Удивиться я не успеваю: смартфон Бена оживает, и он резко меняется в лице. Этот разговор длится меньше минуты, да это и не разговор, потому что Бен не произносит ни слова. В какой-то момент мне кажется, что он сейчас обернется драконом, хотя это и нереально, конечно, но чувство именно такое – настолько хищным становится его взгляд, а радужка окрашивается в цвет пламени.
– Что случилось? – спрашиваю я, когда он нажимает отбой. Спрашиваю вовремя, потому что, по ощущениям, телефон в его руках вот-вот разлетится обломками.
Он смотрит на меня. Долго.
После чего произносит:
– Торнгер Ландерстерг потребовал официального подтверждения, что ты не беременна. У нас есть два часа, чтобы покинуть Рагран.
Глава 16
Покинуть Рагран. И что делать? Куда бежать?
В Аронгару?
Странно, что эти мысли первыми приходят мне в голову только после того, как я осознаю, что Торн потребовал официального подтверждения.
– Что это значит? – спрашиваю я. – Что значит «официального подтверждения»?
– Это значит, что тебя обследуют по протоколу и результаты анализов предоставят ему.
– По какому протоколу? – спрашиваю я. Очень тихо, хотя готова сорваться в истерику.
– По протоколу международного соглашения медицинских обследований.
– В случае если невеста сбегает с первенцем иртхана? – Я понимаю, что сейчас начну смеяться. – Правящего?
– Лаура, – Бен шагает ко мне, – у нас нет на это времени. По закону они имеют право это сделать даже помимо твоей воли.
– По закону? – Я закрываю ладонью рот. – По закону?!
Да что это за законы такие, если я не могу нормально выносить своего ребенка! Мне хочется кричать, хочется что-нибудь разбить, но сегодня я уже подморозила свою кофточку и диван, поэтому все эмоции гашу на подлете. Не знаю, как насчет любви, но рядом с Торном отлично учишься контролировать свои чувства. И даже вдали от Торна тоже. Главное – при одном упоминании его имени.
Почему он не воспользовался этим сразу? Хороший вопрос. Видимо, поверил, что я не беременна, а значит, и в первый раз Арден ему ничего не сказал. Хотя что он мог сказать? У меня начинает кружиться голова, но, к счастью, я все еще сижу. Рядом с лужей от льда на диване.
– Лаура, – Бен опускается рядом со мной, берет мои руки в свои, – наш единственный выход – Аронгара. В свое время, когда заключалось международное соглашение о предоставлении медицинских анализов любого человека или иртхана в критической ситуации даже вопреки его воле, Рэйнар Халлоран отказался его принять. Тебя может спасти только этот факт.
– А тебя? – Я смотрю на него. – Ты только что устроился в клинику, Бен. Только что начал все заново, у тебя была серьезная операция сегодня… И ты снова все бросишь? Зачем?
– Потому что если выбирать между клиникой и нами, я выберу нас. – Он сжимает мои пальцы. – Понимаешь?
Это становится последней каплей. Я отнимаю руки, вскакиваю и кричу:
– Нас нет! Нас?! Кто мы друг другу?!
– Не знаю. – Он усмехается и поднимается следом за мной. – Это ты мне скажи, Лаура. Потому что я уже понятия не имею.
Что я там говорила про эмоции?! Меня опять начинает трясти, и Бен шагает ко мне. Оттолкнуть его – и предоставить Торну все его набловы доказательства, пусть подавится! И что дальше? Вернуться в Ферверн до родов? Отдать ребенка после, даже если выношу его в Рагране?
– Аронгара, – говорю я. – Что будет, если мы приедем туда? Меня не выдадут? Нас? Тебя? Что еще он может сделать, чтобы меня получить?!
То есть нашего ребенка. Ребенка конечно же, ему нужен его первенец, а не я. Хотя сейчас я уже не уверена, что ему даже наша малышка нужна, потому что, будь она ему нужна, этому делу ход дали бы сразу. А сейчас…
– Бен, – говорю я, – я не могу так тобой рисковать. Ты слышал про Ардена. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. В конце концов, это моя жизнь, и мне справляться с тем, что я наделала. Когда они получат анализы, я скажу, что обманула тебя и хотела выйти за тебя замуж, чтобы скрыть факт беременности от Торна. Скажу, что ты ничего не знал, и…
Под его взглядом я осекаюсь.
– И как ты предлагаешь мне себя чувствовать после твоего монолога, Лаура? – жестко интересуется он. – С твоим умением опустить мужчину, наверное, никто не сравнится. Ты в курсе, что я смогу постоять за себя и за свою женщину? И сейчас – по крайней мере, сейчас он единственный – я предлагаю тебе выход, который может все изменить. Который может что-то исправить, но уже пятнадцать минут я объясняю тебе, что нам нужно сделать. Аронгара – единственная страна в нашем мире, где люди защищены по максимуму. Хотя отчим должен мне высказать за мои слова, это на самом деле так.
– Это он звонил? – уточняю я. – Твой отчим?
Бен кивает.
– У него действительно хорошие связи.
– У него действительно хорошие связи. И именно благодаря им нам откроют ВИП-телепорт, который позволит нам уйти.
– А что будет с ним?
– Полагаю, он будет наслаждаться жизнью, как обычно. – Бен берет меня за руку. – Лаура, ты слишком много думаешь о других. Пришла пора подумать о себе самой, тебе так не кажется?
Кажется.
– Хорошо, – отвечаю я. – Ты прав. Едем в Аронгару.
У меня такое чувство, что в меня на полном ходу влетел флайс. И хотя чисто теоретически такое представить достаточно сложно, ощущения я уже словила. И продолжаю ловить, стоя у панорамного окна в два моих роста в квартире, которая чем-то напоминает пентхаус Торна. Ночная Аронгара, а точнее, ночной Зингсприд – это россыпь огней над побережьем, которое кажется черной бездной. Сейчас, когда над городом ночь.
Гринни, которую я сначала везла в спортивной сумке под инвалидной аэроколяской, а потом усиленно запихивала в первый попавшийся заказной флайс, озираясь так, будто ограбила банк без маски, спокойно спит на роскошном диване. Мне спать сегодня точно не грозит, по всем законам жанра я должна валиться с ног, но я чувствую себя адреналиновой куклой.
Поэтому, когда за спиной раздаются шаги, даже не вздрагиваю. Просто оборачиваюсь и встречаю взгляд Бена.
– Все еще не спишь?
– Я же сказала, что тебя дождусь.
– А я обещал все рассказать. Помню.
Когда он объяснил, как мне нужно выйти из дома, я подумала, что оказалась в фильме про Баррета Крэйна. Потому что мне никогда бы в голову не пришло выходить из дома в парике и с соседкой в инвалидном кресле, а виари, которой Бен лично вколол снотворное, тащить в приоткрытой сумке для фитнеса. И уж тем более не сдавать потом пожилую женщину на руки мужчине с непробиваемой физиономией, который обещал доставить ее обратно (точнее, это обещал Бен, мужчина просто перехватил у меня ручки коляски и ушел, оставив меня с Гринни и сумкой).
Бен попросил ему довериться, и я доверилась.
Наверное, я никогда в жизни никому так не доверялась, как сегодня – ему.
– Пойдем. – Он кивнул в сторону дивана, но я осталась на месте. Бен помолчал, потом все-таки произнес: – Помнишь, я говорил тебе о том, что мой отчим – не простой иртхан?
Очень непростой, если сумел провернуть то, что провернул.
– Он уехал из Раграна консулом. Долгие годы просто консулом он и был, но после смерти матери все изменилось. Его хотели отозвать из-за того, что его личная потеря могла повлиять на его работу, но не отозвали. Правительство Раграна решило, что в Ферверне он будет нужнее. Его связи открывали многие двери, а его статус не позволял заподозрить ничего лишнего. До определенного момента он был и консулом и поставщиком информации о некоторых важных вещах, доступ к которым в Ферверне было получить не так просто.
Про Баррета Крэйна я не ошиблась.
– Твой отчим был секретным агентом? – уточнила я.
– Это слишком попсово. В какой-то мере да. Сейчас он начальник внутренней и внешней разведки или, попросту говоря, второе лицо Раграна после Бермайера.
Бермайер – Верховный правящий Раграна, как Торн в Ферверне, и если отчим Бена стоит после него, все вопросы по поводу случившегося отпали. Точнее, один остался. И весьма существенный.
– А ты? – спросила я, глядя на Бена в упор.
– А я кардиохирург. И благодаря отчиму частично параноик, хотя именно паранойя по большей части вытаскивала меня из многих ситуаций, которые я просчитывал заранее. Например, при создании частной клиники меня хотел нагреть деловой партнер.
– Но ему это не удалось.
– Нет. – Бен покачал головой.
– Вообще-то, это называется интуиция, а не паранойя.
– В моем случае паранойя. Иначе бы я не сказал тебе про тест на беременность.
Тест на беременность.
Да. С него все началось, и стоило мне только представить, какую цепочку событий я запустила покупкой этих двух запечатанных упаковок, впору было рвать волосы на голове. Но волосы мне были еще нужны, а с головой придется провести профилактическую работу, чтобы больше не делать глупостей.
– Почему ты мне сразу не сказал?
– О чем? О том, что Торнгер Ландерстерг снял слежку за тобой и установил ее за мной?
Я зажмурилась, потому что у меня начинала кружиться голова. Все-таки телепорт (а особенно второй телепорт за недолгий промежуток времени) – не самое лучшее, что можно придумать для беременной женщины.
– Лаура? – Бен вгляделся в мое лицо.
– Про своего отчима. – Я покачала головой, показывая, что со мной все в порядке. – Почему?
– Чтобы тебе стало еще веселее? – Он усмехнулся.
– Откуда ты знаешь про Эллегрин и Ардена?
– Это допрос?
– Это вопрос. Я хочу, чтобы между нами больше не осталось белых пятен. Не хочу идти в новую жизнь, не представляя, кто рядом со мной находится.
Бен прислонился к окну. В неоновом свете его профиль казался выточенным из мрамора.
– Арден врач. Мы пересеклись на конференции, зацепились за одну тему. Сначала просто общались, потом профессиональное общение переросло в дружеское. Потом он спутался с Эллегрин, я начал встречаться с ее подругой. Наши уютные посиделки закончились, когда об их интрижке – это ее слова – узнал Ландерстерг. С ним мы в то время тоже пересекались пару раз, но не задалось. Умение смотреть на всех, как на дерьмо, мне никогда не нравилось, и я не стеснялся ему об этом