– Чудесно. В таком случае мне нужно вместе с бизнес-планом увидеть сценарий, и если меня все устроит, встретимся еще раз, обсудим условия и будем работать. Рад был знакомству, Лаура Фил. Эстфардхар.
Гроу вытащил из кармана рубашки визитку – нормальную такую, бумажную визитку, как у «Шеррамел Стар», и вручил мне.
– До связи.
Я смотрела, как он идет по дорожкам, потом по линии прибоя, потом скрывается на своей территории, и только после этого повернулась к Бену.
– Сценарий?! Серьезно?!
– Никто лучше тебя его не напишет. – Он явно не понимал, что сделал, потому что завалился обратно на шезлонг, закинул руки за голову.
– Я не умею писать сценарии!
– Я тоже не умею кататься на коньках. Зингсприд – просто океан возможностей для творческих людей. Зажмурься, плюнь – и обязательно попадешь в какие-нибудь курсы сценарного мастерства.
– Это сценарий для Джермана Гроу! Ты думаешь, я смогу создать его после курсов?!
– Вообще-то, я думаю, что даже курсы необязательны, но все-таки их стоит пройти, чтобы потом сценарий не пришлось подгонять под сценарный вид. Это не столько деньги, сколько время.
Я покачала головой.
– Ты сошел с ума!
– Ты только что говорила с Джерманом Гроу, и он согласился встретиться с тобой второй раз. Все еще считаешь, что ты чего-то не можешь?
Бен задержал на мне внимательный, очень пристальный взгляд, а потом закрыл глаза.
– Да я… даже не представляю, о чем писать!
– Напиши о себе.
Глава 19
«Напиши о себе».
– Это ты сейчас так пошутил? – спрашиваю я. – Что я могу написать о себе?
– А что, о тебе совсем нечего написать?
– О том, как я разбила коленку в школе?
– Или о том, как ты бросила вызов правящему Ферверна.
Бен по-прежнему с закрытыми глазами, и это существенно усложняет наш разговор. Хотя я не уверена, что его усложнили закрытые глаза, а не его последняя фраза.
– Я не бросала ему вызов, – говорю я.
– Да ну? – Глаза он все-таки открывает. – Ты не бросала ему вызов, когда откровенно, при всех расторгла вашу помолвку? Или когда уехала со мной в Аронгару и согласилась на мою харргалахт, будучи беременной от него?
Я поднимаюсь.
– Знаешь, если ты хотел испортить нам отдых…
– Откровенно говоря, я хотел, – Бен садится на шезлонге, – чтобы ты поняла, кто ты такая на самом деле, Лаура. Ни одна из известных мне женщин – а впрочем, я понимаю, что и безызвестных тоже – не решилась бы на то, что сделала ты. Не решилась бы открыто заявить о том, что не готова выходить за первую физиономию Ферверна, не решилась бы бороться за ребенка, который, по сути, прямой наследник сильнейшей линии власти. Не знаю, откуда это в тебе, но все, что ты делаешь, – ты делаешь, не оценивая силы, которая в тебе скрыта. Ты даже не представляешь, какой внутри тебя стержень, хотя подсознательно отказываешься от того, что тебя не устраивает. Тебя не устраивает быть рядом с Ландерстергом – ты уходишь. Ты не готова отказаться от своего ребенка – ты убегаешь, хотя рушится все, на что ты рассчитывала. Это твое аэрошоу… То, что я озвучил, вряд ли можно назвать мелочами жизни, и даже не представляю, на что ты способна еще. После того, как ты дала Гроу по физиономии.
– Я была в стрессе!
– В стрессе просыпается истинная, глубинная суть. За что ты ему врезала, кстати?
– Он назвал меня чокнутой.
А Торна – двинутым на голову. Осознание этого просыпается во мне раньше, чем я понимаю, что врезала именно за это. Мысль совершенно некстати, но Бен обещал за меня окунуть Гроу физиономией в песок, а я…
– Напомни больше никогда не называть тебя девочкой с коньками.
– Называй, – хмыкаю я и возвращаюсь в шезлонг.
Мне нужно переварить все, что на меня свалилось, и поскольку мысли о Торне перевариваться отказываются, я думаю о себе. Возможно, написать сценарий о моей жизни не такая уж плохая идея. Тем более что когда снимали фильм про Джермана Гроу и его жену, в нем было бесчисленное множество допущений и художественного вымысла. А если еще перенести действие в древность, в Северные земли… Идея меня увлекает настолько, что я ненадолго выпадаю в альтернативную реальность, где моя история уже перестает быть моей. Это история совершенно другой девушки, которая родилась много столетий назад в богатой семье.
У нее была счастливая жизнь, пока однажды правитель Северных земель не захотел сделать ее своей. Идея раскручивается сама собой, я даже не представляла, что это может быть так, и когда Бен приглашает меня на обед, я не сразу возвращаюсь в реальность.
Отдых в «Шеррамел Стар» для меня не сказать чтобы что-то новое – отец всегда предпочитал отличный сервис, скорее это хорошо забытое старое. То забытое, когда не нужно думать, на что потратить деньги, а на что отложить, куда на неделе пойдет эта сотня, и как тогда придется прижаться на следующей.
– Я могу платить за еду, – говорю я. – Ну или вместе можем покупать продукты или вообще их разделить.
Бен закатывает глаза.
– Я знаю, что ты говорил, – тоже возвращаю его в реальность. – Но теперь, когда мы не вместе…
– Мне что, договор составить, что ты мне ничего не должна? – ухмыляется он. – Ни натурой, ни деньгами. Никак.
– Ты наблова задница.
– Сомневаюсь, что наблова задница стала бы так с тобой носиться.
– И то верно, – соглашаюсь, пробуя десерт. Внутри у него замороженный крем и литтоновые ягодки, и он просто тает на языке. – Давай договоримся так: когда шоу будет запущено и у меня пойдет доход, я тебе все отдам.
– Давай договоримся так: когда шоу будет запущено, мы вернемся к этому вопросу. Возможно, я захочу проценты.
С Беном сложно понять, когда он говорит серьезно, а когда смеется, но сейчас это что-то среднее. Я понимаю, что процент от бизнеса – учитывая все, что он для меня сделал, это выход. В том числе и для меня, так я не буду чувствовать себя обязанной. В конце концов, он мужчина, а у них на это вообще нюх. Рассматривать его как инвестора мне гораздо проще, чем как… просто друга, который помогает мне деньгами.
Друга.
Я мыслями возвращаюсь к Рин.
Понимаю, что Рин вообще ничего обо мне не знает. Ни о том, что я беременна, ни о том, что в Аронгаре. Даже о том, что я собиралась замуж за Бена.
Драконы, она меня убьет.
Она убьет, а Даргел поможет вывезти меня в пустошь и прикопать в ближайшей пещере, потому что близкие люди так не поступают. Но я не представляю, что могу сказать ей и брату – мне пришлось бежать в Аронгару, потому что Торн хотел заставить меня сдать анализы?
В Ферверне он имеет полное право на своего ребенка. В Рагране тоже. В Аронгаре…
– Бен, расскажи, как работают законы в Аронгаре? – спрашиваю я. – По моему вопросу?
– Скажем так, в Аронгаре тебя никто не заставит сдавать анализы помимо твоей воли.
– Даже если у меня была связь с правящим иртханом?
– Да хоть с первым драконом. Так было не всегда, этот законопроект рассматривали пять лет…
– Ого!
– Но все-таки приняли. Он защищает преимущественно женщин, но и мужчин тоже. Если, скажем, у обычного человека был роман с иртханессой, впоследствии он тоже имеет право на ребенка. Но до рождения ребенка никто не вправе диктовать тебе, что делать. Иртханесс, к слову, это тоже защищает – в случае романа, который родителям не понравился, они не имеют права заставить ее отдать этого ребенка, скрывать, прятать и так далее.
– То есть…
– То есть когда твой ребенок родится, Торн будет иметь на него право. Но не так, как в Ферверне: пришел и забрал, поскольку это первенец правящего. Это все решается цивилизованным методом, через суд. Рассматриваются все обстоятельства, в том числе насколько у тебя хватает сил и ресурсов на воспитание иртханенка.
Мне нужно это шоу.
– В том числе на то, чтобы справиться с его пламенем.
Я глубоко вздыхаю. Потому что в этот момент понимаю серьезность ситуации как никогда. Если я хочу воспитывать Льдинку сама, мне придется выйти замуж за Бена.
Этот момент мы уже проходили. Значит, остается искать другой вариант. Не в смысле выйти замуж, а в смысле – как справиться с пламенем ребенка, если у тебя этого самого пламени нет. Ну или, по крайней мере, не будет, когда я рожу, потому что сейчас оно у меня есть, прорывается через мою еще совсем маленькую кроху.
– Ясно, – говорю я.
– И что тебе ясно?
– Что у меня есть семь месяцев, чтобы что-то придумать, – закрываю тему. – Благодарю за обед, Бен. И не только за обед.
Он приподнимает брови.
– На здоровье, Лаура.
Если мы уже начали называть друг друга по именам, а не «девочка с коньками» и так далее, дело плохо. Пора бежать в океан, тем более что вряд ли я упущу такую возможность, раз она мне представилась.
В воде я чувствую себя на удивление комфортно. Мне это представлялось иначе – чем-то похожим, но не настолько восхитительным. Солнце становится чуточку мягче, правда, в Зингсприде это воспринимается исключительно как «я не превращусь в уголек, пока буду бежать от воды до зонтика». На этот раз я доплываю до ограничительной линии и смотрю на берег: Бен по-прежнему в шезлонге.
Ну и что мне с этим делать?
В смысле со всем, что нас связывает?
Сейчас мне кажется, что мне существенно не хватает ластика для памяти, как в графической программе. Затер часть воспоминаний – и живешь себе дальше, наслаждаешься, а не вспоминаешь ледяные глаза, в которых небо Ферверна мешается со снегами и вьюгами.
Толку-то, правда, их вспоминать?
Я возвращаюсь на берег, пытаюсь сопоставить время Ферверна и время Аронгары, понимаю, что в Ферверне сейчас дело движется к ночи, но мне жизненно необходимо позвонить Рин. Мне нужно с ней поговорить хотя бы просто ни о чем, если не о том, о чем я молчала. Теперь молчать уже не имеет смысла, поэтому…
Рин не берет трубку. Я сбрасываю и пишу сообщение:
«Привет. Уже спишь?»
Что вряд ли, Рин не из тех, кто рано ложится.