Да что я, в конце концов, теряю?
Я поднялась, выбросила мусор и решительно направилась к переходу. Чтобы спустя минут десять уже стоять перед растрепанной женщиной, выдающей пропуска.
– Шестнадцатый этаж, танцевальная студия Лари Эрро, – сказала я.
Она недовольно глянула на меня из кабинки, оторвавшись от монитора. Прокатала взглядом от макушки до талии (куда могла достать), потом снова уткнулась в монитор и вскоре выдала:
– У меня не записано.
– Что – не записано? – переспросила я.
– Что на вас нужно оформлять пропуск.
– То есть как? Мне нужно в танцевальную студию Лари Эрро, и я вам даю документы.
– Девушка, – женщина выросла в своей кабинке, поднявшись из-за стола, – не отнимайте мое время. Я же вам ясно сказала, нужна предварительная…
– Риам Тофе, она со мной. – Я обернулась на голос: невысокая, коротко стриженная девушка (явно не старше меня) шагнула к нам. – Выпишите ей пропуск, пожалуйста, и, если вы продолжите в том же духе, я позвоню риамеру Стредже.
Женщина яростно сверкнула глазами, ноздри у нее раздулись, тем не менее она больше ничего не сказала. Плюхнулась на свой стул (явно не аэро, потому что ножки резанули пол с противным визгом) и чем-то смачно громыхнула.
– Не обращайте внимания, это в порядке вещей в ее смену. – Девушка протянула мне руку. – Лари Эрро.
– Лаура Х… – Я оборвала фамилию отца раньше, чем успела ее произнести. – Фил. Лаура Фил.
– Супер. Очень приятно, Лаура.
– Взаимно.
Спустя пару минут, когда пропуск все-таки был выписан, а меня напоследок наградили убийственным взглядом (понятия не имею, чем я так не угодила той женщине), мы с Лари уже шли к лифтам. Лифты здесь тоже были старенькие, медленные, как… я даже не представляла, с чем это сравнить. Помимо этого они громыхали, как ящики с железяками, по сути, они и были ящиками с железяками, не считая нас.
– Эта ларрка всех достает, – махнула рукой Лари, когда мы вышли на шестнадцатом этаже и направились по длинному коридору между одинаковых безликих дверей. – У меня каждая вторая ученица с ней успела поругаться, я уже десять раз говорила Бет, чтобы она включала всех в список на пропуска, но Бет постоянно забывает и говорит, что ей до чешуи на эту заразу, что ей делать нечего, что ли. Ей, может, и до чешуи, а я потом объясняю ученицам, что за подбитая наблина сидит у нас на входе. К слову, ты из какой группы?
Только сейчас я поняла, что меня приняли за ученицу. Мы остановились перед дверью, из-за которой доносилось уханье басов – судя по всему, занятие шло полным ходом. Не успела я сказать, что я не ученица, как дверь напротив распахнулась, и лысый, брызгающий слюной мужчина заорал:
– Эрро, я сто раз говорил, что, если будете врубать музыку так громко, я вас отсюда выживу!
– Милый, у нас школа танцев. – Развернувшись к нему, Лари показала ему непристойный жест. – Как соберешься, валяй. Я поговорю со Стредже, чтобы повысил тебе аренду.
– Ларрка! – выплюнул мужчина и громыхнул дверью.
– Так и работаем. – Лари повернулась ко мне и взялась за дверную ручку. – Женщине в наши дни приходится самой прикрывать себе задницу и все другие места, от мужиков толку ноль.
– Я не ученица.
– Нет? – Девушка нахмурилась.
– Нет. Вообще-то, я ищу работу. – Выражение ее лица стремительно изменилось, и я поспешила добавить: – Я только что приехала из Ферверна и увидела твою вывеску. Я танцую с детства, и я подумала, что…
– Из Ферверна! – Лари отпустила ручку. – Драконова чешуя, а я все думаю, откуда мне знакомо твое лицо. Лаура Фил?
– Фил – девичья фамилия моей матери.
– Чудесно. Работу, говоришь, ищешь? – Она прищурилась, а я почувствовала, что земля уходит из-под ног. Если она сейчас скажет, что я ей не подхожу… – Пойдем, Лаура Фил, поговорим.
Лари кивнула в сторону окна, которое в длинной кишке коридора выглядело как… гм, закономерный итог кишки.
– Бет! – Дверь она все-таки приоткрыла, и в меня ударило музыкой еще сильнее. – Сумку возьми!
Сумка улетела в студию, дверь закрылась, а мы с Лари пошли дальше.
– Драконова чешуя, сигареты! – Она оглянулась на дверь, но возвращаться мы не стали.
У окна было накурено. Не просто накурено, а накурено очень сильно. Благодаря тому что его плотно закрыли, воняло так, что на глаза наворачивались слезы.
– Сколько раз говорить этим уродам: покурил – открой окно! – Лари рванула створку на себя, и в лицо ударил поток свежего, согретого солнцем, но тем не менее бодрящего воздуха. Сейчас я была искренне этому рада, потому что уже собиралась сказать, что лучше поискать другое место для разговора. – Так, Лаура. Взять тебя в качестве тренера я не смогу точно, ты ведь на это намекала?
– Не намекала, – сказала я. – Именно это я имела в виду. У меня есть диплом ХГУ.
– У тебя вряд ли есть диплом тренера. – Она махнула рукой.
– Я танцую с детства и могу пройти курсы…
– «Танцую с детства» не покатит. Курсы… ну, курсы ты, конечно, можешь пройти, но это месяца два-три, а работа сейчас нужна, я тебя правильно понимаю?
Понимала она правильно. В подведенных глазах, которые из-за густых черных стрелок казались еще более темными, я видела интерес. Осталось определить, какого рода.
– Да, работа мне нужна сейчас.
– Ну вот и чудно. Могу тебе предложить должность помощницы администратора, Бет вечно все забывает и косячит. Смотреть за ней у меня времени нет, а тебе для начала сойдет. Потом уже пройдешь курсы, если захочешь, а дальше посмотрим.
– Что? – переспросила я. – Помощница администратора?!
Лари пожала плечами.
– Ну, как я понимаю, выбора у тебя сейчас нет.
– Выбор есть всегда.
Кому, как не мне, это знать.
– Хорошего дня, Лари.
Я развернулась, чтобы уйти, но она шагнула наперерез.
– Слушай, мы тут скоро будем делать фотосессию для рекламы. Если умеешь работать с полотнами, сделаем тебя ведущей моделью. Заплачу, скажем… ну, сотни три.
Три сотни – это два месяца оплаты моего жилья и довольно скромной еды. Я все еще с трудом привыкала к уровню цен в Рагране, но уже понемногу начинала понимать, сколько и на что мне нужно.
– Тысяча, – сказала я.
– Тысяча?! А ты борзая.
– Тысяча исключительно потому, что ты мне помогла, – хмыкнула я, – и не прошла мимо там, внизу. Тебе же нужно лицо Лауры Хэдфенгер, чтобы пошуметь в соцсетях? Так вот, за удовольствие нужно платить.
Лари смотрела на меня секунд пять, а потом расхохоталась.
– По рукам, – сказала она. – Будет тебе тысяча, Лаура… Фил.
Я улыбнулась, незаметно скользнула взмокшей ладонью вдоль куртки и протянула ей руку:
– По рукам.
Домой я возвращалась в приподнятом настроении: Лари сказала, что с фотосессией затягивать не будем, сделаем сразу, ей нужно только договориться с фотографом, студией и согласовать их свободные часы. Тысяча эврэ – это уже что-то, а дальше… буду искать работу. Когда у тебя в распоряжении есть запас времени и денег, ищется как-то проще.
С этой мыслью я взлетела на свой этаж (мой лифт, к счастью, хоть и был не совсем нового образца, но так, как тот, не громыхал). Из его распахнувшейся пасти я шагнула прямо к своей квартире и чудом не врезалась в Бена с букетом цветов.
Глава 9
Помимо букета цветов у Бена в руках наблюдался пакет внушительных размеров, и, прежде чем я успела опомниться, он кивнул на дверь:
– Открывай, пока не остыл суп.
– Какой суп?!
– Рагранские рогалики ты уже пробовала, теперь попробуешь наш национальный суп.
Что, уже обед?
Это была первая мысль.
А вторая…
– Какого набла ты творишь, Бен?!
– Мы это прямо здесь будем выяснять?
Я чиркнула ключом по панели и вошла. Стянула сапожки и обернулась к нему, но сказать ничего не успела.
– Твоей дружелюбности может позавидовать только твой бывший.
Я открыла рот. Закрыла. Потом резко шагнула к нему.
– Не смей. О нем. Говорить.
– Или что? Изобьешь меня букетом? – Бен закрыл дверь ногой, поставил пакет на пол и вручил мне цветы. – Тебе не приходило в голову, что обрученные должны видеться, Лаура?
Ответа он по-прежнему дожидаться не стал, подхватил пакет и прошел на кухню, Гринни радостно подлетела к нему.
– А твоя мелочь гораздо более вежливая, ты знала?
Я скрипнула зубами, глубоко вздохнула и пошла искать вазу. По крайней мере, это было лучше, чем действительно избивать Бена букетом, который, к слову, оказался красивый. Очень красивый. Пламенные аррензии оплетали вьюнки совара, крохотные стебельки, усыпанные жемчужно-белыми соцветиями, которые в огне основных цветов смотрелись как искры в костре. Окружали все это великолепие слои оберточной бумаги, и можно было невооруженным взглядом увидеть, что букет очень дорогой. Я бы сказала, безумно дорогой.
Ваза нашлась почему-то в нижнем ящике на кухне, в самом углу. Видимо, предыдущий арендатор ею не пользовался, поэтому в ней наблюдался слой пыли. Пока я промывала вазу, Бен занимался обедом: спустя несколько минут, когда цветы стояли в воде, по кухне уже тянулся просто умопомрачительный аромат. Про национальный рагранский суп я ничего не знала, но, даже учитывая свой поздний завтрак, мгновенно захотела есть.
Снова.
И это в очередной раз напомнило мне о моем положении.
– Я почувствую, когда ему… или ей понадобится пламя? – спросила, остановившись рядом с ним.
– Нет. До такого мы доводить не будем.
– До какого?
– До того, чтобы ты падала в обмороки в ледяной лихорадке.
Я сглотнула.
– Ты сейчас нарочно меня пугаешь?
– Нет. – Он посмотрел мне в глаза. – Я сейчас говорю о том, что тебе придется довериться мне, Лаура, если ты хочешь выносить здорового ребенка и остаться здоровой сама. В Рагране.
Последнее уточнение было очень некстати. Потому что не далее как сегодня ночью я думала о…
– Значит, суп, – перебила собственные мысли, устраиваясь на барном стуле. – Он тоже везде продается?