Будильник!
Я мысленно застонала, осознав, что оставила мобильный в номере, но возвращаться – значит, терять время, поэтому я влетела в лифт, а спустя пять минут – уже в аэрокар. Управлял им Крейд, и мне все время хотелось попросить его лететь быстрее. Впрочем, если вспомнить, чем закончилось мое желание полетать быстрее, то лучше не надо. Если я обнаружу Эллегрин рядом с Торном…
Вот она бы точно согласилась с ним пойти. И совершенно точно не сбежала бы с обеда.
Так, все, хватит.
Отправить Эллегрин пинком с горки я не могла, поэтому отправила ее пинком из собственных мыслей и прилипла к окну аэрокара. Вчера нелюдимые, сегодня горы были раскрашены сотнями разноцветных шапок и курток: желающие посмотреть на соревнования выстроились вдоль трасс (разумеется, уже ближе к финишу) за ограждениями и внизу. Наверх, разумеется, никого не пускали, кроме участников, но я тщетно пыталась высмотреть там Торна. Если бы его завернули в фервернский флаг, может, мне это и удалось бы, а так…
Без вариантов.
Огромные экраны, расставленные для тех, кому не удалось подобраться к ограждению (привет, я!), транслировали происходящее на трассе, и сейчас там спускался лыжник из Фияна. Об этом бормотал комментатор, об этом же говорила бегущая голографическая строка, подсказывающая, какую спортсмен-любитель развил скорость.
– Вы не знаете, каким должен спускаться ферн Ландерстерг?
– Последним.
Я внимательно посмотрела на Крейда:
– А сразу вы сказать не могли?
– Вы не спрашивали.
Драконий… отросток он, а не правая рука Стенгерберга.
Я вылетела из аэрокара на забитой самыми разномастными машинками парковке, устремляясь к толпе. Фиянец как раз завершил спуск, и его приветствовали овациями. Уходил спортсмен в отдельный коридорчик, тянущийся между ВИП-ложами или чем-то похожим, – по крайней мере, там восседали счастливчики, которым не надо было стоять. Это напоминало террасу в ресторане, на которой мы сидели с Торном: на специально возведенном возвышении установили мягкие кресла и согревающие лампы-факелы. В одном из таких со скучающим видом устроилась Эллегрин. Облокотившись о перила, улыбалась то и дело вскидывающим на нее голову собравшимся.
– Откуда здесь столько людей?
– На время соревнований открывается свободный доступ для посещения курорта.
– А что насчет безопасности?
Крейд посмотрел на меня, как мне показалось, впервые серьезно за все время нашего знакомства.
– Можете поверить, ферна Хэдфенгер, безопасность здесь на высшем уровне.
Я, наверное, слишком долго общалась с Торном, потому что замечала и отдельно стоящих секьюрити, и затерявшихся в толпе. И парящие камеры, и… впрочем, все это не отменяло того, что лыжники здесь на открытой местности.
Да, я действительно слишком долго общалась с Торном.
– Ферна Хэдфенгер. Все хорошо?
– Все. – Я глянула на очередного несущегося по склону участника. – Почему вы спрашиваете?
– Вы держитесь за голову.
– А, – я отняла руку от лица, – пойдемте!
– Ферна Хэдфенгер! – Крейд перехватил меня за секунду до того, как я бы нырнула в толпу. – Для вас забронировано ВИП-место.
Супер! Это мне теперь рядом с Эллегрин сидеть придется, значит?
Потому что единственное свободное место оказалось рядом с ней!
– Как вообще бронируются эти места? Они разве не по номерам?
– Нет, они просто в особой зоне. Те, кто бронирует сдвоенные, разумеется, не будут разделены.
И правда, несколько пар сидели на специальных двойных диванчиках.
Р-р-р!
– А могу я здесь постоять? У вас же здесь безопасность на высшем уровне.
– Нет.
Это было сказано крайне категорично. Настолько категорично, что я поняла – либо в номер, либо к Эллегрин. Поэтому направилась вместе с Крейдом к лестнице через универсальные сканеры. Пропустили нас, разумеется, без разговоров. Хотя лучше бы не пропускали.
Потому что стоило мне опуститься в кресло, Эллегрин чуть подалась ко мне и, ослепительно улыбнувшись, произнесла:
– Лаура! Я так счастлива тебя видеть!
Она что, выпила? Это была первая мысль, и, к счастью, мыслью она и осталась.
– Добрый день, – сдержанно отозвалась я.
Потому что нельзя отвечать «иди ты в пустошь», даже если очень хочется.
– Почему ты такая напряженная? Я понимаю, наше знакомство не совсем удалось…
Это она называет «не совсем»?
– Но я готова признать свои ошибки и очень хочу с тобой подружиться.
– А я нет.
Судя по выражению лица, Эллегрин не особо расстроилась.
– Фи, как грубо. Я думала, мы можем поговорить как цивилизованные женщины.
– Как цивилизованная женщина я бы предпочла никогда больше с тобой не встречаться. – Я посмотрела на нее. – Но поскольку это единственное свободное место, а мне необходимо присутствовать на соревнованиях, я предлагаю сделать вид, что мы друг друга не знаем.
Вот теперь ее слегка перекосило. Правда, она в тот же момент вспомнила, что собиралась улыбаться – и мне, и окружающим, и откинулась на спинку кресла.
– Кажется, кому-то не помешает расслабиться.
Я сделала вид, что ее не слышу. Если бы не пояснение Крейда про места в ВИП-зоне, я бы вряд ли вообще села рядом с ней. Но поскольку кто-то проспал и все остальные кресла уже были заняты, вопросы на эту тему оставалось задавать только себе.
Я взглянула на трассу, где только что завершил спуск аронгарский спортсмен. Собравшиеся взревели, – судя по восторженному голосу комментатора, он только что побил какой-то любительский рекорд, и овации на миг заглушили даже слова «вполне возможно…». Аронгарец кричал в микрофон, что он сегодня в ударе, и его энергетика расплескалась по толпе, приводя ее в еще большее возбуждение. Эллегрин снова подалась вперед, помахала потенциальному победителю. Следом в толпу плеснули обрывки фраз про «первое место» и «любительский кубок», но уже в следующий миг я о них забыла, потому что комментатор переключился на следующего участника.
Бен поправлял очки, когда камера выхватила его крупным планом, на шлеме я увидела флаг Раграна: гора Хитри-Ликос, разумеется, и усмиренный дракон на цепи. Спустя несколько мгновений Бен уже устремился вниз, набирая скорость.
– Поразительно катается, правда? По-моему, он сделает аронгарца.
Я глубоко вздохнула и досчитала до десяти. То ли у Эллегрин словесное недержание, то ли она поставила своей целью довести меня до ручки. Я бы проголосовала за второе.
– Как же ты собираешься быть рядом с Торном, если не можешь справиться даже со своей маленькой неприязнью ко мне?
Я все-таки повернулась к ней.
– Тебе не с кем поговорить? Обратись к Крейду.
Она изогнула тонкую бровь и снова подалась ко мне. Со стороны могло показаться, что мы действительно мило беседуем.
– Рядом с Торном всегда будут женщины, милая. Привыкай. Если не я, то другая… а если не можешь… может, тебе лучше обратить внимание на очаровательного кардиохирурга? Он реально хорош.
Я сжала руки на подлокотниках, но тут же их расслабила.
– Твоя осведомленность не знает границ, Эллегрин. Я понимаю, что у вас с Мильдой чудесные отношения, но на твоем месте я бы задумалась о подруге. Торн очень не любит некомпетентных сотрудников, и не думаю, что он сделает исключение для пресс-секретаря.
Улыбка сползла с ее лица, но я уже отвернулась. Смотреть надо было либо на Бена, либо на Эллегрин. Я выбрала первое. По правде говоря, Бен действительно был хорош. Как он справлялся с экстремальными поворотами и взлетал на особо опасных участках… Я почему-то не могла отвести взгляда от мониторов.
Он говорил, что ни разу в жизни не стоял на коньках, но он стоял на лыжах. Не просто стоял – судя по тому, как он обходил острые углы, он катался с самого детства. Фигурное катание считается достаточно травматичным видом спорта, но по сравнению с тем, что видела я… Не представляю, чтобы человек, так катающийся на лыжах, не мог удержать даже простого баланса на льду.
Получается, все, что он делал…
Я что, ему действительно настолько понравилась?!
Додумать эту мысль у меня не получилось, потому что за моей спиной раздались шаги, и к Эллегрин склонился седой невысокий мужчина.
– Ферна Рэгстерн, кубки принесут минут через десять. Помимо этого мы ждем от вас комментариев по поводу соревнований…
– Джирс, не волнуйтесь. Я не в первый раз на церемониях награждения. – Эллегрин снова ослепительно улыбнулась. – И уж точно не в первый раз перед камерами. Я найду, что сказать.
Лицо мужчины пошло красными пятнами.
– Я не это имел в виду… Для нас большая честь, что вы оказались в «Эдерхард Маунтейн» и приняли наше предложение участвовать в церемонии награждения.
– Благодарю, Джирс. Взаимно. – Она легко коснулась его плеча. – Позволите мне досмотреть спуск?
– Да-да, разумеется. – Он тут же отступил и ретировался к лестнице.
Эллегрин насмешливо взглянула на меня, а потом – на центральный монитор. Как раз в тот момент, когда снова громыхнули аплодисменты, а комментатор прямо-таки заверещал в микрофон:
– Новый рекорд! Еще один новый рекорд!!! Да что же это сегодня творится?! На этот раз его ставит спортсмен из Раграна, кардиохирург, который, возможно, очень зря не пошел в свое время в большой спорт… Встречайте, Бенгарн Эстфардхар!
Бен вскинул руку, улыбаясь на вспышки камер.
– И совершенно точно зря не пошел в большую политику, – усмехнулась Эллегрин. – Иначе у него были бы все шансы привлечь тебя своей харизмой.
Как жаль, что кубки не принесли! Я бы с удовольствием треснула ее одним из них – может, хоть так замолчит. С другой стороны, хорошо, что не принесли, потому что невеста Торнгера Ландерстерга, избивающая кубком звезду соцсетей, – это просто праздник для желтой прессы. Тем не менее из-за всего этого я пропустила начало разговора с Беном.
– …Да, я занимаюсь с детства.
– И сегодня вы были в ударе?
Слова комментатора встретили смехом.