– Добро пожаловать в «Эдерхард Маунтейн»! – Администратор за стойкой, кажется, привык к тому, что здесь постоянно очень именитые гости, тем не менее в холле в нас снова вонзаются десятки взглядов.
Наверное, мне надо к этому привыкать, если я…
Если я – что?
Чтобы не отвечать на этот вопрос сейчас, рассматриваю обстановку. Здесь тепло просто по умолчанию: и центральный корпус, и все домики из дерева. Свет стелется по бревенчатым стенам, еще больше согревая их, из-за этого кажется, что я оказалась где-то в другой реальности. Впрочем, наверное, я и оказалась где-то в другой реальности, потому что в моей такого быть не может. Еще час назад я была в Хайрмарге, а уже сейчас – на горнолыжном курорте, на который надо бронировать место за год. Не может быть, что мне безумно хочется коснуться ладони дракона, чтобы снова испытать это жалящее ощущение – его близости, которая втекает в меня сквозь его пальцы, заставляя гореть без огня. К счастью, читать мысли он не умеет, как не умеет читать их никто из администраторов за стойкой.
Часы за их спинами показывают разное время – начиная от местного и заканчивая аронгарским. Есть и часовой пояс Раграна, и мысли о нем заставляют вспомнить о том, что впереди у меня еще кастинг в «Эрвилль де Олис». Индивидуальный. Который возможен только благодаря стоящему рядом мужчине.
– Благодарю, – отвечаю администратору, который с улыбкой возвращает мне документы, вручает ключ от номера и желает приятного отдыха.
Мы здесь на два дня – с сегодняшнего вечера и на выходные, но этого вполне достаточно для того, чтобы пресс-служба Ландерстерга снова давала комментарии, хотя, как кажется мне, здесь уже никакие комментарии не помогут.
Особенно после тех мыслей и чувств, которые меня посещают.
– Спасибо, – говорю я, когда мы снова оказываемся в аэрокаре.
Лететь нам пять минут, об этом сообщает навигатор, перебивая меня. Впрочем, может, оно и к лучшему, потому что я страшно волнуюсь, а когда я страшно волнуюсь, то начинаю говорить невпопад и странные вещи.
– За что? – интересуется дракон.
– За то, что помог. Хотя не должен был. То есть… в смысле…
– Лаура. – Он пересаживается ко мне, а ведь только что сидел напротив. – Для тебя это важно. Для меня важна ты. Поэтому надеюсь, что к этому вопросу мы больше не вернемся.
Вот теперь я могу начать говорить еще больше глупостей, потому что «для меня важна ты» звучит как-то очень интимно. Намного интимнее, чем брошенное на ходу «я тебя люблю», и гораздо сильнее. По крайней мере, у меня перехватывает дыхание оттого, как это сказано и что для него этот вопрос действительно закрыт по умолчанию.
– Ты сильно устала?
– Нет.
Торн внимательно смотрит на меня.
– Нет, серьезно. Похоже, у меня слишком много впечатлений.
И это правда: если еще во флайсе глаза просто слипались, то сейчас меня слегка потряхивает изнутри. Так, как если бы я была маленьким вулканчиком и бурлила перед извержением. Надеюсь только, что оно (извержение) случится не в тот момент, когда Торн будет рядом, потому что желание говорить и делать странные вещи не проходит, а только усиливается. Например, сейчас я хочу коснуться пальцами его губ, повторяя резкий контур, а потом вплести пальцы в пепел волос и влиться в наш первый серьезный поцелуй.
Дракон его знает, почему мне кажется, что это будет первый серьезный поцелуй. Возможно, именно потому, что для меня это очень и очень серьезно, и я, кажется, только что себе в этом призналась.
– Хорошо. Потому что я приглашаю тебя на ужин, – произносит Торн.
– Который готовил Дораж Эмери?
Что я говорила? Странные вещи. Я говорю странные вещи.
– Нет. – Дракон неожиданно улыбается. – Но смею надеяться, что местный шеф-повар тоже не подкачает.
Аэрокар опускается рядом с домиком на парковочную платформу.
Здесь всего два этажа, и это тоже создает ощущение нереальности происходящего. В современном мире даже складские и промышленные помещения не меньше десяти.
Торн подает мне руку, чтобы помочь выйти, и я только сейчас понимаю, какая нас окружает красота. Курортный городок, улочки которого разбегаются стрелами, остался за центральным корпусом, здесь же – только природа. Хвоя, мороз, скалы и тишина. Свет раскрывается полосками на снегу, к домику ведет крыльцо.
– Какой маленький корпус, – говорю я.
Дракон смотрит на меня как-то странно, а потом поднимается по ступенькам и прикладывает к электронному замку ключ.
В эту минуту до меня доходит, что это не корпус, а отдельный дом.
Один на двоих.
Глава 25
Да, после такого действительно никакие комментарии не помогут.
Мысль об этом приходит в ту же минуту, когда с легким щелчком открывается дверь. Дверь в мое невозвратное будущее, если можно так выразиться, потому что как только я перешагну порог этого домика, это и будет мой ответ. По сути, сейчас это и есть мой ответ, просто…
Нет, все это совсем не просто.
– Торн, я не могу, – говорю я.
Учитывая, что он стоит на крыльце, а я внизу, можно ожидать классического взгляда сверху вниз. Вместо этого он спускается ко мне и берет меня под локоть. Мергхандары остаются где-то там, за нашими спинами, а мы идем по расчищенной дорожке, огибающей дом.
– Ты же понимаешь, что я тебя уже никуда не отпущу, Лаура? – спрашивает он, глядя мне в глаза.
В отличие от наших первых встреч в этом «никуда не отпущу» есть что-то по-настоящему сильное. Когда мы только познакомились, он раздавал приказы, сейчас… я даже не могу объяснить, что это такое сейчас.
– Я не хочу. Так – не хочу. По крайней мере, ты должен был поставить меня в известность. Мне…
Я чуть было не говорю «нужно личное пространство до официального объявления», но это звучит слишком… политически. Меньше всего я хочу, чтобы наши отношения были такими. Больше всего я боюсь, что именно такими они и будут, потому что у меня перед глазами пример моего отца. Он до сих пор любит маму, но Ингрид для него – семья, и у них даже есть Сильви.
– Мне нужен свой номер, Торн.
Его глаза темнеют, чтобы уже в следующее мгновение стать ярче. Это удивительный контраст, к которому я только-только начинаю привыкать: разгорающееся в ночи ледяное пламя. Резче обозначившиеся скулы превращают его в того дракона, который встречал меня в своем кабинете в самый первый день.
– Свой номер, – повторяет он, и в его интонациях я слышу рычащие нотки. – Хорошо, Лаура. У тебя будет свой номер.
Он разворачивается и ведет меня в сторону главной дорожки. Прежде чем я успеваю ему сказать, что мне больше всего хотелось бы оказаться в этом доме с ним, Ландерстерг уже шагает к тому, кого называл правой рукой Стенгерберга. Крейд, кажется?
Несколько коротких слов, и сумка с вещами оказывается в руках Крейда.
– Увидимся через два часа в ресторане, – произносит он нейтрально.
Настолько нейтрально, что мне становится холодно, а после поднимается на крыльцо.
– Ферна Хэдфенгер? – Крейд обращается ко мне. – Пойдемте. Я буду вас сопровождать.
Я оборачиваюсь, но Торн уже скрывается в домике, и мне не остается ничего другого, как сесть в аэрокар.
Разумеется, мне находят номер в центральном корпусе мгновенно, ключ меняют, администратор снова дружелюбно улыбается и желает хорошего отдыха. Здесь восемь этажей, тоже не сказать, что много, в основном корпус вытянут в длину и изогнут наподобие изломов гор, но здесь есть лифты: стеклянные рукава, в которых поднимаются небольшие капсулы.
Номер у меня двухэтажный: первый этаж – гостиная с огромным плазменным визором в половину стены и камином, второй этаж – спальня и две ванные комнаты. Только сейчас я понимаю, что понятия не имею, в каком ресторане мы встречаемся. После разговора с Торном ощущение такое, как если бы меня слегка тюкнули по голове, поэтому я собираюсь в душ, но дойти туда не успеваю, Крейд стучит в дверь.
– Ваше платье, ферна Хэдфенгер, – сообщает он.
Помимо платья у него в руках еще коробка с обувью и футляр с драгоценностями. Все это мергхандар оставляет на диване, после чего выходит и плотно закрывает за собой дверь.
Платье белого цвета с тонкой серебряной нитью, подчеркивающей плотный лиф. Короткое, как я люблю, еще к нему прилагаются чулки. Тонкое кружево тоже тронуто серебром, словно инеем. Туфли на высоком каблуке переливаются от серебра до бледно-голубого, как молодой лед, цвета. Лишь взглянув на эмблему футляра, я понимаю, к чему именно туфли.
«Адэйн Ричар» делают украшения только из фервернского льда и только на заказ.
Это эксклюзив в мире драгоценностей.
Как-то разом вспоминается разговор с отцом – о том, что Торн выбирал между виари и комплектом, над которым я стояла очень-очень долго. Точнее, о том, что он выбирал между несколькими моими желаниями, но, оказывается, он не выбирал. Я открываю коробку и вижу колье, переливающееся каплями драгоценных камней. Это не просто колье, это настоящее произведение искусства, потому что здесь есть и изломы гор, и парящий над ними дракон. Ледяные кристаллы на браслете – уменьшенная копия узора, а серьги выполнены в виде цельных, вставленных в оправу «ледяных драконов».
Но вот что совершенно точно выбивается из комплекта – это кольцо.
Оно тоже с камнем из фервернского льда, но совершенно очевидно, что создавалось отдельно. И вручаться должно было отдельно.
Несколько мгновений я на него смотрю, а потом достаю из небольшой коробочки и надеваю. После чего подхватываю пальто и бегу к двери.
Крейд не успевает ничего спросить, я показываю в сторону лифтов.
– Мне надо к ферну Ландерстергу. Срочно.
Мергхандар бесстрастно кивает, и мы быстро идем по коридорам. Я бы сказала, почти бежим, хотя если быть честной, почти бегу я. В случае мергхандара это просто бодрый строевой шаг, или как это у них там называется. Мы влетаем в лифт, успеваем в последний момент, чем немало удивляем пожилую пару. Видимо, у меня слишком шальные глаза или у меня слишком странное сопровождение. Или и то и другое, но как бы там ни было, супруги при нас затихают, хотя до этого оживленно беседовали.