– Еще пять минут рекомендую полежать, вашему организму нужно привыкнуть к пробуждению. Потом можете подниматься.
Короткий взгляд на Торна – и вот уже за Арденом закрывается дверь. Примерно так же, как в моем сознании сейчас закрылась дверь перед мечтой попасть в «Эрвилль де Олис». Но как бы там ни было, стоящий рядом дракон сделал все, чтобы это исправить, поэтому я затолкала рвущиеся из груди слезы туда, откуда им не грозило пролиться, и выдавила из себя улыбку.
– Привет.
Он не просто сделал все, чтобы моя мечта исполнилась, он еще сделал все, чтобы меня отвлечь. В частности, перед операцией, когда я даже не поняла, как она случилась, – из-за его слов о гипотетических невестах.
– Мне очень жаль, Лаура…
– Не стоит, – перебиваю я. – Это совершенно точно не конец света.
Только почему у меня такое чувство, что конец?
– Мне жаль, что так получилось и что тебе придется снова повторять все эти изматывающие тренировки.
Что?
– Ринара Рибельгар связалась с организаторами кастинга и отправила им твои снимки после томографии. – Торн посмотрел мне в глаза, а чувство было такое, что в самое сердце или гораздо глубже. – Они согласились посмотреть тебя на индивидуальной основе. Правда, уже в Рагране, через две недели после праздников. Точную дату тебе сообщат позже.
Несколько секунд я пытаюсь осознать, при чем тут Ринни.
Потом до меня доходит.
Так же, как доходит смысл сказанных им слов.
Еще с полминуты я цеплялась за них, пытаясь найти в себе хоть какой-то ответ, а потом все-таки разревелась.
Глава 24
– Лаура!
– Привет, пап! – Я порывисто его обнимаю и тут же отстраняюсь, вспоминая, что вообще-то мы не одни. Хотя после того, как Ландерстерг видел мои слезы ничего более откровенного он уже не увидит.
– Благодарю за то, что привез ее. – Отец протягивает ему руку.
Которую тот пожимает без лишних слов.
Мне вообще кажется, что все, что с Ландерстергом происходит рядом со мной, выключается рядом с другими. Сейчас я бы ни за что не сказала, что этот мужчина способен пальцами стирать дорожки слез с моих щек и прижимать к себе, но дело в том, что я знаю точно – он способен.
Хотя мне кажется, мои слезы выбили его из равновесия еще больше, чем меня, и первые пару секунд (или сколько там ушло на принятие решения у дракона быстрого реагирования) Ландерстерг понятия не имел, что со мной делать. То есть в глазах его застыло выражение, которое я могла бы описать примерно так: «Подскажите, как это выключить».
Это – в смысле слезы. Меня тоже можно, а перезагрузить уже без воспоминаний о том, как он на меня смотрел в первые мгновения.
– Юргарн, на пару слов.
Отец кивает.
– Лаура, подождешь меня в гостиной?
– Разумеется, пап.
Мужчины скрываются в коридоре, и это тоже к лучшему. Я оставляю мергхандаров в холле и перебираюсь в гостиную (на автопилоте), потому что после всего случившегося мне нужна короткая передышка, и сейчас она у меня есть. Я сбрасываю пальто и сапожки и устраиваюсь на диване, подогнув под себя ноги.
Все, что в моей жизни происходит, происходит слишком быстро.
В частности, отношения с драконом, в которые я влетела как с ледяной горки в стену. То есть мне казалось, что в стену, а на самом деле… Я и хочу позволить себе что-то большее, и одновременно боюсь. Потому что не только Ландерстерг рядом с гипотетической невестой становится сам не свой, гипотетическая невеста рядом с ним тоже на себя не похожа.
Ну хорошо. Я это признала.
И что мне делать дальше?
Мы договорились, что он отвезет меня к отцу на время, пока будет в Айрлэнгер Харддарке, а во второй половине дня заберет, и мы вместе вернемся в резиденцию. Это все достаточно просто, если бы не одно «но».
Что дальше?
Судорожно вздохнув, достаю телефон и пишу сначала Рин: «Спасибо, подруга», потом Эльде: «Со мной все в порядке».
Рин предсказуемо отвечает первой: «Не за что, подруга. Набери, когда тебе надоест твой дракон».
Я пишу: «Мы сейчас не вместе». И стираю.
Потому что Рин точно позвонит, а я к этому не готова. Точнее, может быть, и готова, но то, что сейчас со мной происходит, мне нужно пережить самой. Пережить и принять решение, которое в общем-то необязательно принимать сейчас – до конца оговоренного месяца время еще есть. Время есть, но я не смогу продолжать в том же ключе. После всего, что было, просто не смогу.
Я боюсь упасть в этого дракона как в обманчиво неглубокий сугроб.
Такой, который под плотным снегом, на который ты наступаешь и проваливаешься по колено. Правда, в моем случае это будет с головой. Я боюсь еще и потому, что Рин права: я никогда ничего подобного не чувствовала ни с Мистом, ни по поводу мальчиков, на которых заглядывалась раньше. Ландерстерга нельзя сравнивать с кем-то из них даже приблизительно, но я и не хочу его ни с кем сравнивать.
Он – это он.
И рядом с ним я становлюсь… совершенно непредсказуемой, назовем это так.
«Наберу», – отвечаю я.
«Только не через пару лет, а то я тебя забуду и заведу себе другую подругу».
Сообщение от Рин заставляет улыбнуться, а в следующую минуту в комнату уже входит отец. Склоняется надо мной и целует в макушку.
– Знала бы ты, как я за тебя испугался, – выдыхает, а после садится рядом и берет мои руки в свои. Он смотрит на меня так, как не смотрел уже очень давно, – внимательно, словно пытаясь изучить каждую черточку моего лица. – Ну, рассказывай.
– Да нечего тут рассказывать. – Я сжимаю его руки. – Танцевала, упала, теперь все хорошо.
– Вот так просто?
– Вот так просто, – улыбаюсь я.
Какое-то время отец молчит, а потом произносит негромко:
– Как же ты похожа на мать.
– Это хорошо или плохо?
– Это хорошо. Я так думаю. – Он раскрывает мои ладони вверх. – Она всегда была сильной. И удивительно светлой.
От его слов тоже становится светло, и я чуть подаюсь вперед.
– Пап, почему ты женился на Ингрид?
– Это слишком серьезный вопрос, Лаура.
– Ну, если ты отменил ради меня встречи с клиентами, значит, время у тебя есть.
Он улыбается:
– Почему ты спрашиваешь?
Потому что сейчас я хочу принять, кажется, самое важное решение в моей жизни.
Как и когда Ландерстерг стал самым важным в моей жизни, я упустила, но факт остается фактом.
– Мне нужно кое-что понять.
– Что же?
– Ты ее любишь?
Отец вздыхает:
– Когда я женился на Ингрид, я думал о том, что тебе и Даргелу нужна мать, но матерью вам она так и не стала. Потом… потом родилась Сильви, и все как-то стало иначе.
– Иначе – это как?
– Мы стали семьей. По-настоящему. Не так, как с твоей матерью, но все же… сейчас я рад, что все случилось именно так.
– А если бы Ингрид грозило потерять мечту своей жизни, ты бы ей помог?
– Разумеется, – отвечает отец, а потом хмурится. – Погоди. Лаура, ты сейчас вообще о чем?
О ком.
– Я боюсь, что для Торна я буду, как для тебя Ингрид, – отвечаю я. – Просто по-настоящему стану семьей, и все.
Я могу много еще сказать – о том, как хочу, чтобы я для него тоже стала сугробом и чтобы между нами было нечто гораздо большее, чем взаимное уважение и привязанность, но, по-моему, я и так уже слишком много сказала. Особенно для моего отца, который все это считает глупостями.
– Для Торна? – Отец улыбается, а потом качает головой. – С чего вдруг такие мысли, Лаура?
– С того, что у меня нет пламени, – отвечаю я. – Нет и никогда не будет.
– Пламя? – Он хмыкнул. – Полагаю, об этом тебе лучше спросить самого… Торна.
Мне кажется или надо мной слегка… подтрунивают? По-доброму так, то есть отцу, по-моему, очень понравилось, что я назвала Ландерстерга Торном. А я уже жалею, что вообще подняла эту тему, особенно с ним.
– Я спрашивала, – буркнула я.
– И что он сказал?
– Сказал, что это важно, но не жизненно необходимо.
Эти слова я запомнила очень хорошо. Я вообще запоминаю очень хорошо все, что касается пламени. Если бы мне выдали учебник по огням, я бы его изучила вдоль и поперек, но людям доступна краткая теория вопроса, вроде как введение в мир иртханов. Не сказать, что совсем никакой информации, еще лет десять назад люди вообще знали о пламени только то, что оно есть, но…
– Тебе стоит поговорить об этом с ним, Лаура. Если это тебя волнует. – Сейчас отец серьезен как никогда, и я ему искренне за это благодарна.
– О чем вы говорили? – меняю тему, потому что полностью с ним согласна.
– О делах. На следующей неделе у меня вступление в должность.
– О… – Я почти про это забыла. – Поздравляю, пап!
– Поздравлять пока рано, – он смеется, – вот на следующей неделе устроим прием… Кстати, об Ингрид. Она уже знает, что собирается надеть?
Теперь смеюсь я.
– Нет. Кажется, она слишком увлеклась праздником в загородной резиденции. Хотя учитывая, что мы с ней неделю не разговаривали, возможно, у нее уже десять нарядов на все случаи жизни.
– Помирись с ней, Лаура. – Отец смотрит мне в глаза. – Мы все-таки семья.
– Хорошо.
– Хорошо? – Кажется, он удивлен тому, что я так легко согласилась.
– Хорошо. Мы действительно семья.
Отец подается ко мне и неожиданно меня обнимает.
– Безумно рад, что с тобой все в порядке, малыш.
– Эй! – Я возмущенно фыркаю. – Я уже не малыш!
Он отстраняется, заглядывает мне в лицо. В глазах смешинки.
– Даже не сомневался, что ты это скажешь. Пойду приготовлю обед. – Отец потирает лоб и поднимается. – Хотя сто лет этого не делал и не уверен, что это можно будет есть.
– Пойдем вместе. – Я поднимаюсь вслед за ним.
– Тебе лучше отдыхать!
– Пап! – возмущаюсь я. – Со мной все в порядке, ты правильно сказал. Танцевать я пока не могу, это правда, но на этом все.
Отец вздыхает, а я вздыхаю, а точнее, выдыхаю, когда заглядываю в холодильник.
– Папа! У тебя же совершенно нечего есть!