Он смотрит на меня, и в его глазах – почти сливающихся цветом с его чешуей, я читаю свой приговор.
Я угроза для них.
Угроза для всего мира.
Ему даже не надо выдыхать пламя, он просто врежется в меня, и…
За миг до того, как это произойдет, перед глазами мелькает тень. Смертоносная быстрая тень, дракон. Он обрушивается на лидера с такой силой, что их двоих сносит в сторону. Потоком воздуха отбрасывает и меня, я все-таки кувыркнулась, удержавшись в воздухе исключительно благодаря крыльям и Лодингеру, который ругался так, как будто вообще не знал нормальных слов.
Впрочем, мне было не до Лодингера.
Торн.
Этот дракон – Торн, я его чувствовала, хотя сейчас не хотела бы чувствовать. Хотела бы выключить все свои силы, свои чувства, себя всю, потому что все, что было живо во мне, тут же становилось известно Лодингеру.
Драконы развернулись в воздухе и с рычанием бросились друг на друга. Остальные глубоководные опустились в снег, с шипением вспороли его черными заостренными, как жала, хвостами. Я смотрела, как ввысь взмывает их лидер, чтобы выдохнуть черное пламя, как Торн разворачивается и уходит от смертоносного потока, снова бросаясь на противника.
На этот раз глубоководный тоже уворачивается, змеей скользит в воздухе, раскрывая шипы. Которые врезаются в чешую Торна, вспарывая ее, и капли крови летят в воздух. Я кричу так, что, наверное, сорвала бы голос, если бы могла открыть рот. Мне кажется, что изнутри меня тоже покрывает чешуя, разрывая каждую клеточку тела.
– Нет! – кричу я. – Нет! Нет! Торн!
Дракон с рычанием взмывает вверх, глубоководного окатывает ледяным дыханием, которое приходится на черную как ночь чешую, скатывается с нее трескающимися кристалликами, осыпается вниз, казалось не причинив ему никакого вреда.
Монстр раскрывает пасть, словно ухмыляясь, а потом бросается на Торна. Удар выходит такой силы, что его подбрасывает вверх, и мое сердце почти останавливается. А потом начинает биться в ритме тяжелой музыки, глухими ударами басов, в унисон сердцу моего дракона.
Он разворачивается: в раскрывшихся во всю ширь синих глазах со стянутыми в лезвия зрачками втекает непонятная тьма. Черные прожилки впитываются в сияние ледяного пламени, и, когда глубоководный снова бросается на него, из груди Торна вырывается струя такого же черного пламени, как та, что мгновением раньше чуть не ударила в него.
Тьма ударяется о черную чешую, с шипением вгрызается в нее, оплавляя шипы. Рычание глубоководного, кажется, способно спустить лавину, от боли он теряет мгновения преимущества, и Торн снова врезается в него. Зубы впиваются в крыло, когти глубоководного полосуют его бок. Драконы сплетаются в живой рычащий пласт, раздирая воздух и друг друга мощными лапами, шипами, хвостами, зубами.
Еще несколько глубоководных молчаливо ждут: пока идет бой между лидерами, они не вмешиваются.
Рывок – и драконы разлетаются в стороны, две струи черного пламени скрещиваются в воздухе.
Глубоководный ныряет вниз, чтобы ударить в живот шипами, Торн уворачивается в последний момент, гребень острых наростов полосует его крыло. Миг – и он снова нападает, развернувшись в воздухе, и на моих глазах его спину вспарывают рождающиеся сквозь его чешую наросты-шипы. Они взрезают бок и крыло глубоководного, тот ревет и начинает падать, Торн устремляется за ним. С рычанием перехватывает у самой земли, не позволяя упасть на камни, толкает в снег.
А после рывком накрывает горло зубами и угрожающе рычит.
Он не хочет его убивать, понимаю я. Он просто не хочет позволить ему убить меня.
– Как трогательно, – раздается в голове голос Лодингера, а я, едва успев перевести дух, вижу летящих на нас драконов.
Часть драконов, которая ушла на Хайрмарг, возвращается, чтобы…
– Убить тех, кто может нам помешать. Включая твоего Торна.
Глубоководные сильнее. Но их меньше.
Они подбираются.
Торн вскидывает голову и рычит, лидер глубоководных переворачивается, они оба подволакивают крылья.
Здесь сейчас будет бойня.
Осознание этого сдавливает горло. Нити жизней драконов по-прежнему натянуты от боли, и часть из них сейчас обрушится на города. На ни в чем не повинных людей. А те, кого я вижу, – друг на друга. Если снежные и глубоководные начнут убивать друг друга, это приведет к войне между драконами.
Для этого я родилась? Чтобы стать источником разрушения и смерти?
Чтобы стать причиной смерти того, кого люблю больше жизни?
Я не могу закрыть глаза, хотя очень хочу. Очень хочу не видеть, как взмывают ввысь Торн, лидер глубоководных и все, кто пришли за ним. Как рычание врезается в рычание, пламя в пламя, драконы в драконов.
И тогда я начинаю петь. В мыслях. Ту песенку, которую нашла на форуме для беременных в Рагране и которую я пела, перед тем как позвонить Торну.
Маленький мой,
Чудо мое…
Сосредоточиться на биении сердца.
Спишь ты сейчас
И не знаешь…
И на биении сердца Льдинки.
Как без тебя
Мама твоя
Уже по тебе скучает.
На том, как я хочу подержать ее на руках. Как хочу, чтобы Торн подержал ее на руках.
– Какого набла?! – врывается в сознание голос Лодингера, но я отмахиваюсь от него.
Ждет важный день,
Чтоб в этот мир
Тебя привести
Поскорее…
Представляю, как беру ее на руки и к нам склоняется Торн.
Чтобы в глаза
Твои посмотреть –
И сразу станет
Теплее.
Как я смотрю в ее глаза, которые по цвету точь-в-точь как у Торна. Ярко-ярко синие.
Маленький мой…
Маленькая?
Мои губы шевельнулись.
– Тваааарррь! – взвыл Лодингер. Его ярость ударилась о мои чувства, как снежок о морозостойкое стекло, способное выдержать и Ледяную волну, и дыхание пламени.
Кроха моя родная!
Очень тебя
Жду и люблю…
Шевельнулись пальцы, а следом за ним – крылья. Я почувствовала, как рвется наша связь, эта черная, мерзкая, жуткая, и как меня заполняет все то, что я чувствую к двоим самым важным, самым дорогим, самым близким – моему Торну и моей Льдинке. Нити, окутывающие меня, тысячи сознаний, отправленные убивать и на смерть, стали свободны. Сеть разлетелась обрывками паутины, вой Лодингера заглушили мои слова:
Всем сердцем тебя
Обнимаю.
Драконы, готовые рвать друг друга до последней капли крови, застыли в воздухе. Я чувствовала их изумление, недоверие, боль, которая отголосками до сих пор билась в мощных сердцах и телах.
Но они больше не собирались убивать друг друга. Они больше…
– Торн! – крикнула я, опускаясь.
Стоя здесь, на снегу, босиком, я никогда не чувствовала себя такой счастливой. Особенно когда один дракон развернулся над всеми и пошел на снижение. Шипы на его спине снова втянулись, из глаз ушла тьма, оставив лишь яркую пронзительную и такую родную синеву. Я смотрела только на него, поэтому, услышав:
– Лаура, наверх! – даже не сразу поняла, кто это крикнул.
Потом увидела бегущего к нам по снегу Бена.
За миг до того, как спину ужалила острая боль и я начала падать.
Мир из-за этого стал перевернутым, и, прежде чем рухнуть на руки Бена, я успела увидеть стоящего за моей спиной мужчину, опускающего оружие. В седине терялись штрихи черных волос, а вот борода была полностью белой.
– Убить его, – прозвучал приказ. – И любого, кто попытается к нам приблизиться.
Я даже не сразу поняла, что приказ отдан тем голосом, который я слышала через сознание Лодингера. Драконам, которые только что освободились. И которые снова рванулись к Торну. Десятки против одного.
– Нет, – сдавленно прошептала я. – Нет…
Метнувшиеся надо мной тени, раскрытые полотна огромных крыльев.
– Лаура, – произнес Бен, касаясь моей щеки. – Лаура, не теряй сознание, смотри на меня. Ты можешь себя исцелить.
– Надо было оставить тебя и твою мать на съедение толпе, – раздалось сверху. – Как и твою сестру.
Лицо Бена стало зверским.
– Я нашел свою сестру, Кроунгард. Роудхорн в курсе, где мы находимся. Все спецслужбы мира открыли на тебя охоту.
– Надо же. – Судя по голосу, его это совершенно не беспокоило. – До этой минуты все спецслужбы мира не особо справлялись с задачей. Роудхорном и остальными займутся драконы. Что касается тебя, их даже просить тебя убивать не придется.
Бен оглянулся. Резко.
К нам подбирались глубоководные. Подбирались – именно то самое слово, глаза превратились в узкие, горящие черным огнем щелки, впереди выступал раненый лидер – тот, с которым сражался Торн.
– Прощай, Бен, – коротко произнес его отчим. – Попрощайся со своей никчемной девицей. Минута у вас есть, полагаю. И лучше обернись. Драконы не любят нападать со спины.
– В отличие от тебя. Ты любишь стрелять в спину и любишь все делать чужими руками.
– Для тебя сделаю исключение.
Выстрел, вспышкой лазерного луча разорвавший тьму, ударил Бену в грудь.
Я падала в темноту. В ней сгорали и гасли звезды – ярко-синие звезды. В себя пришла от пощечины:
– Лаура! – Злое лицо Бена было совсем близко, но голос был еле слышным, сипящим. – Лаура, исцеляйся! Только ты можешь их отозвать! Мне нельзя больше оставаться рядом с тобой.
Он действительно отползал – по снегу, к чернеющей кромке воды. Увидела, как Бен падает и снова приподнимается, как за ним оборачиваются глубоководные.
– За мной, – прохрипел Бен. – Все претензии ко мне, я правильно понимаю?
Черный хвост с шипами скользнул в каких-то миллиметрах от моего лица, царапнул снег, оставляя змеевидный след, медленно удаляясь.