– Я собираюсь расторгнуть нашу помолвку.
Солливер осеклась. Точнее, это я ее перебил, и сейчас она молчала.
– Ты – что? – спросила все-таки после затянувшейся напряженной паузы.
– Я расторгаю нашу помолвку, Солливер, – повторил я. – Сегодня на пресс-конференции я об этом скажу. Как я уже говорил, партнерские отношения между нами не предполагают моего повышенного внимания к Лауре Хэдфенгер, а у меня к ней неизменно будет повышенное внимание. Потому что эта женщина носит моего первенца.
– И потому что твой дракон почувствовал в ней пару, – выплюнула Солливер.
– Поэтому тоже, но это – не главное. Для меня главное, чтобы с ребенком все было в порядке, по этой причине я буду постоянно присутствовать в резиденции. Поскольку вопросов по этому поводу будет бесчисленное множество, проще закончить все прямо сейчас.
– Ты сказал, что хочешь со мной переговорить, – она поднялась, – но с тем же успехом мог выдать это на пресс-конференции. То, что я узнаю об этом от тебя в приказном порядке, дела не меняет.
– Мне жаль, Солливер, – произнес я и тоже поднялся. – Сейчас мне просто нужно снять харргалахт.
– Просто снять харргалахт, Торн? Просто? – Она усмехнулась. – Хорошо, снимай. Но если это – пусть даже случайно – навредит твоему непервенцу, ты очень сильно об этом пожалеешь.
– Непервенцу? – Мой голос прозвучал холодно. Слишком холодно для такой новости. – Каким образом?
– Каким образом? – Солливер обхватила себя руками. – Это все, что ты можешь сказать, Торн?! Или мне объяснить тебе, откуда берутся дети?
– Откуда берутся дети, я знаю. – Я обуздал холодную ярость, звенящую в моих интонациях. – Мне непонятно, откуда берутся дети в нашем случае. Когда я предохраняюсь.
– Тебе разве не говорили, что это – не стопроцентная гарантия? – Солливер шагнула ко мне. – Да что с тобой не так, Торн?! Я говорю тебе о том, что я беременна! Бе-ре-мен-на! А ты на меня рычишь! Да, я не твоя любимая женщина, но, если честно, сомневаюсь, что ты вообще на это способен. Тем не менее я заслужила хотя бы капельку уважения и внимания с твоей стороны. На ее новости ты реагировал так же?
Я попытался вспомнить о своей реакции на беременность Лауры и наткнулся на холодную стену отчуждения. На ярость – от сознания того, что она мне лжет, на одно-единственное желание: найти ее и привезти в Ферверн. Не узнать, как она себя чувствует. Не спросить, что она испытала, когда узнала об этом, не разделить с ней эти эмоции, а просто найти и доставить в Хайрмарг.
Это отрезвило. Немного.
Я уже совершенно иначе взглянул на стоящую рядом женщину, а Солливер неожиданно покачала головой.
– Этот ребенок не входил в мои планы, Торн. Точно так же, как и в твои, но в отличие от тебя я от него отказываться не намерена. Поэтому все, что я могу предложить, – это провести полноценное обследование сразу после пресс-конференции. Выяснить, что снятие харргалахт ему не навредит, выяснить, когда произошло зачатие – чтобы ты наверняка был уверен, что он твой. Если врачи скажут, что ему не повредит манипуляция с пламенем, сделаешь то, что собирался. Потом соберешь вторую пресс-конференцию, на которой скажешь, что у тебя такое хобби – делать потенциальным первым фернам детей и выбрасывать их за ненадобностью!
Последнее она почти выкрикнула мне в лицо, после чего бросилась к двери. Рванула ее на себя:
– Открой!
– Тебе надо успокоиться, Солливер.
– Успокоиться? Я связалась с монстром. Никогда не думала, что такое скажу, Торн, но все, чего я хочу – это чтобы врачи подтвердили возможность снятия харргалахт. Потому что я не представляю, какое будущее меня ждет, если это окажется невозможным!
Я шагнул к ней, но Солливер вскинула руки.
– Не приближайся. Просто не приближайся, Торн. Оставь меня в покое хотя бы до вечера, когда придется опять лицезреть твое непробиваемое лицо! И открой дверь – мне нужно в туалет, потому что меня сейчас стошнит. Или тошнить может только твою Лауру?!
Я даже представить себе не мог, что эта женщина может быть такой. Что вся ее невозмутимость слетит, как ледяная корка. Те слезы, которые я видел после совершенного на Солливер покушения, не шли ни в какое сравнение с силой чувств, которой било по мне сейчас. Как ни странно, сейчас она была гораздо более уязвимой, чем тогда – когда я увидел ее в больничной палате в бинтах.
А ведь это случилось несколько дней назад.
Это мне казалось, что прошла вечность, на самом же деле – несколько дней. Столько всего. Солливер Ригхарн может хотеть казаться сколь угодно сильной, но все же она – женщина. Женщина, которая пережила то же самое, что и Лаура. Покушение. Новость о беременности. Новость о беременности, которая, возможно, свалилась на нее после взорвавшей мир видеозаписи.
– Когда ты узнала? – спросил я.
– Теперь ты хочешь знать, когда я узнала, – пробормотала она. – Ты меня совсем не слышишь, Торн? Совсем не слышишь, что я тебе говорю?
Солливер поднесла руку ко рту.
– Или мне можно сделать это прямо здесь?
Она и впрямь побледнела и судорожно вздохнула. Я коснулся панели управления, разблокировал дверь.
– Попроси Одер, чтобы сопроводила тебя…
– Сама справлюсь.
Она рванула дверь на себя, но в приемную вышла, расправив плечи и гордо вскинув голову. Я проводил ее взглядом и опустился в кресло, после чего набрал Крейда:
– Проследите за тем, чтобы с ферной Ригхарн все было хорошо и чтобы она не покидала Айрлэнгер Харддарк, пока не переговорит со мной.
– Хорошо, ферн Ландерстерг.
– В ближайший час у меня беседа с Мирденхардом, поэтому разместите ее максимально комфортно в гостевой комнате отдыха. Убедитесь, что у нее есть все, что необходимо, и не оставляйте одну ни на минуту.
– Понял. Мое присутствие на встрече с Мирденхардом не требуется?
– Нет.
Я нажал отбой и снова взглянул на приоткрытую дверь. Встреча с Мирденхардом предполагала обсуждение стратегии поиска Кроунгарда Эстфардхара и взаимодействие со спецслужбами других стран. Правда, я до сих пор не был уверен, что это взаимодействие способно дать какие-то плоды. Для того, кому известны все ходы отступления, кто жил этой жизнью не одно десятилетие и знает, как спецслужбы и разведка работают, – изнутри, – практически не существует границ. Буквально.
Нам всем здорово повезет, если мы хоть что-то узнаем о Кроунгарде Эстфардхаре в ближайшие пять – десять лет. Тем не менее я снова коснулся коммуникатора:
– Одер, я освободился и жду ферна Мирденхарда у себя.
– Хорошо, ферн Ландерстерг. Ферн Кадгар просил передать, что вопросы уже у вас на почте.
Вопросы, которые мне не потребуются.
Я не стал это озвучивать, поблагодарил секретаря и отключился.
Мельком взглянул на письмо Кадгара.
Вопросы.
В последнее время их становится слишком много.
Солливер Ригхарн
Когда все разваливается, лучшее, что можно сделать – это взять паузу. Взять паузу и напомнить себе, что ни один (пусть даже настолько высокопоставленный!) мужчина не достоин того, чтобы тратить на него свои нервы, и что она всегда – всегда! – выигрывает, заставляя их впоследствии очень горько сожалеть о том, что они с ней сделали. Как же ей нравилось смотреть им в глаза, когда она их бросала – всех этих считающих себя хозяевами жизни и думающих, что за деньги можно купить все.
Твари.
И Торн – та же самая тварь. Только гораздо более масштабная.
Как же она его ненавидит!
От того, чтобы расколотить зеркало, Солливер спасло только чувство собственного достоинства и осознание, что в любой момент сюда может кто-нибудь войти. Да, может быть, получилось бы очень в тему, но, по ее мнению, это был слегка перебор. Слегка чуть более истерично, чем может позволить себе только что узнавшая о беременности и о том, что с ней хотят расторгнуть помолвку, женщина.
– Ненавижу! – прошипела она еле слышно, сжимая в руках смартфон.
Потом вернулась в кабинку, из которой только что вышла, закрыла дверь и набрала сообщение: «Нужно поговорить».
Ответ пришел сразу же: «Что, уже не боишься, что Роудхорн нас раскусит?»
Ехидного смайлика не было, но ехидные интонации сочились сквозь каждое слово, если не сказать в каждой букве.
«Ты знал, что Хэдфенгер – его пара?»
«Да».
«Откуда?»
«Это не важно».
Не важно? Не важно?!
И когда, интересно, он собирался ей об этом сказать?!
«Это важно, наблы тебя дери! Ты должен был сказать об этом сразу, а не отделываться словами: «Не подпускай его к ней»!»
«Я ничего тебе не должен, дорогая. Достаточно уже того, что я для тебя делал. Это ты прокололась. И прокололась знатно. Должна радоваться, что я вообще с тобой разговариваю».
Впервые за долгое время Солливер захотелось убивать.
Это желание было спонтанным, хотя когда-то, перед тем как впервые решиться на такой шаг, она долго думала, колебалась и тряслась, как ветка под ударами ледяного ветра. Стоило ли? Тем более что сама она никогда не марала рук. Все ее недруги сталкивались с обстоятельствами непреодолимой силы… или с теми, кто их провоцировал.
Стоило немалых усилий не послать Крейда.
Прямо сейчас.
«И все-таки ты со мной разговариваешь. Значит, я зачем-то тебе нужна».
Смотреть на тающие сразу после отправки сообщения в мессенджере было странно и непривычно: они впервые общались таким образом.
«Мне очень интересно, что же ты учудила, что великий Торнгер Ландерстерг велел не выпускать тебя из Айрлэнгер Харддарк, при этом обеспечить всем необходимым и сдувать с тебя пылинки».
Не выпускать из Айрлэнгер Харддарк? Сдувать пылинки?
Хм…
«Я сказала ему, что беременна. Потому что он собирался расторгнуть помолвку».
Сообщение исчезло, и какое-то время она смотрела в пустое поле, ожидая следующего и мысленно представляя, что сделает с Крейдом, когда тот станет ей не нужен. А ведь уже очень скоро он станет ей не нужен, особенно после того, что она сделает сегодня.