цинскую аппаратуру, на погасший дисплей планшета, оставленного кем-то из врачей, и я опять вспоминаю Ардена. А следом за ним…
– Эллегрин! – говорю я. – Что с ней?
– Ничего. – Торн пожимает плечами. – Изолирована в доме отца, пока что в сопровождении мергхандаров Роудхорна под домашним арестом. Никаких мобильных устройств и других средств связи, ничего такого, что может стать спусковым механизмом. По крайней мере, из того, до чего может дойти моя фантазия. Проблема в том, что, когда имеешь дело с преступниками такого уровня, надо мыслить, как они. Я понятия не имею, что могли вложить в ее голову.
– А тот мергхандар, который мог отдать ей приказ или вроде того?
– Мертв.
Я потираю виски. Во всей этой истории ниточки обрываются раньше, чем мы успеваем к ним прикоснуться.
– Это не твоя забота, Лаура, – произносит он. – Решать это буду я.
Да я как-то и не собиралась. Если честно, я была искренне рада, когда смогла ему обо всем рассказать, потому что шпионка из меня, как из Бена примерный семьянин. Не говоря уже о том, что я каждый день открываю в себе какие-то новые грани заложенного в меня еще до рождения таланта. Знала бы кем – с удовольствием подарила бы ему или ей, пусть разбираются.
С яйцами, с драконами, с Мировым сообществом.
И со всем остальным заодно.
– Не хочешь быть соуправителем Аронгары, давай скажем правду, – говорю я. – О том, что со мной происходит, о том, что…
– Мы уже сообщили о том, что на тебя было совершено покушение. – Крылья его носа дрогнули. – О том, что ты находишься без сознания в резиденции под наблюдением лучших врачей, – тоже. Это большее, что следует знать Мировому сообществу. Твоя сила не просто необычная или взращенная прямым вливанием крови, как у Танны Ладэ-Гранхарсен, ты – результат никому не известного эксперимента. Того, кто проводил опыты над беременной женщиной, а потом малодушно свернул исследования и сбежал. Твоя сила не подчиняется контролю, ты угроза для мира иртханов и для мира людей. Если у меня спросят, могу ли я дать гарантию, что во время родов на тебя не слетятся посмотреть драконы со всего мира, я не смогу ее дать.
– А они могут? – поинтересовалась я. – Слететься? Чисто теоретически.
– Чисто теоретически теперь может быть все. Когда это случилось с тобой, я был на пути в тюрьму, между Айрлэнгер Харддарк и телепортом. Я чуть не обернулся прямо во флайсе, и все, что я могу сейчас сказать, – это был не просто крик о помощи, Лаура. Это был драконий зов на уровне инстинктов. Настолько сильный, что меня на мгновение выбросило из сознания иртхана, а это – можешь мне поверить – достаточно сложно сделать. Но с тобой так было всегда.
– Что значит всегда? – Я насторожилась.
– Ничего. – Торн осторожно поднялся.
– Торн, ты опять чего-то недоговариваешь?
– Всегда – это значит, что, когда ты только уехала, я почти прилетел к тебе в Рагран. Развернулся только на границе города, из-за щитов. – Он указал мне на подушки. – Тебе правда лучше сейчас отдохнуть.
– Сейчас? А потом?
– А потом пойдем разбираться с драконами. Надо же отпустить бедолаг в туалет и поесть.
Я не выдержала и расхохоталась. Настолько громко, что пришлось прикрыть рот рукой, чтобы это не выглядело неприлично.
– Торн, когда ты шутишь, становишься похожим на человека, – произнесла сквозь смех.
– Никогда к этому не стремился.
Я наигранно тяжело вздохнула.
– Жаль.
– Спи, Лаура.
– А мне в туалет можно?
У Торна стало такое лицо… такое торновское лицо, пожалуй, это уже можно использовать как имя нарицательное, когда человек или иртхан врубает ледяной взгляд и очень жестко на тебя смотрит.
– Ладно-ладно. Сплю.
Я зарылась в подушки, но все-таки приоткрыла один глаз, чтобы увидеть, как Дракон номер один садится за стол и подтягивает к себе ноутбук.
– Это вместо второй кровати? – не удержалась я.
– Это вместо рабочего места в Айрлэнгер Харддарк.
Я моргнула.
– В смысле? Ты что, работаешь здесь? А пресс-конференции? А…
– Это все можно спокойно сделать отсюда. Благо спутниковую систему связи никто не отменял.
– Ты что, две недели не был в Хайрмарге?! – Я все еще не могла поверить. Да что там поверить, это даже звучало как бред!
До той самой минуты, когда Торн просто и прямо ответил:
– Да.
Глава 18
К драконам мы собрались через пару дней. За это время меня умудрились обследовать с головы до ног, от кончиков пальцев до корней волос, но не нашли причины, по которой нормальная (сомнительный факт) и в прошлом обычная женщина неожиданно отложила яйцо. Подобно моей ДНК мой состав крови менялся по десять раз на дню, и Арден только разводил руками.
– Я не представляю, как работать с таким материалом, – сказал он. – Как его анализировать – тоже.
Торн сурово промолчал – видимо, тоже не представлял, как работать с «таким материалом», и именно после этого разговора мы направились к драконам. Одежду мне доставили новую. Ту, которую я сама выбрала из разных интернет-каталогов. Торн намекнул, что пора бы это сделать, если я не хочу ходить голой.
«Ходить голой» его низким рычащим голосом прозвучало так, что я даже забросила очередной день работы над сценарием и побежала заказывать. Справедливости ради, я сама об этом просила, и он это запомнил. Он вообще запомнил слишком много всего, что было со мной связано, не считая того, что продолжал безвылазно сидеть у меня. Несмотря на то что в Хайрмарге митинги понемногу перерастали в протесты, на которых требовали справедливости для Солливер Ригхарн и раскрытия правды про реформу, которая «была не чем иным, как обходным политическим маневром».
Как-то я заикнулась о том, что ему стоит съездить в Хайрмарг, но на меня посмотрели так, что больше я на эту тему не говорила. Пусть сам решает свои драконьи дела, если мои советы ему кажутся лишними.
Ко мне пока тоже никого не пускали. Впрочем, видеть меня хотели только отец и Даргел, но если с братом я поговорила по видеосвязи, то с отцом еще не созванивалась. Не могла себя заставить снова возвращаться к тому, что между нами произошло. Мне казалось, я кое-как с этим справилась, оказалось, что нет. И даже не кое-как. Поэтому поговорила с братом, заверив, что у меня все в порядке, а заодно пообщалась с Мел, которая пожелала заговорщикам несварения на десять лет вперед, а мне – как можно скорее встать на ноги и их навестить.
– Я все-таки собираюсь сделать ей предложение, – сказал Даргел, когда его девушка скрылась в арке кухни-гостиной.
Сам брат вышел на балкон, явив видеокамере ночной Хайрмарг, окутанный дыханием Ледяной волны. Стекла были обманчиво – едва-едва – тронуты ледяным узором, но панорама города ощутимо отличалась от привычной. Во-первых, было меньше флайсов, и даже стрелы общественного транспорта не мельтешили на специально выделенных магистралях так часто. Во-вторых, высотки были подсвечены гораздо большим количеством окон, чем обычно: преимущественно все сидели дома.
За исключением тех, кто ходил на митинги в поддержку Солливер, чтоб их.
Я не считаю, что потерю ребенка можно пережить так легко, но и устраивать из этого шоу, которое устроила она, мерзко. Мне удалось посмотреть несколько видео, пока Торн отлучался в душ, и вместо сочувствия, которое я должна была испытать, мне захотелось ее придушить.
Сама не знаю почему.
– Лал? Ты меня слышишь?
– Слышу. – Я вернулась в реальность. – Прости. Задумалась о некоторых.
– Об отце?
– Не совсем. Так все-таки… предложение. – Я улыбнулась. – Давно пора. Мел у тебя мировая.
– Главное, чтобы эта мировая не отказала мне. – Даргел улыбнулся в ответ. – Иначе не представляю, как я буду жить с уязвленной мужской гордостью.
Я не выдержала и фыркнула.
– Ты даже не представляешь, как это бьет по тебе, Лал, – брат поежился, как будто Ледяная волна сквозь оконную изморозь могла перетечь в него, – когда женщина, которой ты хочешь обладать, в которую влюблен до безумия и ради которой готов на все, говорит, что не готова к браку с тобой.
Я почему-то подумала про Торна.
Про то, какими были наши отношения и какими они стали. Во что они превратились после того, как мы не захотели друг друга слышать.
– Возможно, тебе стоит понять, почему она этого не хочет?
– Почему, я знаю. У нее был парень, который предлагал ей стать его женой, и она согласилась. А после он трахнул ее лучшую подругу.
М-да. Не сказать, что это какая-то сверхвыдающаяся ситуация, но я бы на месте Мел тоже не хотела замуж.
– Она боится не меньше тебя, – ответила я. – И, Даргел, сделаем вид, что я этого не слышала. Это не тот секрет, который стоит рассказывать даже сестре. Это очень личное.
– Очень личное. – Он кивнул. – Прости. Просто мы так давно не говорили о настоящем… о нас. О наших… о чем-то простом и земном. Я уже забыл, когда мы с тобой вот так общались – не о матери, не обо всяких шпионских играх и секретных экспериментах.
Я улыбнулась.
– Знаешь, я тоже скучаю по тем временам, когда я была просто я. Заканчивала ХГУ и мечтала танцевать на льду.
– Теперь ты мечтаешь написать сценарий, по которому все будут танцевать на льду?
Я приподняла брови.
– Это Торн рассказал. Мы немного поговорили о тебе.
Да-а-а. А еще говорят, что у женщин на языке ничего не держится. Хотя… мне вдруг стало интересно.
– И что он говорил по поводу того, что я хочу написать сценарий?
– Ничего. Просто то, что ты хочешь написать сценарий.
– Я имею в виду, какой у него при этом был вид? Голос, интонации?
Теперь уже брови приподнял Даргел.
– Мне нужно понять, считает ли он это моей очередной блажью.
– Почему бы тебе не спросить у него?
Если бы это было так просто.
Я так и вижу наш диалог: «Торн, что ты думаешь о моем желании написать сценарий для нового формата – аэрошоу, постановкой которого займется Джерман Гроу?» – «Я думаю, что тебе стоит сидеть в резиденции, Лаура, и откладывать яйца».