«Ладно. Попробуй!» Слива с трудом встал и сделал пару усталых шагов, спускаясь по склону. Смит догнал его. Слива тут же развернулся, ударил кулаком по шлему Смита и сразу поднял колено, чтобы пнуть противника в живот. Смит ожидал этого маневра; он схватил колено капитана и рывком потянул его на себя. Слива пошатнулся и упал ничком. Смит тут же вытащил из гнезда его кислородный шланг. Струя кислорода снова вырвалась из баллона, шланг болтался из стороны в сторону. Слива лихорадочно вставил разъем шланга и сел; он побледнел и смотрел на Смита с каким-то странным выражением.
Осторожно поднимаясь на ноги, капитан сказал: «Держись от меня подальше, парень. В следующий раз я тебе шею сломаю!»
Смит рассмеялся: «Сколько у тебя осталось кислорода, Слива?»
Капитан бросил взгляд на индикатор, но промолчал.
«Вряд ли тебе осталось дышать еще час. До корабля – полчаса пути. И ты все еще думаешь, что успеешь вернуться? Мне достаточно еще раз схватиться за шланг, и дело сделано».
Слива хрипло ответил: «Хорошо, Смит. Твоя взяла! Не буду притворяться, что я этого не понимаю. Забудем о нашей ссоре – что было, то прошло. Вернемся вместе к кораблю, и никто не останется на этой чертовой планете».
Смит покачал головой: «Я не поверил бы тебе, даже если бы ты был Моисеем и обещал провести мене посуху на другой берег моря. Недоверию ты тоже меня научил. В какой-то мере я сожалею о том, что так получилось. Не хочу нести ответственность за смерть другого человека – даже такого, как ты. Но на борту корабля вас будет двое против меня одного – я не забыл про Оуэна. Сколько я проживу на корабле? Десять минут? Час?»
«Ты меня неправильно понимаешь, Смит».
«О нет, Слива! Один из нас останется на этой планете. Ты».
Слива опять бросился на него. Смит легко уклонился и отбежал, заманивая капитана подальше от корабля. Слива с топотом погнался за ним, нелепо раскинув руки в стороны; Смит делал вид, что капитан вот-вот сможет его схватить, но каждый раз ускользал.
Наконец Слива остановился; глаза его покраснели, он задыхался. Повернувшись, капитан побежал в обратном направлении, к кораблю.
Смит догнал его и толкнул плечом в спину, схватившись за ноги капитана под коленями. Слива снова упал, а Смит снова взялся за кислородный шланг. Но теперь он колебался – никак не мог заставить себя выдернуть шланг. Было бы слишком жестоко, слишком расчетливо постепенно лишить человека возможности дышать.
Неуверенность продолжалась лишь мгновение. Как бы это ни было отвратительно, чтобы спасти свою жизнь, он должен был прикончить Сливу. Смит выдернул шланг. Теперь струя кислорода стала слабой – высвобожденный шланг почти не шевелился. Бешено размахивая руками, Слива вскочил и вставил шланг в гнездо. При этом его пальцы дрожали.
Краем глаза Смит заметил какое-то движение и замер – двигалось что-то большое и черное. Он не верил своим глазам. Слива поднялся на ноги и уставился в ту же сторону. Вместе они наблюдали за тем, как за холмами, рядом со «Псом», приземлялся крейсер Службы межпланетного контроля.
«Что ж, Слива, – произнес Смит. – Похоже на то, что тебе повезло, и ты все-таки не задохнешься, отравленный сернистыми газами. Но тебе придется провести много времени в психиатрическом исправительном лагере, разумеется. Сколько кислорода у тебя осталось?»
«На полчаса», – глухо отозвался Слива.
«Пошли тогда! Задерживаться нельзя… Не хочу тебя тащить на своем горбу».
* * *
Ноланд Бэннистер кивнул Смиту – так, будто они расстались только вчера. В управлении Службы межпланетного контроля было прохладно; помещения казались Смиту полутемными и не такими просторными, какими они выглядели раньше.
«Роберт Смит! Вижу, что вас привезли назад в целости и сохранности», – Бэннистер откинулся на спинку кресла и лениво потянулся.
«Этим я обязан только самому себе», – холодно отозвался Смит.
Бэннистер поднял брови: «Почему вы так думаете?»
Смит внимательно рассмотрел начальника. Перед ним был опытный, трудолюбивый человек, презиравший, однако, административную работу, и вымещавший раздражение на подчиненных. Человек этот был не способнее, не умнее и не изобретательнее его самого.
«Нельзя сказать, что я не обрадовался прибытию нашего крейсера, – сказал Смит. – Патруль освободило меня от неприятной обязанности покончить со Сливой».
Брови Бэннистера взметнулись еще выше.
«Хотел бы знать, однако, – продолжал Смит, – каким образом патруль проследил корабль Сливы. Ведь Лоуэлл, конечно же, сообщил неправильные координаты?»
Бэннистер покачал головой: «Он сообщил правильные цифры. Но вы применили неправильную систему координат. Вы решили, что Лоуэлл изобразил с помощью рецепта коктейля навигационные данные в общепринятой прямоугольной системе координат X-Y-Z. Но если бы вы еще немного подумали, то догадались бы, что Лоуэлл имел в виду астрономическую систему полярных координат, а не систему координат Декарта, – Бэннистер быстро выпустил в воздух струю сигарного дыма. – „Польской водкой“ он обозначил, по первым буквам, „прямое восхождение“. Аперитив „Спритц“, сходным образом – „склонение“. А ликер „Делюкс“ он нарочно переименовал в „люкс“, что означает „свет“ – и его количество соответствует в рецепте количеству световых лет. Таким образом, Лоуэлл сообщил точные координаты Ро Змееносца, известной двойной звезды. Как только мы это поняли, мы больше не теряли время».
Смит покраснел: «Я ошибся. Впредь постараюсь не ошибаться».
«Рад слышать», – с одобрением кивнул Бэннистер.
«Как насчет моего ранга? По-вашему, я заслужил звание лейтенанта?»
Бэннистер задумчиво смерил взглядом молодого подчиненного: «Вы считаете, что приобрели в космическом полете навыки, которые пригодятся Службе межпланетного контроля?»
«Я научился всему, чему меня мог научить капитан Слива».
Бэннистер снова кивнул: «Хорошо, лейтенант! Отдохните недельку в отпуске, а потом я найду для вас какое-нибудь другое задание».
Смит слегка поклонился: «Благодарю вас». Опустив руку в карман, он вынул и положил на стол перед Бэннистером мерцающий зеленый шар: «Я привез вам сувенир».
«А! – улыбнулся Бэннистер. – Еще один инопланетный изумруд!»
«Это не изумруд, – возразил Смит. – Это чувствительный миниатюрный радиоприемник».
ТРЕХНОГИЙ ДЖО
«Между тем не следует забывать также о старателях-первопроходцах. Они накопили огромный опыт, преодолевая невероятные тяготы и опасности. Неудивительно поэтому, что старатели не проявляют склонности к общению и предпочитают хранить в тайне известные им сведения. Заслужить их доверие и дружбу очень трудно; по вполне понятным причинам они презирают академическую подготовку. Поэтому приобретенные ими знания, как правило, не становятся всеобщим достоянием – что достойно сожаления, так как в памяти первопроходцев хранится информация, которая могла бы спасти тысячи жизней».
.
Джон Милке и Оливер Паскелл бодро шагали по проспекту Бузотеров в Мерлинвилле. Недавние выпускники Горного института, беспечной самоуверенной походкой они стремились произвести впечатление закаленных профессионалов. Ветераны-старатели, сидевшие на ступеньках подъездов, провожали их долгими взглядами, переглядывались и перебрасывались краткими замечаниями.
Румяные щеки и аккуратное брюшко Джона Милке, энергичного и положительно настроенного молодого человека, слегка подрагивали при ходьбе. Смуглый и худощавый Оливер Паскелл предпочитал носить старомодные очки и не вынимал изо рта свисающую к подбородку трубку-венгерку. С первого взгляда было заметно, что Оливер уступал Джону в самонадеянности. Милке шел, гордо расправив плечи; Паскелл сутулился. Милке смотрел свысока на молчаливых угрюмых субъектов, сидевших на ступеньках; Паскелл следил за ними краем глаза.
Милке протянул руку: «Номер 432, вот он!» Он открыл калитку и приблизился к крыльцу; Паскелл следовал в двух шагах позади.
На крыльце сидел высокий костлявый субъект с выцветшими глазами, жесткими, как мраморные шарики.
Милке спросил: «Вы – Эйбел Кули?»
«Так меня зовут».
«Насколько мне известно, вы – один из лучших проводников на планете. Мы отправляемся в поисковую экспедицию. Нам нужен опытный помощник, мастер на все руки – и мы хотели бы вас нанять. Проводнику придется делать много разных вещей – готовить еду, обслуживать скафандры, загружать образцы и тому подобное».
Наскоро изучив внешность Джона Милке, Эйбел Кули сосредоточил взгляд бледных глаз на Паскелле. Паскелл смотрел в сторону и вдаль, на гранитные утесы, тянувшиеся грядой почти на тысячу километров к западу и к югу от Мерлинвилла.
Кули спросил, тихо и вежливо: «Где же вы, друзья, собрались вести разведку?»
Милке моргнул и нахмурился. По его представлению, вопросы такого рода, как правило, никто не задавал – хотя, конечно же, человек имел право знать, где ему предстоит выполнять обязанности.
«Мы отправляемся на Одфарс, – ответил Милке, – но это большой секрет».
«На Одфарс, даже так? – выражение лица Кули нисколько не изменилось. – И что вы рассчитываете там найти?»
«Ну, скажем так… В „Альманахе“ Пиллсона указана очень высокая плотность этой планеты. Что, как вы понимаете, свидетельствует о наличии тяжелых металлов. При этом в отделе регистрации не значатся какие-либо заявки или действующие рудники на Одфарсе. Поэтому мы решили заняться там разведкой прежде, чем это сделает кто-нибудь другой».
Кули медленно кивнул: «Вы намерены лететь на Одфарс… Раз так, вот что я вам посоветую. Пусть вам помогает Трехногий Джо. Он справится».
«Трехногий Джо? – недоуменно спросил Милке. – Где его найти?»
«А он уже там, на Одфарсе».
Паскелл подошел ближе: «И как его найти на Одфарсе?»