Когсвелл осторожно выбирал слова: «Такие процессы известны – но они носят исключительно экспериментальный характер. До сих пор нам удавалось оживить после смерти только нескольких собак. Среди людей добровольцев не нашлось».
«Конечно, сначала мы воспользуемся не столь радикальными методами… – сказал Дон. – Кстати, желает ли кто-нибудь из присутствующих отправиться в такое странствие? Я сам вызвался только потому, что не хочу нести ответственность за других».
«Честь называться первопроходцем должна принадлежать вам, – заметил Годфри Хед. – По меньшей мере в том, что касается меня».
«Каков наилучший метод погружения в глубокий транс? Такой, при котором обмен веществ максимально замедляется и мозг практически бездействует?» – спросил Дон, обращаясь к доктору Когсвеллу.
«Таким требованиям удовлетворяет новое анестезирующее средство – колабризол».
«Вы не возражаете против его применения?»
«Нет никаких возражений. Когда вы хотели бы… покинуть этот мир? Я правильно выражаюсь?»
«Такая формулировка не хуже любой другой. Как вы думаете, мы могли бы подготовиться до следующей субботы?»
«В субботу я должен оперировать, – ответил доктор Когсвелл. – Эксперимент придется отложить до воскресенья».
«Хорошо – значит, в воскресенье».
Келсо вмешался: «Я чего-то не понимаю. Вы ожидаете, что вам удастся вспомнить после пробуждения то, что вы испытывали в состоянии наркотического транса?»
«Нет, – ответил Дон. – То, что я буду испытывать, должны будут сообщать „связные“ трех или четырех самых надежных медиумов – Айвали, Майрона Хогарта, господина Боза, госпожи Керр. Если мой дух сможет отделиться от плоти и странствовать в потустороннем мире, возможно, меня там заметят Кочамба, Молли Тугуд или Лью Ветцель. Надеюсь, что заметят».
«Любопытно!» – отозвался Келсо. «У вас не будет никакой возможности взять с собой фотоаппарат?» – с надеждой прибавил он.
«Если вы придумаете способ, позволяющий мне взять с собой камеру, я это сделаю».
Келсо безнадежно покачал головой. Доктор Когсвелл сказал: «Потребуются приготовления… Лучше всего проводить такой эксперимент в больнице. Но в таком случае может оказаться под угрозой моя профессиональная репутация…»
«В конечном счете наш фонд сможет приобрести необходимое оборудование, – сказал Дон. – Но пока что лучше всего проводить такие эксперименты здесь».
«Это связано с расходами», – напомнил доктор Когсвелл.
«С этим не будет проблем, – пообещал Дон. – Сколько бы это ни стоило».
XIV
В воскресенье, к одиннадцати часам утра, все было готово. В трех комнатах второго этажа, расслабившись в креслах, пытались установить контакт со своими «связными» Айвали Трембат, Майрон Хогарт и госпожа Керр. Вместе с ними там же находились Годфри Хед, Раковский и Том Уорд. Дон Бервик лежал на кушетке в гостиной; рядом сидела Джина. На груди, кистях и шее Дона закрепили датчики, позволявшие измерять объем и частоту дыхания, характеристики сердцебиения и кровяное давление с помощью установленных поблизости индикаторов. Доктор Когсвелл разложил на столе принадлежности: различные препараты, шприцы, кислородную маску с кислородным баллоном и флакон с анестезирующим средством. По такому случаю он нанял профессионального анестезиолога – озадаченную молодую женщину, которая никак не могла понять, почему здоровый человек хотел погрузиться в бессознательное состояние воскресным летним утром.
«Готовы?»
«Готовы».
Вивиан Холлси, сидевшая за коммуникационным пультом, подала сигналы тем, кто находился на втором этаже. Доктор Когсвелл сделал подкожную инъекцию анестезирующего препарата; его помощница надела на Дона кислородную маску.
Через пять минут Дон лежал неподвижно. Доктор Когсвелл сидел рядом, наблюдая за показаниями индикаторов основных процессов жизнедеятельности. Дон дышал медленно и неглубоко; частота его пульса и кровяное давление понизились.
Повернувшись к Джине, Вивиан Холлси скорчила гримасу, указав на потолок, и покачала головой. Айвали Трембат не могла установить связь с обычно отзывчивой Молли; Мари Козар, посредницей которой была госпожа Керр, куда-то удалилась по своим делам. Только Майрон Хогарт погрузился в спиритический транс. Он полулежал в кресле почти так же неподвижно, как Дон, его губы и пальцы подергивались.
Годфри Хед тихо, осторожно спросил Майрона: «Появился ли Ветцель? Ты можешь говорить с Ветцелем?»
Майрон Хогарт произнес что-то неразборчивое, полное шипящих и гортанных звуков, после чего рассмеялся беззаботным басовитым голосом: «Ты слышал? Это говорил индеец».
«Привет, Лью».
«Привет. Ты понял, чтó сказал индеец?»
«Нет, Лью. Боюсь, что не понял. Как там у вас дела, наверху?»
«Как всегда, в общем. Сегодня хорошая погода».
«Ты не видел там моего приятеля, Дона Бервика?»
«Дон Бервик? Кто он? Лазутчик? Зверолов?»
«Он из нашего времени. Ученый. Старается узнать, чтó происходит в вашем мире».
«Нет, он мне не попадался».
«Может быть, еще встретится. Сейчас он без сознания и проведет у вас некоторое время. Если ты его заметишь, скажи мне».
«Бродят тут всякие – то появляются, то исчезают… Я их сторонюсь. Твоему приятелю следовало бы вести себя осторожнее».
«Он хотел с тобой познакомиться. Пожать тебе руку».
«Это всегда пожалуйста».
«Посмотри вокруг – может быть, он уже появился?»
«Не хотел бы слишком беспокоиться по этому поводу, – раздраженно заметил Лью. – Если он еще не скончался, его трудно будет найти. На то, чтобы жить у вас, внизу, уходят все силы… Нет, здесь кто-то есть. Бледный заморыш какой-то – он слишком слаб, чтобы говорить».
«Спроси, как его зовут».
«Говорит, его зовут Дональд Берман».
«Берман? Ты не ослышался?»
«Почему бы я ослышался? За кого ты меня принимаешь, прохвост?»
«Может быть, он сказал „Дональд Бервик“? Переспроси!»
«Знаешь что? Надоел ты мне со своими расспросами. Если ты мне не доверяешь, не хочу с тобой говорить».
Годфри Хед всячески упрашивал Лью Ветцеля, но тот упорно молчал. Майрон Хогарт стал подергиваться и бормотать, встрепенулся и открыл глаза: «Вы говорили с Лью?»
Годфри кивнул: «Он явился, мы немного поболтали».
«И вам удалось узнать то, что вы хотели узнать?»
«Сегодня Лью не в настроении».
Майрон вздохнул: «С ним это бывает».
В других комнатах продолжали сидеть Айвали Трембат и госпожа Керр. Госпожа Керр распевала гимны, Айвали вела себя тихо. Их «связные» отказались явиться.
Через два часа Дон несколько раз глубоко вдохнул кислород и пришел в себя. Некоторое время он лежал, глядя в потолок и погрузившись в размышления, после чего повернул голову и обвел вопросительным взглядом лица обступивших его людей.
«Ты что-нибудь помнишь?» – спросила Джина.
Дон нахмурился: «С трудом – это напоминало сон. Какие-то формы, проблески света. Помню лицо человека с бледно-голубыми глазами. Он надо мной наклонился – так, будто я был ребенком. На нем были куртка и штаны из оленьей кожи, с бахромой… Лью Ветцель?»
Джина кивнула: «Сегодня только он согласился установить связь».
«Что он сказал?»
«Сначала ты расскажи о том, что видел».
«Но это, пожалуй, все. Кажется, я куда-то летел… Только смутно что-то припоминаю. Как прошлогодний сон».
XV
«Что ж, невозможно было ожидать потрясающего успеха с первой попытки, – сказал Дон Бервик. – Сегодня я успел только что-то мельком подсмотреть… Черт бы побрал этого Ветцеля! Дональд Берман?»
Экспериментаторы сидели на заднем дворе старого дома Марсайла в Орандж-Сити. В яме под решеткой для барбекю тлели угли; на решетке шипели куски мяса, маринованного в прованском масле с чесноком, травами и вином.
Келсо спросил доктора Когсвелла: «Может быть, другое анестезирующее средство окажется более эффективным, как вы думаете? Какой-нибудь гипнотический препарат?»
Когсвелл покачал головой: «Не могу сказать с уверенностью. Мы продвигаемся на ощупь в темноте».
«Как насчет опиума?»
«Опиум? Вы серьезно предлагаете опиум?»
«Да. Считается, что он позволяет отключить сознание и бродить по цветущим полям… По меньшей мере, такова традиция. Или, может быть, мескалин?»
Доктор Когсвелл сомневался – он снова покачал головой: «Опиум и мескалин несомненно вызывают галлюцинации, но их воздействие носит чисто неврологический характер».
Дон беспокойно вздохнул: «Доктор, насколько сложно было бы установить имитирующий смерть резервуар в доме номер 26 по улице Мадрон?»
«Это непросто и потребует больших затрат».
Джина быстро отвернулась и стала переворачивать мясо вилкой над углями.
В глазах доктора Когсвелла зажглась задумчивая искорка: «Мы пользуемся устаревшим оборудованием. У нас уже есть несколько идей по поводу обустройства новой системы. Тем не менее, денег не хватает, и мои коллеги были бы очень рады известию о возможности финансирования».
«Хорошо! – сказал Дон. – Займите старую столовую и кухню – и вносите любые изменения, какие потребуются».
Келсо спросил его: «Вы на самом деле решили попробовать искусственную смерть?»
«Я не хотел бы испытывать на себе новое оборудование. Я хотел бы, чтобы его сначала тщательно проверили. Если им удастся умертвить и оживить дюжину собак и дюжину приматов, в том числе несколько орангутангов, я, пожалуй, рискнул бы».
Келсо задумался: «Разве нет какого-нибудь другого способа, не столь рискованного?»
Джина с надеждой оглянулась через плечо.
«Если вы найдете такой способ, мы им воспользуемся».
Келсо потирал подбородок: «Если бы можно было научить шимпанзе…»
Дон прищелкнул пальцами: «Вопрос: существуют ли животные в потустороннем мире? Извините, я вас прервал. Чему мы могли бы научить шимпанзе?»
Келсо покачал головой: «Честно говоря, не знаю».
Дон повернулся к доктору Когсвеллу: «Сколько времени займет обустройство нового резервуара?»