Кули криво усмехнулся: «По этому поводу не беспокойтесь. Джо сам вас найдет».
Из дома вышел темнокожий человек полутораметрового роста и более чем метровой ширины. Кули повернулся к нему: «Джеймс, эти ребята собрались вести разведку на Одфарсе. Им нужен помощник на все руки. Может быть, тебя это заинтересует?»
«Не сегодня, Эйбел».
«Наверное, им лучше обратиться к Трехногому Джо».
«Нет никого надежнее Трехногого Джо».
Паскелл потянул Джона Милке за рукав и вывел его на улицу: «Над нами издеваются».
«Нет смысла договариваться с этими бродягами, – мрачно отозвался Милке. – Они живут на пенсию, честный заработок им больше не нужен».
Паскелл задумчиво произнес: «Может быть, мы сами справимся. В конечном счете у нас будет меньше неприятностей. Ветеранам неизвестны современные методы поисковой разведки. Даже если мы найдем подходящего помощника, придется учить его обращению с генератором Пинсли и с машиной Хурда. Причем, как только мы выйдем из лагеря, он забудет про аэраторы».
Милке кивнул: «Думаю, что ты прав – хотя у нас будет больше забот».
Паскелл указал пальцем: «Вот „Старательский склад“ Тома Хэнда. Мы как раз его искали».
Милке вынул из кармана список и просмотрел его: «Надеюсь, здесь нам не дадут опять от ворот поворот. Нам нужны запасные фильтры».
«Старательский склад» Тома Хэнда занимал громоздкое пыльное сооружение, приподнятое над землей метровыми сваями. Милке и Паскелл взошли на разгрузочную площадку. К ним вышел из теней сухопарый, почти полностью облысевший субъект: «Что вам понадобилось, ребята?»
Нахмурившись, Милке снова просмотрел перечень; Паскелл отошел в сторонку и принялся пыхтеть трубкой, моргая глазами, увеличенными стеклами очков.
«Если вы проведете нас к заведующему техническим отделом, – сказал Милке, – я мог бы объяснить ему, чтó нам нужно».
Старик протянул к списку два грязных пальца: «Дай-ка взглянуть».
Милке брезгливо отдернул руку: «Будет лучше, если мы поговорим с кем-нибудь из технического отдела».
«Сынок, у нас тут нет отделов, ни технических и никаких других, – нетерпеливо возразил старик. – Позволь мне взглянуть на перечень, а я уж тебе скажу, чтó у нас есть и чего у нас нет».
Милке отдал ему список. Старик присвистнул: «Зачем вам такая чертова уйма фильтров?»
«Они часто перегорают, – пояснил Милке. – Я знаю в чем дело: чрезмерная нагрузка в контуре».
«Ммф! Эти фильтры никогда не горят. Вы их, наверное, вставляете задом наперед. Вот эта сторона упирается в черную штуковину сбоку, а эта фильтрует поток в контуре. Вы так их устанавливаете?»
Милке прокашлялся: «Как вам сказать…»
Паскелл вынул трубку изо рта: «Нет, на самом деле мы их устанавливали наоборот».
Старик кивнул: «Возьмите у меня три фильтра. Их вам на всю жизнь хватит. А теперь, по поводу другого оборудования… Давайте заглянем в контору».
Он провел их по темному проходу между стеллажами, заваленными всевозможными компонентами неизвестного назначения, в помещение, разделенное пополам потертой деревянной конторкой.
За столом у выходной двери играли в карты три человека; рядом стоял необъятный темнокожий субъект по имени Джеймс.
Джеймс заметил шутливым баритоном: «Дай им канистру кислоты для Трехногого Джо, Том! Эти ребята собираются в разведку на Одфарс».
«На Одфарс, даже так? – Том с безразличным интересом изучил внешность Милке и Паскелла. – Не советовал бы вам затевать такое предприятие, ребята. Трехногий Джо…»
«Сколько мы вам должны?» – бесцеремонно прервал его Милке.
Том Хэнд нацарапал на листке бумаги неразборчивые каракули и взял деньги.
Паскелл осторожно поинтересовался: «Кто такой Трехногий Джо? Это шутка? Или на Одфарсе действительно кто-то есть?»
Том Хэнд наклонился над кассовым ящиком. Три игрока шлепали картами по зеленому бархату стола. Джеймс повернулся спиной к посетителям.
Паскелл вставил трубку в рот и шумно затянулся.
На обратном пути Милке с горечью заметил: «Каждый раз одно и то же! Если уж старатели решили посмеяться над чужаком, они не умеют остановиться вовремя».
«Но кто такой или что такое этот Трехногий Джо?»
«Поживем – увидим, – отозвался Милке. – Рано или поздно все станет ясно».
* * *
Одфарс, один из множества мертвых миров системы Сигмы Скульптора, занимал четырнадцатую орбиту – так далеко от своего солнца, что с поверхности планеты оно выглядело, как горящий в отдалении уличный фонарь.
Паскелл опасливо следил за показаниями индикаторов на пульте управления, пока Милке сканировал планету радаром в режиме максимальной чувствительности. В конце концов Милке указал на зеркально гладкую поверхность, вьющуюся подобно фьорду между утесами, торчавшими, как обухи двух топоров: «Смотри-ка! Идеальная посадочная площадка – лучше не бывает!»
«Выглядит, как цепочка озер», – с сомнением заметил Паскелл.
«Это и есть цепочка озер – ртутных озер, – Милке бросил на Паскелла укоризненный взгляд. – Там, внизу – космический холод, там все замерзает, в том числе ртуть. Если это тебя беспокоит».
«Верно, – отозвался Паскелл. – Но ртуть кажется подозрительно мягкой».
Милке фыркнул: «Если это жидкость, я съем твою шляпу!»
«Если это жидкость, никто из нас уже никогда ничего не съест, – возразил Паскелл. – Ну ладно, идем на посадку».
Сотрясение, вызванное приземлением, подтвердило правоту Милке. Он подбежал к иллюминатору и выглянул наружу: «Хмф! Без прибора ночного видения здесь ничего не разберешь. Так или иначе, под нами – надежная ровная поверхность. Можно ставить палатку для анализа образцов».
Паскелл помнил наизусть абзац из руководства Хейда:
«Палатка для анализа образцов, как правило, представляет собой полусферический шатер из пластиковой пленки, надутой воздухом. Использование такой палатки предотвращает проникновение едкого дыма и вредных или ядовитых газов в атмосферу корабля, в прошлом послужившее причиной множества неприятных инцидентов. Некоторые авторитетные источники рекомендуют проводить предварительные полевые изыскания перед установкой палатки; другие придерживаются того мнения, что возведение палатки в первую очередь способствует скорейшему изучению образцов, полученных в ходе поисковой разведки. В общем и в целом я разделяю последнюю точку зрения».
Милке рассеянно заметил: «Кое-кто из геологов-разведчиков предпочитает подождать, прежде чем надувать пузырь, а другие делают это сразу, чтобы было куда складывать образцы. Лично я хотел бы установить палатку сразу».
«Да-да, – откликнулся Паскелл, – давай ее надуем».
Они покинули корабль в скафандрах с приборами ночного видения. В первую очередь Паскелл осмотрел замерзшее ртутное озеро, разлившееся вширь до зазубренных утесов – блестящее, как лед, но черное в окулярах ночного видения. Мерцающая подобно полированному никелю плоскость кончалось неподалеку у подножия почти перегородившей теснину узкой и высокой тупоконечной скалы. В противоположном направлении ртутное зеркало простиралось до горизонта и дальше.
Паскелл попытался осторожно пошутить: «Не вижу никакого Трехногого Джо».
Джон Милке громко фыркнул.
«По словам старателей, он должен знать, что мы уже здесь».
Милке деловито сказал: «Пора приниматься за работу».
Они вынули свернутую палатку из наружного отделения трюма и отнесли ее от корабля метров на пятнадцать – дальше не доставал воздушный шланг. Милке открыл клапан; надулся полусферический шатер пятиметрового диаметра.
Милке быстро проверил герметичность шлюзовой камеры – он уже не раз занимался этим во время учебных полетов на Луну. Они прижал эластичную камеру к шатру, вымещая воздух в палатку через откидную заслонку, зашел в камеру, застегнул выходное отверстие, открыл внутреннюю заслонку, впуская воздух в камеру, и зашел в палатку.
«Все в порядке! – с уверенностью сообщил он Паскеллу. – Давай доставать оборудование».
Из того же отделения трюма они вытащили складной рабочий стол и пронесли его в палатку через шлюзовую камеру. Милке принес стойку с реактивами и пульверизатор. Паскелл притащил лабораторную печь и пошел обратно за спектроскопом.
«Этого пока что хватит, – сказал Милке и бросил взгляд на далекую Сигму Скульптора. – На Одфарсе шестичасовые сутки, через два часа будет темно. Хочешь немного пройтись?»
«Неплохая идея, – отозвался Паскелл, нащупывая петлю для кобуры на поясе. – Возьму-ка я на всякий случай пистолет».
Милке усмехнулся: «Здесь нет ничего живого. Нет атмосферы, ночью температура снижается до абсолютного нуля. Тебя напугали разговоры про Трехногого Джо?»
«Напугали, – признался Паскелл. – В любом случае я буду чувствовать себя спокойнее с пистолетом на поясе».
Милке последовал за ним к кораблю: «Пожалуй, это полезная привычка – носить с собой оружие». Он тоже пристегнул к поясу кобуру.
Они направились по протоке ртутного льда мимо палатки туда, где гигантский каменный палец перегораживал ущелье. «Странная порода! – заметил Паскелл, отломив кусочек скалы. – Выглядит, как мел. Как серый мел».
«Мела здесь не может быть, – возразил Милке. – Мел – осадочная порода».
«Что бы это ни было, я еще не видел такой субстанции, и она походит на мел».
За скалой теснина расширялась – склоны ущелья почти сразу раздались в стороны, и перед ними заблестело еще одно ртутное озеро.
«По замерзшей ртути легко ходить, – заметил Милке. – Гораздо легче, чем карабкаться по камням между скалами».
Паскелл разглядывал зеркальную поверхность, вьющуюся подобно леднику между чередующимися утесами и очерченную заметно кривой границей близкого горизонта: «Вполне возможно, что эти озера соединяются и опоясывают всю планету».
Милке подозвал его взмахом руки: «Видишь розовый камень? Родохрозит, марганцевый шпат. И смотри: на конце он каким-то образом оплавился, остался налет чистого металла».