– Готовы? – спросил у меня ассистент, когда я появилась на стартовой площадке за кулисами.
Шоу действительно было аэро, то есть от и до на лентах, в воздухе, и первый же мой шаг в зал начинался фактически с прыжка на лентах. Парить я не боялась: несмотря на то что в постановке мои крылья были голографическими, мои собственные никуда не делись. Уже после родов я как-то случайно их раскрыла от перенапряжения – после репетиции, вернувшись в резиденцию, сразу бросилась к детям, потом – обсуждать меню с Доражем (который снова работал у нас), а потом пришла в спальню и споткнулась о бросившуюся под ноги Гринни. Вместо того чтобы совершенно неромантично упасть, я раскрыла крылья и пролетела – буквально – над полом. Чем вызвала у виари невероятный восторг: она потом еще полчаса скакала вокруг меня, пищала, звала полетать и не понимала, почему я не хочу.
После того как Верраж, повзрослев, ушел в пустоши, ей было грустно и одиноко, особенно когда воспитательницы выгоняли ее из детской. Будь их воля, Ятта и Эрвер от нее бы не отходили, но им надо было спать, поэтому в такое время Гринни оставалась одна, плюхалась в своей игровой прямо по центру, демонстративно отворачивалась от игрушек и делала вид, что ее все забыли.
– Три минуты до начала.
Я глубоко вздохнула. Представила полный зал зрителей (все билеты на шоу были распроданы за неделю со старта продаж)! Представила ложу, где сидят Торн и мама. Он пригласил ее составить ему компанию, и мама не стала отказываться. Даргел и Мелори сидели вместе с Рин, Сэфлом и моим отцом в зале. При мысли о Гроу, который с Танни тоже занимал отдельную ложу, я мысленно слегка позеленела, но тут же отбросила все сомнения.
У меня. Все. Получится!
Рычание дракона оповестило о начале представления, эхом прокатившись над залом и отозвавшись, кажется, даже в корнях моих волос.
Я глубоко вздохнула, улыбнулась, вплетая руки в поданные мне ленты, и шагнула вперед.
Я чувствовала себя как пьяная. Учитывая, что я вообще ни капельки не пила, даже веоланского на своей свадьбе, сейчас это было более чем странное ощущение. Мне казалось, что меня не держат ноги и что я сейчас взлечу, как воздушный шарик. Прилипну головой к прозрачному куполу Хайрмарг-Арены и буду там болтаться, пока Торн не обернется драконом и меня не снимет.
Впрочем, до крыши и до холла еще надо было дойти, пока меня не выпускали из гримерки. Мергхандары и те, кто пришел меня поздравлять. В исполнении Гроу это звучало так:
– Вышло круто, Хэдфенгер.
– Я теперь Ландерстерг.
– Одна чешуя разница. Потому что вышло круто.
– В исполнении моего мужа это очень большой комплимент, можешь мне поверить, – сказала Танни. – Поздравляю!
Мы обнялись.
– У нас вышло, – сказала я. – У всех нас.
Гроу хмыкнул, Танни улыбнулась:
– Для такой крутоты спецэффекты было делать одно удовольствие.
«Одно удовольствие» превратилось в феерию. Разумеется, современные спецэффекты позволяют сделать все, что угодно, но Танни с командой превращали зал то в заснеженную пустошь, то в интерьеры закрытых помещений. Рычащие драконы выпускали пламя, от которого хотелось шарахнуться в сторону! Казалось, от него шел самый что ни на есть настоящий холод, но жемчужиной, разумеется, было создание глубоководного, выбравшегося из «океана». Когда он посмотрел в зал, тишина и напряжение чуть ли не зазвенели хрустом льда. Все выглядело настолько реалистично даже для меня, уже работавшей в частично созданных визуальных декорациях на репетициях, то что уж говорить о зрителях.
Судя по тому, как сияли глаза Танни, шоу зарядило ее не меньше, чем меня, а может быть, даже больше. Я хотела спросить ее о том, как она себя чувствовала – сыграв одну-единственную роль, потому что я собиралась поступить так же. Я не хотела продолжать выступать, мне гораздо больше понравилось писать сценарии и принимать участие в консультациях актеров, постановщика, создателей спецэффектов. Хотя, судя по тому, как зрители встретили шоу – нас не отпускали минут пятнадцать, у нас все получилось.
У нас больше чем получилось.
Потому что мне уже обрывали телефон, но дотянуться до него я физически не могла. Едва попрощалась с четой Гранхарсен, в гримерную вбежали остальные участники шоу. Минут двадцать мы обнимались, делились впечатлениями, и я наконец-то выпила веоланского! После чего голова закружилась еще сильнее, а тело стало еще легче.
Потом наша команда разбежалась, и в гримерную вошли Даргел, Торн, Мелори, Рин, Сэфл, мама и папа.
Откуда Торн взял такой букет цветов, который едва пролез в дверь, оставалось только догадываться, но я даже поднять его не смогла – мне обхвата рук не хватило. Впрочем, с цветами были все, а для зрительских даже пришлось открывать отдельную комнату.
– Как себя чувствует моя жена? – поинтересовался Торн, притягивая меня к себе.
Я посмотрела на букет, который занял весь диван.
– Безумно счастливой.
Все засмеялись.
– Нет, правда. Я представляла, что все должно получиться круто, но… даже не представляла, что это будет так!
Море оваций. Сияющие глаза зрителей. Ревущий от восторга зал.
– Это только начало. – Торн усмехнулся. – Мне уже сообщили…
Я приподняла бровь.
– Ты не отвечаешь на звонки, поэтому приходится пробираться к тебе всеми возможными способами, в том числе и через моего секретаря. Судя по тому, как и кто с тобой жаждет заключить контракты после «Парящей», тебе скоро понадобится свой.
У меня не осталось слов. Хорошо, что меня кинулись поздравлять Дар и Мелори, а после Рин с Сэфлом. Потом они вышли, Торн тоже – он что-то собирался сказать Сэфлу, и мы остались втроем. Я, мама и папа.
– Поздравляю, дочка. – Отец протянул мне букет.
– Спасибо!
Между нами установились ровные, спокойные отношения, далекие от семейной близости, но достаточные для вежливого общения. Мы иногда созванивались, обменивались новостями. Я знала, что отец вернулся к практике и у него все хорошо, я даже через него узнала, что Ингрид снова вышла замуж в Аронгаре.
– Я хочу попросить прощения. – Отец посмотрел мне в глаза.
– Юргарн, сейчас это ну очень в тему, – хмыкнула мама.
Он обернулся.
С мамой у них так и не получилось ни разговора, ни чего бы то ни было еще. Они терпели друг друга на днях рождения и семейных встречах, а на моей свадьбе едва ли перекинулись парой слов. Я долгое время считала, что они должны разобраться сами, но сейчас только покачала головой.
– Пап, мне казалось, мы закрыли этот вопрос. Ты был под внушением и…
– Не за это. Точнее, не только за это. – Он нахмурился, посмотрел на меня, потом снова на маму. – И не только у тебя. Меня не было рядом, когда я был вам нужен. Мне не хватило смелости это сразу признать, а сейчас… боюсь, что сейчас уже слишком поздно. Тем не менее я прошу у вас прощения. Лаура, Оррис. Вы были и останетесь самыми дорогими моими женщинами, и мне жаль, что моя слабость стала причиной всего, что случилось.
В эту минуту я вспомнила Бена и наш последний разговор.
– Никогда не поздно, папа, – сказала я. – Потому что все мы здесь сейчас, и все мы можем обнять друг друга. Если захотим. Лично я хочу.
Я шагнула к нему и обняла, поймав немного растерянный взгляд мамы. Кажется, она такого не ожидала. Особенно того, что отец обнимет меня и мы так замрем на мгновение.
– Эй, мы собираемся пить кофе и праздновать успех Лали. Мам, пап, вы с нами? – В гримерную заглянул Даргел. – Ого. Чему я помешал?
– Собственно, ничему, – немного смущенно ответил отец, отстраняясь. – Да, я, разумеется, с вами.
– Я собиралась…
– А мама тоже с вами, – сказала я, – потому что она тоже хочет отпраздновать мой успех.
Мама возмущенно раздула ноздри, но возражать не стала. Зато, как только отец и брат вышли, накинулась на меня:
– Лаура!
– Что – Лаура? Вам давно пора поговорить.
– Мы уже все сказали друг другу!
– Все – это значит «Привет, Юргарн», и «Нет, я не хочу с тобой разговаривать»?! – Я перебила все ее возражения, кивнув на дверь. – Поговори с ним всего один раз. И я от тебя отстану. Но поговори нормально. Хорошо?
Мама снова возмущенно прищурилась, но тут к нам заглянул Торн.
– Лаура?
– Да. Уже едем. – Я поцеловала маму в щеку. – Завтра созвонимся, хорошо?
– Хорошо, – пробурчала она и вышла.
Торн усмехнулся.
– Все не оставляешь попыток?
– Им действительно стоит нормально поговорить. По своему опыту могу сказать, что я бы не наделала кучи ошибок, если бы мы сразу нормально поговорили.
– По своему опыту могу сказать, что, когда один хочет говорить, а другой нет, ничего не получится, но мы отвлеклись. Дома нас ждут два карапуза, а еще с тобой хочет кое-кто поговорить.
– Кое-кто – это кто?
– Кое-кто – это Арден.
– Я с ним говорить не хочу.
Торн хмыкнул и увлек меня за собой из гримерной.
– Ладно, помимо шуток, Лаура. Ты действительно на него злишься?
– Конечно! Он пропустил мою премьеру.
Мы вместе вышли под вспышки камер, но интервью я сегодня давать не планировала: завтра на это была отведена половина дня, поэтому сейчас мы просто прошли от дверей Хайрмарг-Арены до флайса, который стремительно унес нас и сопровождающие флайсы мергхандаров на аэромагистраль.
Глядя на удаляющиеся огни ледяного кристалла (именно его напоминала новая достопримечательность Ферверна), я положила голову Торну на плечо.
– Устала?
– Нет. Наоборот, я горы могу двигать. Просто мне нравится сидеть с тобой так.
– А мне нравится, что тебе это нравится. – Он коснулся пальцами моего подбородка, и, когда я повернулась к нему, – губами моих губ. Не знаю, чем бы закончился этот поцелуй, мигом отозвавшийся во всем теле тысячами ледяных драконьих искр, если бы нам не позвонил Арден.
Точнее, он позвонил Торну.
– Привет! – Таким счастливым я видела его, пожалуй, только когда они с Эллегрин объявили о помолвке. – Как все прошло?