– Поэтому мне придется ехать к нему самой.
– Драконы, – пробормотал Сэфл. – У тебя вообще есть тормоза, женщина?
Гринни играючи прикусила мой палец (мне бы так: только что вся дрожала, а уже играет).
– У меня ощущение, что я тормозила всю жизнь, – ответила я, не позволяя покусать палец еще сильнее. – Больше не собираюсь. Если мне что-то нужно, то без разницы, кто и как ко мне относится. Откажется он – найду кого-то еще.
Я выпалила все это на одном дыхании, глубоко вздохнула и откинулась на спинку сиденья. Напряжение выходило из меня вот так: рваными выдохами и поспешными фразами, мыслями о том, что я буду делать дальше. Буду. Все сделаю, чтобы забрать Гринни с собой, но в Ферверне ее не оставлю. А ведь Торн прекрасно все это знал – знал, что мне не позволят ее увезти без кристалла. Знал, что я не стану ставить этот кристалл. Знал, что я приду к нему – наверняка знал!
Я не была иртханессой, но то, что сейчас проснулось во мне, могло заменить с десяток озверевших драконов.
– Лаура, – прервал мои мысли Сэфл, и я повернулась к нему, – Бен – не самый лучший вариант…
– Я…
– Я не собираюсь тебя отговаривать. Бен – не самый лучший вариант. Но он – вариант, это правда. Я ему позвоню.
Я посмотрела в глаза этому мужчине. Мужчине, безумно любящему мою подругу. Мужчине, который взял отпуск на службе, чтобы носиться со мной и оберегать от желающих вытряхнуть из меня остатки сердца журналистов. Мужчине, который сделал для меня больше, чем кто бы то ни было, который сейчас вез меня к моему брату. Мне хотелось плакать, но вместо этого я улыбнулась.
И сказала:
– Буду очень тебе благодарна.
Глава 6
– Столько суеты из-за мелкой чешуевины с лапами. – Когда мы вышли из ветклиники, Бен протянул мне карточку ветпаспорта. – Держи, бывшая владелица. Пусть до завтра побудет у тебя.
«Сам ты чешуевина с лапами», – подумала я, а вслух сказала:
– Спасибо.
– Я это делаю не ради тебя, не обольщайся.
– На каком именно заявлении мне стоит не обольщаться? Когда ты говоришь, что это делаешь ты, или когда ты говоришь, что делаешь это не ради меня?
– Вы общаетесь, как супруги с двадцатилетним стажем, – вмешался Сэфл.
Мы с Беном наградили друг друга убийственными взглядами.
Да, как-то совершенно иначе я это себе представляла: во-первых, мне только и нужно было, что приехать и переоформить на него ветпаспорт, договор купли-продажи мы сделали дистанционно. А во-вторых, он с какой-то радости меня по-прежнему неимоверно раздражал – даже несмотря на то, что согласился помочь. Я должна была испытывать благодарность, потому что Гринни отправлялась со мной в Рагран. Бен даже согласился задержаться на несколько дней (он должен был уехать раньше), чтобы Гринни ехала со мной, но благодарности как не бывало. Возможно, исключительно потому, что, стоило нам сегодня встретиться на парковке, он с ходу заявил:
– Привет, бывшая первая ферна с коньками.
На что я ответила:
– Привет, бывший владелец частной клиники с лыжами.
Ответила на автопилоте, не задумываясь, но после этого сразу же поняла, что нормального общения у нас не получится. С другой стороны, оно мне надо – это нормальное общение? Мне надо вывезти Гринни в Рагран, мы выйдем из здания телепорта, я заберу из его рук поводок, и мы больше никогда не увидимся.
– Ладно, до завтра. – Это было сказано больше Сэфлу, чем мне. На ходу.
Хлопнула дверца флайса, и серебристо-синяя пуля взмыла по рукаву вверх.
– Все прошло лучше, чем я рассчитывал, – произнес Сэфл, разглядывая стремительно уменьшающийся флайс Бена.
– Спасибо. – Ему я это сказала совершенно искренне.
– Да не за что. Готова к переезду?
Я пожала плечами. Если честно, за суетой перед защитой и выпуском из университета мне даже не удалось как следует подготовиться. Квартиру в Мериуже, столице Раграна, я нашла практически на бегу. Только что я мониторю сайты, и вот уже у меня онлайн-тур по квартире, а спустя пару часов на руках подписанный договор. Сумма оказалась ощутимой, но я не хотела жить абы где и совершенно точно не хотела сидеть на месте после переезда. Сначала я попробую добиться кастинга в «Эрвилль де Олис», параллельно буду искать работу. Если не получится попасть на кастинг в этом году, получится в следующем, а пока буду работать по специальности. Зря я, что ли, в ХГУ училась все эти годы.
Во флайсе мы молчали. Мне сложно было представить, что я вижу вот такой ночной Хайрмарг в последний раз. Завтра рано утром у меня телепорт и… все.
На этой мысли с губ сорвался смешок.
Сэфл накрыл мою руку своей, и я улыбнулась.
– Я приеду на вашу свадьбу, – сказала я.
– Только попробуй не приехать, – ответил он.
До самого дома мы больше не сказали ни слова. С Рин они обменялись поцелуями, а после Сэфл сразу же уехал: ему нужно было заехать в казармы по какому-то неотложному делу. За ужином я едва сумела затолкать в себя чуть-чуть салата, чудесного, к слову сказать, на вкус. Мама Рин готовила просто волшебно, по моим ощущениям, они бы нашли общий язык с Доражем Эмери.
Воспоминания о Дораже окончательно отбили у меня аппетит, я едва дождалась завершения ужина, чтобы поблагодарить и сбежать к себе. Гринни возилась с игрушкой, которую я ей купила, а я забралась на кровать с ногами и прижала к себе подушку. Мне просто надо было кого-то обнять.
– Так, подруга. Давай-ка двигайся. – Рин влетела без стука, плюхнулась на кровать, бесцеремонно сдвигая меня в сторону. – Сегодня я сплю с тобой, и не возражай. Вообще-то, так должно было быть в ночь перед моей свадьбой, и это ты должна была говорить такие слова…
Она осеклась.
– Слушай, прости. Я не хотела.
– Да все в порядке. – Я пожала плечами. – Моя свадьба все равно была не моя.
Она устраивалась по политическим причинам Торном и моей семьей. Об их отъезде я узнала от Даргела. Сильви закрыла от меня свою страницу в соцсети, поэтому новость о том, что они переехали в Зингсприд, сначала прозвучала от брата, только потом – из СМИ. Перевыборы на место отца были назначены на следующую неделю.
Интересно, перевыборы на место будущей первой ферны тоже уже прошли?
При мысли об этом мне захотелось что-нибудь разбить.
Рин молчит, и, чтобы неловкость не разрослась в пропасть между нами (только этого мне еще и не хватало), я накрываю ее руку своей.
– Я никогда не забуду того, что вы для меня сделали, – говорю тихо. – Ты, твои мама и папа. Сэфл.
Подруга кусает губы, а потом неожиданно обнимает меня так крепко, что на миг становится нечем дышать.
– Знаешь, – говорит мне в шею, – если я сейчас разревусь, никогда себе этого не прощу.
– Почему? – спрашиваю тихо севшим голосом. Потому что сама близка к тому, чтобы разреветься.
– Потому что Ринара Рибельгар не плачет!
– Оу, – тихо говорю я.
А потом осторожно обнимаю ее в ответ. Рядом с Рин я чувствую. Так же остро, как до всего этого. Временами мне начинало казаться, что из меня вытряхнули все чувства, просто ссыпали в мешок, как осколки льда, и выбросили на солнце, сейчас же я понимаю, что нет. Все они живы, просто я слишком глубоко их запечатала, и пусть лучше так будет какое-то время. Какое-то время, пока я не смогу снова чувствовать как раньше.
– Так, все. – Она отстраняется. – Хватит соплепускания. Давай-ка лучше о хорошем.
Мы говорим о хорошем. Болтаем о всякой ерунде, вспоминаем смешные моменты, которые пережили вместе. Сколько их было… Мы говорим, говорим, говорим и говорим, пока наконец у Рин не начинают слипаться глаза. Она засыпает под мою болтовню, тогда я укутываю ее пледом и поднимаюсь. Вряд ли я сегодня засну.
Наверное, такой и впрямь могла бы быть ночь перед свадьбой.
Перед моей свадьбой.
Я стою у окна, чувствуя вползающую в тело уже привычную дрожь. В последнее время меня часто бросало в озноб ни с того ни с сего. Первые несколько раз я думала, что простудилась, но градусник показывал нормальную температуру, даже чуть ниже обычного. Потом я привыкла. Возможно, это последствия того, что сделал Торн – в тот вечер, когда рассказал мне об Эллегрин. А может быть, просто давление. Давление у меня, к слову, теперь постоянно низкое. Перед защитой я кувыркнулась в обморок, в медпункте ХГУ меня и осчастливили тем, что мне нужно обратиться к врачу.
Разумеется, ни к какому врачу я не пошла – когда? Теперь уже пойду в Рагране, если все это не пройдет.
До утра я успела постоять, полежать, посидеть, походить по комнате, посмотреть на сладко сопящую Рин, завернувшуюся в плед. Когда она проснулась, совершенно неудивительно, что меня уже слегка шатало. Правда, к этому моменту я благополучно заползла на кровать (я же не самоубийца – признаваться Ринни в том, что не спала всю ночь).
– Ух… – Она потирает глаза, потягивается и поворачивается ко мне. – Когда я вырубилась?
– Наверное, тогда же, когда и я.
Она смеется.
– Кажется, нам пора на завтрак.
– Пора, – соглашаюсь я.
За завтраком все становится совсем странно. У меня такое состояние, как будто меня стукнули по голове – наверное, так и должно быть после бессонной ночи, к тому же это своего рода анестезия. Такая ментальная анестезия перед отъездом, чтобы я не начала рыдать.
Сумки у меня уже собраны, там и собирать-то особо нечего, после завтрака мы с Рин выгуливаем Гринни (которая всю ночь ходила за мной, пока не заснула на кресле от усталости), я благодарю ее родителей. Меня обнимают по очереди – и мама, и папа. Сэфл даже взял отгул и не пошел сегодня на работу, чтобы меня проводить. На этом моя анестезия дает сбой, на глаза наворачиваются слезы. Поэтому я быстренько прощаюсь и поспешно ныряю в раскрытую дверь за Сэфлом, который несет мои сумки, и за Рин. Гринни вышагивает рядом, постоянно вскидывает голову – видимо, чувствует мое состояние.
До телепорта все как в тумане, смазанные очертания залитого солнцем зимнего Хайрмарга, острая игла Айрлэнгер Харддарк ударяет в глаза ослепительными бликами. Я отворачиваюсь, смотрю прямо перед собой. Только вперед.