* * *
Мерфи вернулся в апартаменты. Из темного угла гостиной выступил служитель: «Его высочество султан желает, чтобы туан присутствовал в Каскадном саду».
«Благодарю вас, – отозвался Мерфи. – Я поспешу туда, как только приготовлю камеру».
Каскадным садом во дворце называли открытый внутренний дворик перед искусственным водопадом. Султан расхаживал по дворику в пыльных крагах цвета хаки, бурых пластиковых сапогах и желтой тенниске. При этом он похлестывал по сапогу, как стеком, какой-то веткой. Когда Мерфи вошел, султан обернулся к нему и указал веткой на плетеную скамью.
«Будьте добры, садитесь, господин Мерфи, – султан возобновил хождение взад и вперед. – Как вам нравятся апартаменты? Вы удобно устроились?»
«Очень удобно, благодарю вас».
«Превосходно! Ваше присутствие делает мне честь».
Мерфи терпеливо ждал продолжения.
«Насколько мне известно, сегодня утром у вас был посетитель», – сказал султан.
«Да – господин Триммер».
«Могу ли я поинтересоваться, о чем вы говорили?»
«Мы обсуждали вопросы личного свойства», – ответил Мерфи – несколько суше и холоднее, чем хотел бы.
Султан уныло кивнул: «Сингалют затратил бы целый час, рассказывая мне полуправду – достаточно недостоверную, чтобы вводить меня в заблуждение, но при этом недостаточно недостоверную, чтобы разгневать меня в том случае, если я уже знал правду благодаря подслушивающему устройству».
Мерфи усмехнулся: «Сингалюту предстоит жить в вашем султанате до конца его дней».
Служитель привез покрытый изморосью сундучок на колесах, поместил два бокала под кранами отделений сундучка и удалился. Султан прокашлялся: «Триммер – превосходный специалист, но несносный болтун».
Мерфи налил себе полбокала охлажденного бледно-розового ликера. Султан хлестнул веткой по сапогу: «Не сомневаюсь, что он уведомил вас обо всех моих личных делах – по меньшей мере в той степени, в какой я позволил ему совать нос в мои дела».
«Как вам сказать… Он упомянул о вашем намерении расширить территорию Сингалюта».
«Это, друг мой, не просто намерение – это абсолютная необходимость! Плотность населения в Сингалюте – пятьсот восемьдесят человек на квадратный километр. Нужно расширяться – иначе мы просто задохнемся. Еды и кислорода на всех не хватит».
Мерфи внезапно оживился: «Я мог бы сделать эту идею центральной темой передачи! Дилемма Сингалюта: расшириться или погибнуть!»
«Я не стал бы заявлять об этом во всеуслышание, это не целесообразно».
Мерфи не уступал: «Но это неизбежно привлечет интерес!»
Султан улыбнулся: «Позвольте сообщить вам кое-что, о чем у нас обычно не принято говорить – хотя Триммер, конечно, опередил меня в этом отношении, – султан раздраженно хлестнул себя веткой по сапогу. – Для того, чтобы расширить населенную территорию, мне нужны средства. Финансовые средства легче всего получить в спокойной, внушающей уверенность атмосфере. Любой намек на возможность чрезвычайной ситуации станет катастрофическим препятствием для достижения моих целей».
«Что ж, – Мерфи кивнул, – вполне вас понимаю».
Султан с подозрением покосился на гостя: «Рассчитывая на ваше сотрудничество, мой министр пропаганды подготовил часовую программу, посвященную прогрессивному подходу к социальным проблемам, благосостоянию и финансовым перспективам нашей страны…»
«Однако, султан…»
«Да?»
«Никак не могу допустить, чтобы ваш министр пропаганды использовал меня и программу „Познай Вселенную“ как своего рода рекламную брошюру для инвесторов».
Султан устало кивнул: «Ничего другого я от вас и не ожидал… Так что же? Какую программу вы сами хотели бы снять?»
«Я искал что-нибудь, что могло бы связать передачу воедино, – сказал Мерфи. – Пожалуй, таким связующим звеном мог бы послужить драматический контраст между развалинами древних городов и новыми долинами под куполами. История о том, каким образом переселенцы с Земли преуспели там, где древние аборигены потерпели поражение, не справившись с проблемой исчезновения атмосферы».
«Возможно, это не самый плохой вариант», – ворчливо заметил султан.
«Сегодня я собираюсь снимать кое-что во дворце, купол долины, город, рисовые поля, рощи, фруктовые сады, фермы. Завтра я хотел бы взглянуть на древние руины».
«Понятно, – кивнул султан. – Значит, вам не понадобятся мои таблицы и статистика?»
«Видите ли, султан, я мог бы взять с собой на Землю фильм, подготовленный министром пропаганды. Ховард Фрэйберг или Сэм Кэтлин займутся этой пропагандой, засучив рукава, и не оставят от нее живого места. Придумают каких-нибудь охотников за головами, каннибалов и храмовых проституток – вы сами не узнáете Сингалют, посмотрев их передачу. Вы будете кричать от ужаса и отвращения, а меня уволят».
«В таком случае, – сказал султан, – придется предоставить вам возможность следовать велениям вашей совести».
* * *
Ховард Фрэйберг обвел глазами серый ландшафт Планеты Райкера и устремил взор в горизонт ревущего черного Могадорского океана: «Сэм! Думаю, что здесь можно сделать передачу».
Сэм Кэтлин, в куртке из стекловолокна с электрическим подогревом, дрожал от холода: «Там, в океане? Он кишит кровожадными плезиозаврами – кошмарными тварями пятнадцатиметровой длины».
«Допустим, мы могли бы снять нечто вроде „Моби Дика“? „Белое чудовище Могадора“. Выйдем в море на парусном катамаране…»
«Мы?»
«Нет! – нетерпеливо отозвался Фрэйберг. – Конечно, не мы сами. Два или три оператора. Пусть отправятся в плавание, найдут двух или трех серых монстров в красную полоску, снимут парочку поддельных схваток, но при этом будут твердить о поисках легендарного плезиозавра-альбиноса. Как тебе?»
«Не думаю, что мы достаточно платим операторам».
«Вилбур Мерфи не отказался бы. Он готов искать всадника, приветствующего звездолеты в космосе».
«Перспектива снимать плезиозавра-альбиноса, приветствующего утлый катамаран в бушующем океане, заставила бы призадуматься даже Вилбура Мерфи».
Фрэйберг отвернулся: «У кого-то должны же возникать какие-то новые идеи…»
«Лучше вернуться в космопорт, – сказал Кэтлин. – Челнок вылетает на Сиргамеск через два часа».
* * *
Вилбур Мерфи сидел в «Барангипане», наблюдая за марионетками, играющими на ксилофоне, кастаньетах, гонге и гамелане. Драматическое представление уходило корнями к легендам доисторического Мохенджо-Даро. Легенды эти распространились по древней Индии в средневековую Бирму, в Малайю и, через Молуккский пролив, на Суматру и Яву, а с Явы пять тысяч лет назад их привезли на Циргамесч переселенцы, преодолевшие двести световых лет космического пространства. Где-то на этом долгом пути современная технология стала неотъемлемой частью традиционного спектакля. Руки, ноги и туловища марионеток, их жесты и позы контролировались магнитными лучами. Благодаря закрепленным датчикам, проводникам, приборам радиоуправления и синхронизаторам выражение лица кукольника – движения его бровей, улыбки, презрительно опущенные уголки губ и другие гримасы – отображались на маленьком лице управляемой им марионетки. Реплики произносились на языке древней Явы, который понимали меньше половины зрителей. К числу посвященных в красоты традиционной поэзии не относился и Вилбур Мерфи – когда представление кончилось, он пребывал, так же, как перед началом спектакля, в полном неведении относительно его смысла и содержания.
Соэк Панджоубанг соскользнула на сиденье рядом с Мерфи. На ней был костюм музыкантши: саронг из коричневого, синего и черного батика, а также фантастический головной убор из миниатюрных серебряных колокольчиков.
Она с энтузиазмом приветствовала землянина: «Уилбрр! Я заметила, что ты смотришь…»
«Это было очень любопытно».
«Да-да, конечно, – девушка вздохнула. – Уилбрр, ты возьмешь меня с собой на Землю? Сделаешь меня знаменитой телезвездой, Уилбрр?»
«На этот счет ничего не могу обещать».
«Я умею хорошо себя вести, Уилбрр», – девушка потерлась носом о его плечо и задушевно подняла горящие желтовато-карие глаза. Мерфи почти забыл о запланированном эксперименте.
«Что ты сегодня делал, Уилбрр? Глазел на хорошеньких девушек?»
«Вот уж нет! Я снимал сцены для передачи. Сначала во дворце, потом поднялся по склону к конденсационным крыльчаткам. Никогда бы не подумал, что в воздухе столько воды! С лопастей текли просто потоки воды! Причем горячей воды!»
«У нас много солнечного света. Поэтому здесь хорошо растет рис».
«Султану следовало бы использовать хотя бы часть избыточного солнечного излучения. Есть запатентованный на Земле, неизвестный на Циргамесче процесс… Нет, я лучше помолчу».
«Ну расскажи, Уилбрр! Расскажи мне свои секреты!»
«Не такой уж это секрет. Катализатор расщепляет глину на алюминий и кислород, поглощая солнечный свет, вот и все».
Брови Соэк взметнулись и застыли, как крылья чайки, парящей в воздушном потоке: «Уилбрр! Я не знала, что ты такой ученый!»
«А, ты думала, что я – всего лишь бродяга с камерой? Умеющий снимать красавиц-телезвезд, играющих на гамелане, но, по сути дела, такой же тупица, как все остальные…»
«Нет-нет, Уилбрр! Ничего такого я не думала!»
«Мне известны разные трюки. Я могу взять батарейку от карманного фонарика, кусок фольги, несколько транзисторов и бамбуковую трубку – и соорудить парализующий излучатель, способный одним выстрелом свалить человека с ног. И знаешь, во сколько обойдется вся эта дребедень?»
«Нет, Уилбрр. Откуда мне знать?»
«В десять центов! Через два-три месяца парализующее оружие изнашивается, но какое это имеет значение? Я изготовляю такие пистолеты для собственного удовольствия – два или три в час».
«Уилбрр! Чудесный мастер на все руки! Выпьем за твое здоровье!»
Мерфи поудобнее устроился в плетеном кресле, прихлебывая рисовое пиво.