Madre Dios!159 − генерал ронял слова, будто опускал меч на голову. − И что же для вас счастье?
− Благоденствие моей страны, − пылко ответил дон.
− Довольно! − Кальеха примирительно поднял руку, изобразил подобие улыбки. − Любой другой уже был бы отправлен на гарроту160. Но вы, майор, осмотрительны. Посланец его величества − личность неприкосновенная. И будьте трезвы. Как можно судить о том, чего не видел глаз? Ведь вы недавно сошли на наш берег? Неделя… две?
− Тут вы попали в цель, ваша светлость. Представьте мое изумление, когда из Веракруса я наконец-то попадаю в Мехико и сталкиваюсь, черт возьми, нос к носу с падре Монтуа! И где?! На ступенях вашего дворца.
Кальеха побледнел и улыбнулся, не разжимая губ.
− Падре Монтуа… Генерал Ордена иезуитов? Вы опять шутите? Он же давно… − вице-король осекся, голос дрогнул под цепким взглядом курьера.
− Ошибаетесь, он жив!
Глава 12
− Va usted con Dios161, майор! − возмутился Кальеха, хватаясь за сердце.
Придерживая под локоть, де Уэльва усадил ошеломленного герцога, распахнул настежь окно. В Малый кабинет заструились сухие и пряные запахи вечера.
− Но это невозможно… Как он проник сюда?
− Для братства Иисуса не существует запертых дверей. Сорок лет минуло, как папа Климент IV очередной буллой162 запретил Орден на вечные времена, но…
− Вы видели его лицо? − пальцы Кальехи сжали руку Диего. − Да не молчите же!
− Дьявол был с ним. Ему удалось уйти.
Из груди старика вырвался прерывистый вздох.
− Можно считать, мой друг, что всё это вам почудилось, − герцог подвинул резаную из кости шкатулку с сигарами. − Нет, нет! Я, конечно, приму все надлежащие меры. Курите, майор. Вам следует отдохнуть, право, я беспокоюсь за вас. Большой путь − большие хлопоты.
Гонец отступил на шаг, учтиво поклонился:
− Благодарю, ваше высокопревосходительство. Но все неприятности со мной приключаются именно тогда, когда обо мне кто-то начинает беспокоиться.
Вице-король откровенно зевнул и пыхнул сигарой:
− Надеюсь, вас прислали не только затем, чтобы говорить мне дерзости. Имеются вести? Какие?
Андалузец сдернул перчатки, достал пакет, скрепленный красным сургучом, и, звякнув шпагой, протянул его.
− По поручению их высокопревосходительств Мигеля Лардиссабаля и Хосе Луйанда, срочно, вашей светлости, −негромко, но отрывисто доложил майор.
Кальеха устало мотнул головой, как бы пресекая все дальнейшие пояснения.
− Молва летит впереди. О сем я уже наслышан, −вялым тоном изрек он. − Дивный табак. Зря отказываетесь, любезный, − генерал демонстративно затянулся. −Время, отданное сигаре, не повредит самой великой срочности. Иль я не прав?
Диего де Уэльва едва не вспылил, до яви вспомнив путь сюда: и слитный стон рабов из трюмов «Сан-Себастьяна», и качку до судорог в животе, и запах человечьей смердятины, и дикие лица отчаявшейся матросни с глазами, в которых мерцали вечность соленой воды и молитва, и… Он перемог себя, памятуя о тайном своем назначении.