– Эллегрин.
– Что?!
– Эллегрин Рэгстерн. Я знаю ее… – Арден помолчал, потом продолжил: – Очень давно. Эта женщина может быть жесткой, она привыкла получать все, что хочет, и очень остро реагирует на отказ. Она умеет ненавидеть и не умеет прощать, но она не подлая. Если ты понимаешь, о чем я.
– Пока что смутно.
Я и вправду смутно понимала, при чем здесь Эллегрин Рэгстерн, которая устроила мне веселье в ресторане, и как после всего этого ее можно охарактеризовать словами «не подлая». Разве что частица «не» сюда случайно затесалась.
– Все очень просто. – Арден подвинул стул и сел рядом с кроватью. – Или очень сложно. Мы встречались. Хотя… это сильно сказано. Эллегрин с детства была влюблена в Торна, а я был рядом, лучший друг… и любовник, когда нужно снять напряжение и обиду от его льда.
Об этом Бен мне рассказывал – о том, что у Ардена была связь с Эллегрин, но я по-прежнему совершенно не понимала, какое отношение это имеет к моей безопасности.
– Тем не менее я знаю ее достаточно хорошо. Считал, что знал, пока не произошло то, что произошло, – с тобой. Сначала я не хотел в это верить. Потом понял, что, не будь у Торна стопроцентных доказательств того, что она все это подстроила, он не объявил бы о ее аресте. Для него она тоже была важна, по-своему, но важна. Вопрос только в том, откуда они взялись, эти стопроцентные доказательства. И в том, как они все это подстроили. Эллегрин – иртханесса. Чтобы поработать над ее сознанием и заставить ее признаться, нужно было не просто отдать ментальный приказ, нужно было заставить ее поверить в то, что она совершила.
– Арден. – Я хотела коснуться его руки, но передумала. В конце концов, мы с ним не друзья, а помимо этого он еще в ошейнике ходит из-за меня. – Я понимаю, что ты ее любишь. Понимаю, что ты хочешь верить в то, что Эллегрин Рэгстерн тут ни при чем… но…
– Понимать я мог это до того, как встретился с ней в тюрьме, Лаура, – его голос звучал очень резко, – до того, как увидел ее. Нам позволили одну встречу…
– Торн позволил?
– Предполагаю, что да. Такое не осталось бы без его внимания, в любом случае… когда мы с ней оказались лицом к лицу, я увидел то, что долгое время изучал. В ее глазах. Последствия сильнейшего ментального воздействия на сознание иртхана.
– А…
Я даже не представляла, что сказать, если честно.
– После того как правящий Ферверна продолжительное время был под воздействием, мягко говоря, психопата, стали изучать все возможные проявления – как внешние, так и внутренние – продолжительного ментального приказа, отданного иртхану. Одним из признаков было взрезание пламени. Это когда в пламя иртхана вплетается чужое, остаточное после ментальной атаки, все еще продолжающей работать. Проявляется оно крупицами чужеродной силы в родной, то есть если у иртхана ледяное пламя, а у атакующего алое, это будут алые искры. Если истинное, то оранжевые, и так далее.
– И? Что ты видел?
Я почему-то замерла, забывая дышать. Сама не знаю, почему зацепилась за «истинное пламя» и мысли о Бене. Нет, мне не хотелось думать, что он ко всему этому причастен, но после всего, что случилось… рассказ Ардена казался нереальным, хотя, если уж говорить прямо, нереальность – это я, тем не менее я существую. Не человек, не иртханесса. Вообще непонятно кто.
– Черные. Черные искры.
Когда Арден это произнес, я вздрогнула. Во-первых, потому что слишком ушла в себя, а во-вторых…
– Разве существует черное пламя?
Он посмотрел в сторону, как будто искал ответ на стене, потом снова взглянул на меня.
– Существует. У глубоководных драконов.
Ладно. Предположим, я даже сейчас не стану удивляться: мне, как результату неизвестного эксперимента, не положено.
– Глубоководных фервернских же нельзя подчинить. Насколько я знаю, не существует ни одного иртхана с таким пламенем.
– Не существует, – подтвердил Арден. – Точнее, не существовало, это попытался изменить Гранхарсен.
Тот, который сошел с ума, а не тот, который делает шоу, да.
– Но его постигла та же участь, что и всех до него.
– Всех?!
– Лаура, ты зря думаешь, что попытки влить себе кровь глубоководных никогда не предпринимались. С самого начала времен, когда шаманам впервые это удалось, люди основательно взялись за всех драконов. Вот только именно глубоководные давали такой побочный эффект. Безумие.
– Я не претендую на очень хорошее знание истории иртханов, но… разве такое возможно в принципе? Как вообще можно было влить себе кровь глубоководного, если они живут под водой, и… мягко говоря, никак никому не подчиняются?
Арден улыбнулся.
– А как, ты думаешь, первые шаманы стали иртханами?
Я пожала плечами.
– Понятия не имею. Развели костерок с травкой, драконы прибалдели, и они выкачали из них кровушку?
– А потом прилетели и убили всех, кто это сделал, если продолжать твою историю. Ты же знаешь про общую память драконов?
Если вспомнить историю Бена, то да. Ему до сих пор нельзя соваться в пустоши из-за того, что сделал его отец, но как же тогда…
– Погоди! – Я натянула одеяло повыше, чтобы сесть. Несмотря на то что на мне была сорочка (кстати, я не хочу думать, кто меня переодевал, не хочу и не буду, и откуда она взялась – тоже!), показываться в ней Ардену не хотелось. – Ты говоришь, что драконы добровольно делились кровью?
– Именно так, Лаура. Они выбирали тех, кому отдать свою кровь. Свое пламя. Свое наследие.
Оу.
– Можно выманить дракона, можно отдать ему приказ, прокачать свою силу и стать врагом на тысячелетия. А можно было сделать, как поступали шаманы. Обрести доверие и пламя, которое отдали тебе добровольно. Насилие над пламенем и драконами никогда ничем хорошим не заканчивалось. И это еще одна причина, по которой я сказал тебе, что, возможно, был не прав.
Я пристально посмотрела на него.
– Торн душит своего дракона. Он обернулся, чтобы лететь к тебе, но он постоянно пытается его контролировать и подавлять. Ничем хорошим это не кончится, и это уже началось. Его рука – это только начало. Я рассчитывал, что все изменится, когда ты вернешься, но я ошибался.
Арден замолчал, и я тоже. Даже под теплым покрывалом кожа покрылась мурашками. Я смутно представляла, как происходит взаимодействие в тандеме иртхан – дракон, но если Арден прав, если предположить, что они – единое целое, то Торн просто убивает часть себя, когда подавляет свою вторую суть.
Почему он так делает?!
Я чуть было не спросила это вслух, но поняла, что не Ардену отвечать на этот вопрос. Зато он мог ответить на другие.
– Почему сила глубоководных сводит с ума?
– Потому что это пламя слишком мощное для тела человека или даже иртхана. Его можно выдержать, только будучи в драконьей форме. Но, как ты понимаешь, если постоянно находиться в другой форме, ничего не останется от человеческого сознания.
То есть тот, кто сделал это с Эллегрин, либо псих, либо глубоководный дракон. Учитывая, что глубоководному дракону политика до лампочки, остается вариант первый. В результате мы получаем Гранхарсена дубль два, который был совершенно неубиваемый и которого с трудом побороли три дракона. Точнее, три иртхана, обернувшиеся драконами, но сути это не меняет.
М-да. Кажется, мне снова нужна консультация Гроу, и на этот раз не по поводу шоу-бизнеса.
– А Торн… ты сказал, что на Эллегрин было воздействие, которое заметно. Почему он этого не увидел?
– Потому что это проявляется не сразу. И не постоянно – во время нашего разговора было всего две вспышки, когда у нее пробивалось собственное пламя. Вероятно, во время допроса и общения с Торном вспышек еще не было, потому что прошло слишком мало времени после ментального вмешательства.
Хорошо, это я понять могу. А вот чего не могу, так это…
– Почему ты не сказал Торну?
– Потому что я не знаю, кто из его окружения – враг. Не представляю, как он будет действовать. Я боюсь, что они что-то сделают с Элль. – Арден посмотрел мне в глаза, и меня пронзило странным, выносящим чувством от макушки до пят. – Боюсь, что они с ней могут сделать, если узнают о том, что стало известно мне, и в то же время я не мог не сказать обо всем тебе, Лаура. Я не знаю, какой у них доступ и каким будет следующий шаг, но я сделаю все от меня зависящее, чтобы тебя защитить.
Вот теперь я все-таки накрыла его руку своей.
– А я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь тебе с этим разобраться.
Арден явно хотел возразить, но я его опередила:
– Сейчас начальник службы безопасности Торна мой друг. Или… мой бывший друг, что, в общем-то, дела не меняет. Если он поставил его – значит, тоже о чем-то догадывается, или, по крайней мере, что-то подозревает. Может быть, Сэфл и я больше не сможем быть друзьями, но в нем я не сомневаюсь и никогда не стану сомневаться. Он предан тому, что делает, и он хороший человек… иртхан, Арден. Нам надо найти способ с ним поговорить, и, кажется, у меня есть идея.
Арден резко поднялся, нахмурился.
– Я рассказал это тебе не для того, чтобы ты в это лезла, Лаура. Исключительно чтобы ты была осторожна, не больше и не меньше.
– Ну а я не привыкла сидеть на месте, когда меня или моих друзей пытаются убить, подставить и все такое, – смело встретила его взгляд. – Так что ты либо можешь помогать мне, либо будешь узнавать новости, когда они у меня будут.
Арден долго смотрел на меня. Очень долго.
Поскольку я пока никуда не торопилась, я тоже продолжала смотреть на него. Пока он наконец не произнес:
– Отговорить тебя не получится, я полагаю?
Я покачала головой.
– Нет. И вот еще что. Ты уверен, что на Торна не могут воздействовать так же?
– У меня чувство, что та Лаура, с которой я говорил в Ферверне, и ты настоящая – два разных человека.
– Не совсем человека, – поправила я. – А бегство по странам и попытки спастись от наемных убийц здорово меняют сознание. Не скажу, что рекомендую это в качестве инструмента для саморазвития.