«Это первоочередная проблема, – невесело ответил Дон. – И весьма затруднительная. Не забывайте, что мы все еще не уверены в существовании дýхов. Вполне может быть, что медиумы пользуются, хотя бы и бессознательно, редкими телепатическими способностями. Совершенно необходимо в первую очередь исключить такую возможность. Мы хотим определить, может ли дух усопшего предоставить нам, прежде всего, информацию, неизвестную ни одному другому человеку, живому или мертвому, а затем – информацию, позволяющую предсказать будущее событие, которое может произойти только случайно или, по меньшей мере, без человеческого вмешательства – такое, как падение метеорита, извержение вулкана или появление солнечного пятна».
«А также два или три выигрыша подряд в казино Санта-Аниты, – прибавила Вивиан Холлси. – Как раз то, что мне нужно!»
Доктор Когсвелл демонстративно проигнорировал шутку: «Несомненно, вы упомянули о двух классических проблемах, – согласился он. – Лично мне не известен какой-либо эксперимент, который позволил бы безоговорочно доказать существование связи с дýхами умерших. В каждом случае имеет место то или иное сочетание телепатии, ясновидения, предсказания будущего или угадывания прошлого, позволяющее объяснить любое, на первый взгляд необъяснимое получение сведений».
«Для начала меня вполне устроило бы выяснение процессов, сопровождающих телепатическую связь», – сказал Дон.
«Но как насчет призраков? – вмешалась Вивиан Холлси. – Если можно было бы подтвердить существование призраков, вы тем самым доказали бы существование душ умерших».
«Не обязательно! – возразил Когсвелл. – По всей видимости, призраки – эмоциональные следы, запечатленные в парапсихической среде, не более живые, чем трехмерная проекция стереофильма».
«Но разве не известны случаи наблюдения призраков, совершавших разумные поступки? По-разному реагировавших на различные обстоятельства?»
Когсвелл пожал плечами: «Все может быть. Но я что-то не припомню ни одного такого случая, подтвержденного несколькими свидетелями. Разве что привидение дьякона из Клактонуолла… или Причитающая Леди из Мутного озера…»
«Полтергейсты», – предложила Джина.
«Да. Конечно. Полтергейсты».
«Есть только один надежный способ узнать правду», – сказал Дон.
«Умереть», – отозвался Когсвелл.
«Пожалуй, мне пора идти, – заметила Вивиан, – прежде чем меня назначат подопытным кроликом».
«Скорее, следовало бы сказать: есть только два способа. Второй способ заключался бы в том, чтобы побывать в потустороннем мире – и вернуться».
Когсвелл начал было говорить, но задумался: «Вы имеете в виду – подделать собственную смерть?»
«Нечто в этом роде. Разве это невозможно – умереть так, чтобы тебя потом оживили?»
Когсвелл пожал плечами: «Ходили любопытные слухи о происходящем в России… А в нескольких местных университетах достигнуты достопримечательные результаты в низкотемпературных условиях. Повреждение органических тканей тела, разумеется, недопустимо. Если образование крупных кристаллов льда приведет к разрыву клеток – это конец. При этом необходимо поддерживать насыщение мозга кислородом. Если кислородное голодание мозга продолжается больше десяти минут, человек больше никогда не приходит в сознание – по меньшей мере, в своем уме. Очень неудобный, затруднительный процесс».
«Разве подача кислорода к мозгу существенна в случае низкотемпературной каталепсии?»
«Нет, не настолько существенна… Фактически… хорошо! Должен признаться – я сам участвую в некоторых экспериментах такого рода. Мы заморозили собаку и оживили ее через двадцать две минуты».
Вивиан рассмеялась: «А теперь осталось только, чтобы кто-нибудь вызвался быть Ящеркой Биллом».
Доктор Когсвелл поднял брови: «Ящеркой Биллом?»
«Это персонаж из „Алисы в Зазеркалье“. Его упросили провести кое-какие расследования – с катастрофическими результатами».
«Мы обсуждаем, конечно, только эксперименты, которые потребуются на первом этапе, – сказал Дон. – Если потусторонний мир существует, может быть, нам удастся установить каналы связи. Может быть даже осуществить перемещение материальных объектов между мирами».
Доктор Когсвелл покачал головой, выражая уважительное восхищение, смешанное с сомнением: «У вас возникают достопримечательные идеи, господин Бервик».
«Мы живем в достопримечательном мире, – отозвался Дон. – Подумайте о науках – об астрономии, бактериологии, физике. Подумайте о том, насколько фантастической современная наука показалась бы ранним исследователям! Насколько чудеснее наши нынешние познания древних представлений о колдовстве и чарах! Подумайте о том, к чему нас приводят все эти знания. Наш образ жизни меняется еженедельно – и каждый раз не так, как мы того ожидаем. А исследования, которыми мы надеемся заняться, позволят заложить основу для научной дисциплины, не менее важной, чем все остальные науки, вместе взятые. Люди будущего будут отзываться о „спиритах“ так, как теперь отзываются об алхимиках и астрологах. Чего мы сможем добиться? – он пожал плечами. – Кто знает? Может быть, многого, а скорее всего – немногого. Нам повезет, если мы сумеем найти хотя бы несколько полезных средств изучения паранормальных явлений. Тем не менее… кто-то должен с чего-то начать. Удивительно, что человечество не занималось этим так долго».
«На самом деле в этом нет ничего удивительного, – возразила Вивиан. – Загробная жизнь, паранормальные явления – все это тесно связано с суевериями, с религией, а поэтому подлежит действию внутренних запретов и общественных табу».
«Так оно и есть, по сей день, – согласился доктор Когсвелл. – Мне, конечно, наплевать на табу и запреты – кроме тех, которые предусмотрены Американской ассоциацией медицинских специалистов. Их нарушать опасно – необходима осторожность, – нейрохирург поднялся на ноги. – А теперь мне пора идти. Если я смогу оказаться чем-нибудь полезен, дайте мне знать».
«Вы могли бы связать нас с дюжиной успешных медиумов».
Когсвелл с сомнением покачал головой: «Легче найти дюжину алмазов величиной с кулак… Что именно вы намерены делать с дюжиной медиумов? Что вы надеетесь доказать?»
«Главным образом я хотел бы просто посмотреть, что произойдет. Мы попробуем провести одновременные сеансы – сначала разделив медиумов, а затем со всеми вместе. Попробуем посылать сообщения от одного медиума к другому при посредстве связавшихся с ними дýхов. Попробуем выяснить, каковы точные физические характеристики потустороннего мира».
Доктор Когсвелл пожал плечами: «Все это очень интересно, похвально и дерзко, но все это связано также с большими трудностями. Например, потребуется оптимальное одновременное функционирование всех двенадцати медиумов – что в ожидаемых условиях весьма маловероятно».
«Попробуем – это все, на что мы можем рассчитывать, – отозвался Дон. – Иначе мы ничего никогда не узнáем. Может быть, такая лобовая атака позволит пробить первую брешь в стене полного неведения».
Когсвелл поглаживал подбородок: «Когда вы намерены начать?»
«Как можно скорее. Назовем это „первым экспериментом“».
IX
День проведения «первого эксперимента» приближался и наконец наступил. К трем часам пополудни участники стали прибывать в арендованный по такому случаю большой старый дом на окраине Орандж-Сити, по адресу Мадрон-плэйс, 26. Первыми явились члены Общества экстрасенсорных исследований, наблюдатели-психологи из местных университетов и Вивиан Холлси в сопровождении мрачноватого субъекта в темном костюме. Она представила спутника Дону и Джине, без каких-либо дополнительных разъяснений, как мистера Келсо. Слегка поколебавшись, Дон спросил: «Господин Келсо, вы – журналист?»
«В своем роде, да».
«Как правило, мы предоставляем полную свободу представителям прессы. Мы не видим никаких причин, по которым общественность не следовало бы информировать о наших успехах. Но я возражаю против сенсационной драматизации событий, потому что это нам помешает. И так уже достаточно трудно заручиться помощью чувствительных экстрасенсов в проведении наших экспериментов. Если они привлекут чрезмерное внимание – или если над ними станут насмехаться – мы просто не сможем продолжать работу».
«Я это хорошо понимаю, – ответил Келсо. – Тем не менее, сегодня я здесь нахожусь не в качестве официального наблюдателя, а просто как приятель мисс Холлси».
«В таком случае – будьте как дома».
К пяти часам стали прибывать медиумы – каждого из них отводили в отдельное помещение. Полы старого дома не были прикрыты никакими коврами, в каждой комнате находились небольшой деревянный стол, софа и кресла для медиума и наблюдателей. Кроме того, в каждой комнате был смонтирован почти незаметный микрофон, выводы которого соединялись с объединенным блоком громкоговорителей и магнитофонов в бывшей гостиной, теперь именуемой «залом управления». Дон рассматривал также возможность установки в каждой комнате телевизионной камеры замкнутой системы связи, соединенной с экраном в зале управления, но решил, что визуальное наблюдение не давало никаких существенных преимуществ, и отказался от этой идеи.
Из четырнадцати медиумов, к которым обратились Дон и его помощники, участвовать в эксперименте согласились только восемь человек. В целом они производили впечатление людей со средними умственными способностями, более или менее образованных, в возрасте от шестидесяти двух (в случае «старухи» Хогарт) до восемнадцати лет (в случае ее внука Майрона Хогарта). Майрон казался смущенным и взволнованным; старуха Хогарт позволяла себе язвительные скептические замечания. Алек Диллон – бледный, худощавый и молчаливый человек аскетической внешности – держался отстраненно. Настроение Айвали Трембат оставалось, как всегда, хрустально-искренним и безмятежным. Медиумы мало интересовались друг другом – за исключением старухи Хогарт, немедленно объявившей остальных «мошенниками». Для того, чтобы между экстрасенсами не возникали, сознательно или бессознательно, какие-нибудь трения или конфликты, Дон устроил дело так, чтобы каждого медиума содержали в изоляции от других.